Они шли размеренно, корпус за корпусом, не торопясь, как хищники на охоте. Задавали вопросы, вникали в родословные, разворачивали старые архивы, требовали генетические документы, а иногда — и свежие пробы ДНК. Их интересовало происхождение. Истоки. Нечто скрытое под слоями анкет и биографий. Паника кралась по Академии, как утренний туман, затягивая собой лестницы, столовые, аудитории. Сначала едва ощутимая — только в чужих взглядах и внезапно захлопнутых дверях. Потом — уже слышимая в обрывках шёпота.
Все понимали: дело не в порядке. Не в статистике. Комиссия искала кого-то. Конкретного. Особенного. И чем тише звучали их шаги, тем сильнее билось сердце у тех, кто хоть что-то скрывал.
Ана чувствовала это всем телом — словно кольцо, узкое, жесткое, медленно, но неотвратимо сужалось вокруг неё. Она уже была в центре внимания, и воздух вокруг натянулся, как струна. Каждый день — как по минному полю.
Пока ей удавалось избегать прямых столкновений. Один раз она заметила инспектора у входа в столовую — его строгий профиль, тяжёлый взгляд — и тут же свернула в служебный коридор, где пахло моющими средствами и пылью. Второй раз — затаилась в библиотеке, просидела между стеллажами почти час, пока не пришло короткое сообщение от Леи: «Чисто. Можно выходить» .
Ещё кто-то явно помогал ей. Кто-то знал и не выдавал. Может, это был сам декан — старый, усталый волк, в глазах которого жила усталость от всех интриг этого мира. А может — кто-то другой, из тени. Таких в Академии всегда было больше, чем казалось на первый взгляд.
Но Ана знала: долго это не продлится. Их хватка только кажется неторопливой. На самом деле они подбирались ближе — с каждым часом. И когда момент настанет, убежать уже не получится.
Лея тоже была словно на иголках. Она то ходила по комнате кругами, то поджимала губы до белизны, бросала тревожные взгляды в окно и резко отворачивалась, будто ловила кого-то взглядом и тут же жалела об этом. Её движения стали резкими, голос — тише. Ана не раз пыталась поговорить с ней, поймать за руку, вытянуть из неё хоть слово, но Лея каждый раз лишь качала головой и шептала торопливо, почти извиняясь:
— Потом. Я тебе потом всё расскажу. Честно.
Ана, хоть и сдерживалась, чувствовала, как это потом нарастает внутри соседки, как буря под кожей. И когда оно случилось — это было внезапно, но совсем не случайно.
Всё произошло у двери архива. Лея спешила уйти, опустив голову и ускорив шаги. Томас шёл навстречу — уверенно, сосредоточенно, будто не видел никого вокруг. Они столкнулись. Он хотел войти, она — выйти. Ни один не уступил.
Мгновение. Пауза. Тишина.
Они оказались слишком близко, настолько, что дыхание Леи отразилось на его щеке. Время замерло на грани. Белка судорожно выдохнула, пробормотала что-то неразборчивое и сделала шаг назад, но задела его плечо. Потеряла равновесие. Леопард, почти машинально, схватил её за запястье — крепко, но не больно. Лея подняла глаза.
Их взгляды встретились.
Он открыл рот, будто хотел что-то сказать — важное, срочное, но нужные слова не пришли. Или уже не имели значения. Потому что через мгновение Лея его поцеловала.
Неловко. Нерешительно. Как будто не верила, что это действительно происходит.
Но и так, что забыть это было невозможно. Как вдох до боли в лёгких. Как ток под кожей.
Лея вбежала в комнату Аны через пятнадцать минут. Щёки пылали, глаза сияли, волосы взъерошены, дыхание — сбивчивое. Она даже не закрыла за собой дверь.
— Я поцеловала его! — выкрикнула она, будто призналась в преступлении.
Ана вздрогнула, чуть не уронив книгу на пол.
— Что? Кого ты… — Она выпрямилась, глаза расширились. — Томаса?
— Мы просто... столкнулись! И… и это просто… случилось! Он стоял так близко, и я... — Она замолчала, прижала пальцы к губам, будто пытаясь удержать это внутри. Но не смогла. — И он не отпрянул, не отттолкнул. Он ответил на поцелуй. Ну а потом опомнился и сбежал, как всегда.
Ана рассмеялась, поднялась и крепко обняла подругу, прижимая к себе, как шальную птицу.
— Добро пожаловать в клуб непредсказуемых альф, — прошептала она, улыбаясь. — Мы тут все поначалу в шоке.
Позже, тем же вечером, когда коридоры Академии опустели, а за окнами повис густой, почти вязкий полумрак, кто-то тихо постучал в дверь её комнаты. Ана отложила книгу, поднялась, немного затаив дыхание. Она уже знала, кто это. Чувствовала — по лёгкому покалыванию под кожей, по тому, как внезапно ожил воздух.
Таррен стоял в тени, опершись плечом о косяк, как будто не хотел спугнуть момент. Его взгляд был спокойным, но в глубине глаз светилось что-то другое. Не тревога, не настороженность, не привычная внутренняя борьба. А что-то тихое. Тёплое.
— Пойдёшь со мной?
— Куда?
— На свидание, — сказал он, и на губах мелькнула тень улыбки. — Настоящее. Без клыков, проверок и стаи. Только мы.
Ана рассмеялась. Легко. Нежданно. Сердце её вздрогнуло, как от случайного прикосновения.
