Ана замерла.
— Что ты видела?
— В южном корпусе! Таррен! Он… Боже, Ана!
Она буквально плясала от возбуждения.
— Он влетел туда, как ураган. Шакал ещё даже не понял, что произошло, а Волк его уже ударил! Он схватил его за шкирку, врезал об стену, снова, и снова! Все альфы отшатнулись! Никто не вмешался! Все молчали!
— Он что…?
— Он его избил. Сильно. Надеюсь, что он не сломал ему руку...
Ана не дождалась конца белкиных взволнованных фраз.
Что-то внутри неё всколыхнулось и она уже была на ногах.
— Я… должна… — выдохнула она и рванула к двери.
— Ана?!
Но она не слушала. Бежала. Коридоры пролетали мимо, как смазанные тени. Сердце билось в груди так, будто вырывалось наружу. Она не знала, зачем. Зачем так спешит. Только знала, что нужно увидеть его.
Южный корпус встретил её полумраком и запахом железа.
Кровь.
Сухая, приторная, цепляющая за инстинкты. Ана остановилась у поворота, едва отдышавшись. Потом сделала шаг вперёд.
Таррен стоял посреди зала.
Свет падал с потолка пятнами, и в одном из них он выглядел почти нереальным. Высокий, сильный, с закатанными до локтя рукавами. На костяшках пальцев виднелась запёкшаяся кровь. Взгляд устремлён в пол.
Он знал, что она подойдёт. Даже не обернулся, когда услышал её шаги.
— Зачем ты это сделал? — прошептала Ана.
Он медленно поднял голову.
— Ты серьёзно спрашиваешь?
Она сжала пальцы.
— Он ведь… Он ведь не успел…
— Он успел. — Его голос был холодным. — Он увидел тебя. Он захотел тебя. Он потянулся.
— Но ты… избил его так, будто…
— Будто уже тебя тронул. — Он шагнул ближе.
Ана отступила на шаг и тут же пожалела.
Его запах был почти погребён под чужой кровью, потом, злостью.
Таррен смотрел прямо ей в глаза.
— Когда я узнал, что он напал на тебя, — выдохнул он, — во мне всё рвануло.
— Хозяин разозлился, что кто-то решил поиграть с его игрушкой? — вырвалось у неё.
Он обошёл её, почти касаясь плечом. На секунду остановился рядом.
— Я не твой хозяин. Но если ты думаешь, что мне всё равно, — прошептал он, — ты не знаешь, что такое быть волком.
Он ушёл.
Ана осталась в полутёмном зале, среди запаха крови.
Она вытерла ладонью глаза и тихо прошептала:
— А ты не знаешь, что такое притворяться зайкой рядом с волком.
Лекция
— Он его реально чуть не убил?
— Видели, как шакал валялся? Там кровь на стенах была, не шучу!
— А с чего вдруг Таррен так взбесился? Он же всегда был хладнокровный.
— Думаете, что дело в омеге?
Разговоры не стихали. Неважно, шла ли Ана по главному коридору, сидела ли на занятии или ждала заказ в столовой, везде звучали одни и те же обрывки. Те же шепоты, те же взгляды. Все обсуждали драку.
Ана старалась дышать ровно. Смотреть перед собой. Не реагировать. Не вслушиваться в слова.
Но воспоминания цеплялись, как репей. Не отпускали. Она не хотела вспоминать, как шакал, почти обезумевший, смотрел на неё мутным, расфокусированным взглядом. Как зрачки сузились в тонкие щёлки, а пальцы дрожали от возбуждения. Как он рванулся вперёд, к ней, будто в последний момент. А потом Таррен, стоящий посреди зала, с чужой кровью на руках. Ана до сих пор ощущала этот запах, густой, солоноватый, металлический. Будто он впитался в кожу и теперь жил в ней.
После пары по адаптивной поведенческой психологии преподаватель задержал её.
— Садись, Ана.
Она села, аккуратно опустившись на край стула.
— Что произошло вчера?
— Просто… инцидент.
— Инцидент — это когда кто-то проливает кофе, — холодно отозвался он. — А у нас альфа-волк с катушек слетел. Из-за тебя.
Она промолчала. Проглотила ком в горле.
— У тебя нет запаха. Ни намёка. Но оборотни всё равно реагируют. Это странно.
— Что вы хотите сказать?
— То, что запах — это только одна форма сигнала. Мы чувствуем больше. Вибрации, движения, напряжение, страх. Язык тела, инстинктов, зверя. И твой зверь что-то излучает. Что-то, что заставляет альф смотреть на тебя не так, как на других.
Ана сжала губы.
Он пролистал что-то в планшете, затем остановился и, не поднимая взгляда, произнёс:
— Пришло письмо. С резолюцией. Официальное заключение по инциденту. В нём указано: "омега, чьё присутствие вызвало нарушение равновесия".
— Я ничего не делала, — прошептала она.
— Именно. Ты просто была. Иногда этого достаточно, чтобы запустить цепную реакцию.
Он отложил планшет и взглянул на неё. Спокойно, но пристально.
— Ты постоянно оказываешься в центре внимания. То один альфа замечает тебя, хотя не должен, то другой теряет контроль. Это закономерность. И её нельзя игнорировать.
— Шакал сорвался сам. Я просто проходила мимо.
— Этот шакал был сын вожака Восточной стаи. Ты знала?
