Джек сел.
Каро налила себе минеральной воды.
– Не надо на меня так смотреть, – сказала ему она.
– Как я смотрю?
– Лишь потому, что я не знаю, хочу ли собственных детей, не означает, что я их не люблю. – Она сердито на него взглянула и подцепила вилкой креветку. – Почему, скажи, ты так сильно хочешь детей?
Минуту он был не в силах говорить. Наконец, справившись с волнением, произнес:
– Я всегда хотел детей… сколько себя помню.
– Ну, это очень веский аргумент, чтобы женщина изменила всю свою жизнь и вписала в эту жизнь детей.
Сразив его такой остроумной репликой, Каро сунула в рот креветку.
Джек начал закипать от злости.
– А что, человек не может просто хотеть детей?
Она пожала плечами:
– Вполне возможно. Хотя мой следующий вопрос… Ты хочешь детей потому, что веришь в свою способность обеспечить им хорошую жизнь и вырастить их полезными членами общества? Или…
– Или?..
– Или ты хочешь детей из-за того, что у тебя никогда не было настоящей своей семьи, ты всегда был одинок и полагаешь, что дети заполнят эту пустоту?
Он, тяжело дыша, смотрел на нее.
– Каро, это… низко использовать против меня обстоятельства моей жизни.
– Я вовсе не использую это против тебя. Я действительно тебе сочувствую… твоему трудному детству. Но в то же время я не верю, что детей надо использовать, чтобы заполнить бреши в людской судьбе. Дети не предназначены для этого.
– Почему ты не задавала мне этих вопросов пять лет назад?
Каро отложила вилку:
– Сомневаюсь, что смогла бы доходчиво выразить это пять лет назад. Твое помешательство на детях ставило меня в тупик.
Джек хотел встать и уйти. Уйти… Выходит, что только таким образом он решает проблему с этой женщиной.
– Видишь ли, – Каро уставилась в тарелку, – тогда это сыграло на руку моему ощущению неуверенности.
Он не понял.
– Я замкнулась в себе. Сейчас я сознаю, что мне надо было говорить с тобой об этом, но мне казалось, что в твоих глазах я не соответствую тому уровню отношений, который тебя устраивал бы.
Джека словно ударили кулаком.
– Повторилось то, что у тебя было с отцом? Ты никогда не соответствовала его устремлениям. Прояви я чуть больше мудрости… Но твоя замкнутость подтолкнула и мое чувство неуверенности.
Она сдвинула брови, и на лбу появились такие милые складочки.
«Не обращай внимания», – приказал себе он.
– Неуверенность у тебя, Джек? Я-то считала тебя самым уверенным в себе человеком.
Знай он твердо, что она его любит, то почувствовал бы себя самым непобедимым человеком на земле.
– В твоем отказе иметь детей я увидел знак того, что я… недостаточно хорош для тебя как отец наших детей. – Джек взъерошил ладонью волосы. – Я думал, что я – пробивной житель бывшей колонии и к тому же неизвестного происхождения – подходил тебе лишь потому, что, выйдя не меня, ты утерла нос своему папочке…
Каро выпрямилась:
– Так знай, я никогда в жизни не делала ничего, чтобы кому-нибудь утереть нос! И второе: Джек, я не сноб и никогда им не была.
Он кивнул:
– Теперь я это понимаю.
– Мне очень жаль, что ты тогда все не так понял. Если бы я знала…
– Ты бы сказала, что я не прав. А я бы сказал, что ты не права.
Каро вздохнула:
– Бессмысленно повторять, что было бы, а чего не было бы. Надо постараться в будущем не совершать тех же ошибок… с людьми, которые живут с нами рядом.
Он понимал: она хочет ему сказать, что у них нет будущего, независимо от признания собственных ошибок и извинений за прошлое.
У него закололо кожу под воротником. Конечно же у них нет общего будущего. Незачем ей об этом ему напоминать!
– Джек, ланч получился замечательный, но…
– Мы говорили о лодках.
– О лодках? – удивилась Каро.
– Каро, лодка нужна всем – фигурально. Даже тебе. Когда-то у тебя были страстные увлечения.
У нее порозовели щеки. Джек напрягся. Он говорит не о любовной страсти, но отрицать не мог, что как любовники страсти они имели в избытке. Единственное место, где у них не было проблем, – это спальня. Каро олицетворяла все, о чем он мечтал… и о чем даже и мечтать не мог.
Сейчас он хочет ее так же неистово, как и пять лет назад. А она? Блеск ее глаз не обманывает – она тоже его хочет. Они могли бы вернуться к ней в квартиру и провести остаток дня в объятиях друг друга. И это помогло бы ей заново открыть прелесть жизни.
Но надолго ли? Пока он не уйдет и не отправится в Австралию? Живот стянуло в узел. У них ничего не получится, и все будет только хуже.
Каро отвернулась, и Джек понял: она не уступит ему. И себе.
Пусть будет так. Но на этот раз он хочет, чтобы после его отъезда Каро снова обрела радость существования. Он попытается это сделать.
– Ты сказала, что даешь мне время до конца недели.
– Чтобы найти табакерку!
– Но нам нужно, чтобы окружающие поверили в наше примирение. Не стоит вызывать у них подозрений, что я работаю на тебя.