— Согласна.
Они вышли за пределы кампуса, в город, где уже зажглись фонари. Ветер тихо перекатывался по черепичным крышам, улицы пахли мокрым камнем. Они нашли маленькое кафе на углу — с жёлтым светом, запотевшими окнами и лёгким ароматом корицы, витающим в воздухе, будто приглашение. Внутри играла ненавязчивая музыка, кто-то в углу читал газету, кто-то держал чужую ладонь в своей.
Они сели напротив друг друга за круглым столиком, и всё вдруг стало удивительно правильным. Уютным. Почти невозможным в их мире, но именно потому — драгоценным.
Таррен рассказывал о тренировках, о том, как инструктор упал в реку на глазах у всей группы. Ана смеялась и делилась байками с уроков для омег. Их смех звучал легко, они перебивали друг друга, спорили, говорили глупости — и всё это было счастьем.
А главное — смотрели друг на друга. Долго. Слишком долго для обычной беседы, но ровно столько, сколько нужно было, чтобы молчание между ними стало не пустотой, а смыслом.
Позже, когда город уже засыпал, они шли по мостовой.
— Помнишь ту ночь, когда мы патрулировали? — негромко спросил он.
— Конечно, — ответила Ана, не глядя, но чувствуя, как в груди что-то замирает.
— Тогда… я так хотел тебя поцеловать. До одурения. Но сдерживался, боролся с собой, с каждой клеткой. Думал, что сойду с ума от того, как ты близко и как сильно меня тянуло к тебе.
Она подняла на него взгляд.
— Я заметила.
Он остановился. Несколько секунд смотрел на неё, как будто пытался запомнить каждую черту, каждый поворот ресниц. Потом протянул руку, взял её ладонь в свою. Она не отдёрнулась. Наоборот — сжала его пальцы чуть крепче, чем нужно было.
— А сейчас? — спросила она. — Ты всё ещё хочешь?
Он не ответил. И не было нужды.
Он просто сделал шаг вперёд, и весь мир будто наклонился вместе с ним. Его губы встретили её мягко, почти с осторожностью. Но за этой осторожностью скрывалась сила — та самая, которая пряталась в его взгляде, в каждом сдержанном жесте, в том, как он всегда знал, когда остановиться.
Ана целовала его в ответ — спокойно, уверенно, с тем внутренним согласием, которое не нуждалось в словах.
И всё остальное исчезло.
Мир стал простым. И тёплым. И настоящим.
Анабель Тэ'нар
Тренировка шла полным ходом. Воздух спортзала дрожал от напряжения и энергии. Гул голосов, тяжёлое дыхание, перекаты по матам — всё сливалось в живой, пульсирующий ритм, как единый организм, бьющийся в такт сотне напряжённых тел.
Ана стояла рядом с Леей, одетая в серо-синюю тренировочную форму. Пот блестел на висках. Волосы собраны в тугую косу, шея влажная от усилий, мышцы приятно нылит. Она даже позволила себе почти забыть обо всём.
Но вдруг… что-то поменялось.
Воздух сгустился. В этот миг всё остановилось, едва уловимо — на долю секунды — и этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать тревогу.
Дверь спортзала скользнула в сторону, и на пороге возник силуэт мужчины. Высокий. Массивный. Властный. Он вошёл, как буря, как вспышка молнии в грозовое небо. Плечи широкие, осанка военного, походка — чеканная, будто под ним гремел парадный камень.
Его сопровождали трое — охрана в чёрной, строгой униформе, с непроницаемыми лицами и мускулами, натянутыми под тканью, как канаты. Они не издавали ни звука, но от их молчаливого присутствия по спинам студентов прошёл инстинктивный холодок, заставляя всех непроизвольно выпрямиться.
Ана застыла. Сердце ухнуло вниз, словно её сбросили в ледяной колодец. Ладони вспотели, дыхание на миг прервалось. Лея, стоящая рядом, повернулась, прищурившись, и тихо, почти восхищённо, свистнула сквозь зубы:
— Ты видела? Кто это, чёрт возьми?
Ана не ответила. Лишь отступила на полшага назад, будто сама не заметила, как спряталась за плечо подруги. Руки задрожали.
Мужчина, не торопясь, провёл взглядом по залу. Его глаза были холодны, как лёд. Он изучал, выбирал. И наконец его голос разнёсся по залу — низкий, глубокий, словно раскат подземного грома:
— Анабель. Выходи.
Всё замерло. Спортзал, наполненный жизнью, замер, будто дыхание затаил каждый камень в стенах.
— Я знаю, что ты здесь, — сказал он снова, и голос его стал тише, но от этого лишь страшнее. — Анабель Тэ'нар, выйди. Немедленно.
И тогда, как по цепочке, вспыхнул шёпот. Сначала в левом ряду, потом справа, словно кто-то расплескал волны слухов:
— Тэ’нар? Это… она?
— Королевская кровь…
— Принцесса пантер?
— Да она же… настоящая?
Ана ощутила, как к ней обернулись лица. Внимание сотен тел, десятков глаз, запахов — всё сгустилось вокруг неё, как вода вокруг падающего в реку. Воздух стал вязким. Она медленно вышла из-за Леи, не скрываясь больше. Шаг. Ещё один. Голова высоко. Плечи расправлены. Внутри дрожь — настоящая, звенящая, смертельная. Но снаружи — сталь. Панцирь. Маска.
Мужчина не улыбнулся. Лишь кивнул, холодно.