— Нет…
— Теперь знаешь. — Он встал, задвинул стул, скрестив руки за спиной. — Помни, что ты не на вольной охоте. Здесь — Академия. Здесь — иерархия. Политика. Последствия. Любой скандал может может начать войну между кланами.
Когда она уже выходила, он, не глядя, бросил:
— Веди себя тише, как положено зайцу. Не создавай проблем.
Ана вышла, сердце стучало в висках. Ступени под ногами казались резкими, слишком громкими. На стенде перед входом висело новое объявление:
« Обязательная лекция. Присутствие всех студентов строго необходимо. Тема: Поведение во время гона. Истинные связи. Биологическая совместимость».
Она ускорила шаг, почти бегом спускаясь по ступеням. Возле входа её догнала Лея, запыхавшаяся, растрёпанная, с перекошенной на плече тяжёлой сумкой.
— Подожди! — выдохнула она. — Видела объявление?
— Про лекцию? Видела. Принудительно. Весь факультет.
— Ну да, после того, как Таррен чуть не… — Лея осеклась. Покосилась на неё. — Прости. Я не хотела…
— Всё в порядке, — ровно ответила Ана. — Просто не обсуждай это.
У входа в аудиторию стоял Томас. Сдержанный, собранный, как всегда. В идеально выглаженной чёрной рубашке, с книгой в руке. Его взгляд скользнул по входящим, быстро, уверенно, но когда дошёл до Аны, задержался. Леопард не сказал ни слова. Только кивнул.
Альфы в зале сидели с напряжёнными лицами, кто-то с настороженным интересом, кто-то с лениво-пренебрежительной скукой. Омеги сбивались в группы, как птенцы под крылом. Ана устроилась ближе к стене. Лея села рядом и прижалась плечом.
— Ты чувствуешь? — прошептала белка.
— Что?
— Напряжение. Здесь, как будто воздух вибрирует. Что-то давит.
— Это страх, — тихо ответила Ана. — Мы все боимся того, что не можем контролировать.
Профессор Грей вошёл в зал. Его шаги были чёткими, а голос сухим:
— Хорошо, что вы все пришли. Надеюсь, вы понимаете, почему лекция назначена внепланово.
Он щёлкнул пальцем, и на доске проявилась надпись:
« Инстинкты. Ответственность. Последствия».
— Вчера в Академии произошёл серьёзный случай. Альфа из клана шакалов не справился с собой во время гона. Он напал на омегу. Это не просто нарушение. Это насилие, безграмотное отсутствие контроля. В итоге всё закончилось жестокой дракой между двумя высшими альфами.
Профессор взглянул в зал.
— У нас началась волна гона. И значит, каждый из вас обязан знать границы. Если вы альфа, то обязаны держать себя в руках. Если вы омега, то должны быть осторожны.
Он вывел на экран график — скачки гормонов, пики, всплески.
Грей говорил уверенно, без нажима, но каждое слово звучало как предупреждение.
— Гон это не игра и не болезнь. Это естественное состояние для альф, возникающее циклично. Его нельзя отменить, но можно понимать. Альфы, находящиеся в уязвимом состоянии, могут отреагировать на запах омеги слишком резко. Срыв это не слабость, а отсутствие подготовки. Вчера это случилось и закончилось трагедией.
— А что с тем шакалом? — спросил кто-то.
— Его забрали. Это удар по стае. Это политика. Если подобное повторится, то последствия затронут не одного студента, а всю Академию.
— А Таррена исключат? — бросили из другого угла.
— Пока об этом говорить рано.
Профессор вернулся к лекции.
— У омег тоже есть циклы. Первая течка является ключевой. До неё зверь спит. Омега может вступать в контакт с альфой только после пробуждения своего зверя. В противном случае организм может не выдержать, если у альфы произойдет трансформация.
Он щёлкнул экран — блокаторы, подавители, препараты.
— Все омеги обязаны использовать блокаторы при первых признаках течки. Это не просьба. Это правило.
— Иногда встречаются истинные пары, — продолжил преподаватель. — Они бывают двух видов: с меткой истинности и без метки. Истинная связь без метки похожа на сильное, неуправляемое влечение. Это связь, которая держит, но которую можно отвергнуть. Если в такой паре альфа пометит омегу во время течки, то его метка необратима.
— А если пара не истинная, что будет с меткой альфы? — спросила рыжеволосая омега.
— Со временем такая метка исчезнет. В обычных парах альфа должен постоянно метить свою омегу. Кстати, принудительная метка альфы считается преступлением. Как и насильственный контакт во время гона. Запомните альфы, что влечение не даёт права, только накладывает долг!
Профессор сделал паузу, щёлкнул по экрану. На доске вспыхнуло изображение. Две руки, правая и левая, соприкасаются запястьями. На коже виден серебристый след, будто тонкая нить, тянущаяся от одного к другому.
— Метка или знак истинности, — чётко произнёс он, — это уникальный след, возникающий при формировании настоящей, природной связи между альфой и омегой. Она проявляется на запястье, чаще всего в момент первого прикосновения, если звери обоих уже пробуждены.
Некоторые студенты в зале ахнули. Кто-то инстинктивно потёр запястье.
— Метка может быть яркой, может быть почти незаметной. Удалить её невозможно. И разорвать такую связь почти нереально.