Он понимал, что это низкопробная уловка, но, кажется, сработало.
Каро сердито на него взглянула:
– До конца недели – не забывай.
Джек едва не подпрыгнул от радости, что она все же согласилась.
– Меня интересует следующее: что конкретно подразумевается под нашим примирением? – спросила Каро, постукивая пальцами по руке.
– Будь готова к шести вечера – я зайду за тобой.
– Куда мы пойдем?
– Увидишь.
– Что мне надеть?
– Тебе подойдет все. Надевай что захочешь.
Он окинул ее жадным взглядом. От него не укрылось, что она слегка покраснела – значит, как бы ей не хотелось показать ему свое недовольство, ее это не раздражает.
Не в силах сопротивляться искушению, Джек наклонился и прижал рот к ее губам. Поцелуй длился всего пару секунд, и он быстро сделал шаг назад.
Карамельные глаза Каро изумленно смотрели на него.
– Прости, но я не провожу тебя до дома.
Пойти вместе с ней означало бы накликать беду. Джек развернулся и ушел, прежде чем не сделал что-нибудь опасное и опрометчивое: Например, не поднял ее рывком из-за стола и не поцеловал, как следует, крепко и страстно.
Запах Каро, дразнящие изгибы ее тела… Он умирает от желания. Он хочет ее сильнее, чем раньше. Надо успеть взять себя в руки до их вечерней встречи.
Каро сняла джинсы и топ в деревенском стиле и надела белые льняные брюки. А какую выбрать блузку?
Голубую шелковую?
Нет. Джеку всегда нравилось, когда она в голубом. Еще подумает, что она нарядилась ради его удовольствия.
Красную?
Господи, нет! Красное намекает на секс, а этого сигнала она не станет ему посылать.
Черную? Но там глубокий вырез. Нет!
Может, серую?
Каро вытащила серую блузку и тут же вернула обратно в шкаф. Слишком короткая, и при движении виден живот. Ей необходимо что-то… бесполое. Она не хочет, чтобы Джек опять ее поцеловал.
«Лгунья».
Она провела пальцами по губам – губы помнили вкус его губ и запульсировали. Это плохо. Очень плохо. Она должна постараться сделать так, чтобы он больше ее не целовал. Если же он попытается, то она должна моментально отстраниться, а не сидеть, словно наивная дурочка в ожидании и надежде, что ее поцелуют.
«Выбирай же блузку!»
В результате она остановилась на нежно-розовой с застежкой по всей длине и с круглым отложным воротником. Блузка не совсем подходит к брюкам, но в ней она не будет выглядеть сексапильной. Каро еще застегивала пуговицы, как Джек уже стучал в дверь.
«С чего ты взяла, что это Джек? Ведь мог прийти кто угодно».
Это Джек. Каро накинула на плечо ремень сумки. Никто кроме него не станет стучать так настойчиво. К тому же он пришел вовремя. Он всегда отличался пунктуальностью.
Каро сделала для храбрости глубокий вдох, открыла дверь и поспешила выйти. Джек в ее маленькой тесной квартирке ей не нужен.
– Привет, Джек.
– Привет, Каро.
От него так и пышет жаром, и еще этот его парфюм, незнакомый, действующий на нее опьяняюще, словно поджаренные кофейные зерна.
Он окинул ее восхищенным взглядом:
– Ты переоделась.
– Просто немного привела себя в порядок.
– Прекрасно выглядишь.
Она хотела сказать «спасибо», но тут он протянул руку и щелкнул по пуговице на блузке… как раз той, что посередине груди.
– Очень милые.
Каро посмотрела вниз и едва не застонала. Пуговицы были яркие и напоминали красные вишни.
– Если бы видел, сколько времени я выбирала подходящую блузку. То умер бы со смеху.
– Подходящую? Я бы с радостью в этом поучаствовал. Люблю посмеяться.
Каро направилась к лифту:
– Я искала скромную. – Она нажала на кнопку, и двери раскрылись.
– Чтобы я опять не поцеловал тебя? – Джек подтолкнул ее в кабинку и нажал на кнопку нижнего этажа.
Не глядя на него, Каро ответила:
– Что-то в этом роде.
– Тебе это настолько неприятно?
– Может, мы продолжим разговор вне лифта?
Они вышли на улицу, и Джек снова спросил:
– Тебе это настолько неприятно?
Каро вдохнула теплый вечерний воздух и произнесла:
– Нет, Джек, сложность в том, что мне это слишком приятно.
Он так резко повернулся к ней, что от неожиданности Каро споткнулась. Он протянул руку, чтобы поддержать ее, но она его отстранила.
– Ничего не получится, – сказала она, стараясь придать голосу хоть чуточку решительности.
– Но наши чувства не угасли, малыш.
– И что в этом хорошего?
Он расплылся в улыбке и стал похож на ухарского пирата. У Каро внутри словно разлился сладкий мед.
– Если мне надо объяснять это тебе, тогда…
– Эй, мистер! – раздался с обочины тротуара крик таксиста. – Вам нужна машина или нет?
– Это для нас? – спросила Каро.
Джек кивнул, а Каро почти бегом направилась к такси.
– Да-да, машина нужна, – ответила она.
Джек последовал за ней. Он сказал, куда ехать, уселся рядом с Каро и опустил стекло, отделяющее их от в