Гаспар счел бы это излишней мягкостью в учителе. Сам Гаспар выкрикивал приказания и шлепал Диего по рукам, если тот ронял карту или вытаскивал не тот носовой платок. После нежного домашнего воспитания, которое получил Диего как единственный сын дворянина, это было для него буквально шоком. Но работать ассистентом Гаспара было безопаснее и выгоднее, чем быть вором или карточным шулером.
— Леди, пора мыть руки, — вдруг сказала Люси. Диего удивленно взглянул на нее. Они закончили? Когда он выпрямился, а девочки помчались вытирать руки, Люси подошла к нему.
— Спасибо, сэр. Вы нам очень помогли.
Диего поднялся со скамейки, поморщившись от боли, когда в онемевших конечностях стало восстанавливаться кровообращение.
— Напомните мне, если я вдруг забуду, насколько трудна работа натурщика, — проворчал Диего.
— Я вас предупреждала, — с довольным видом сказала Люси.
— Вы предупреждали, что мне будет скучно, — уточнил Диего, разминая затекшие ноги, — но не говорили, что я стану инвалидом.
На этот раз Люси рассмеялась:
— Должна признаться, вы держались молодцом. Большинство натурщиков после первого сеанса бывают в гневе.
Одна из девочек что-то спросила у нее, и Люси, снова обратившись к классу, отправила их на урок танцев. Пока мисс Ситон мыла руки, Диего подошел к тому месту, где она оставила свой блокнот. Ему захотелось посмотреть, как она его изобразила, но, перелистав страницы, он увидел мастерски выполненные рисунки поросших вереском шотландских гор и вымощенных булыжником улиц Ричмонда. Перевернув страницу, он расхохотался, не веря своим глазам, и поднял вверх изображение красивого молодого джентльмена с рожками и хвостом.
— Кто этот интересный парень? Люси зарделась.
— О Господи, — пробормотали она.
Девочки ушли через рощу в школу, оставив их наедине. Миссис Харрис сказала ему, что у Люси сегодня всего один урок, а это значит, что теперь она полностью в его распоряжении.
— Очень утешает мысль, что не меня одного вы считаете дьяволом, — улыбнулся Диего. — Это распространенная тематика ваших работ?
— Отдайте мне это, сеньор Монтальво! — сердито сказала Люси, подходя к нему.
Он, усмехнувшись, спрятал рисунок за спину.
— Мне показалось, что вы согласились называть меня Диего, когда мы одни.
— Отлично, — сказала она. На ее щечках появилось по красному пятну. — Дайте мне это, Диего, бессовестный вы негодяй!
— Не отдам, пока не скажете, кто он такой. — Ему нравилось наблюдать, как она горячится, как ее глаза мечут молнии. Это наводило на мысль о том, какова она будет в его постели, обнимая его с такой же страстью.
— Боже милосердный, — взмолилась Люси, — какой же вы…
— Очаровательный? Остроумный? Неотразимый?
— Назойливый!
— И упорный. — Диего держал рисунок в поднятой руке и разглядывал его снизу.
— Вы не посмеете! — Люси попыталась отобрать свой блокнот, но Диего приподнял его еще выше.
— Может быть, это жених? — предположил он. — Или, вероятнее всего, учитывая рога, бывший жених.
Эта мысль окончательно испортила ему удовольствие. До этого момента он почему-то считал, что у Люси нет серьезного поклонника.
— Ни то ни другое. — Отвернувшись от Диего, Люси посмотрела за реку. — Одно время я надеялась… Не имеет значения. Теперь он для меня никто.
— Не совсем «никто», судя по тому, как вы покраснели, — сказал Диего, которого непонятно почему ужасно раздражало, что какой-то бесцветный англичанин живет в сердце Люси. — Как его зовут?
— Какое вам дело?
— Мне любопытно узнать, что за человек заслужил от вас рога. Мы оба знаем, что это оскорбление вы не нанесли бы первому встречному.
— Очень смешно! — Люси направилась к дорожке, ведущей через рощу.
Зажав блокнот под мышкой, Диего не отставал ни на шаг.
— Что он натворил? Нарушил ваши правила приличия? Оскорбил ваших учениц? Попытался купить землю по другую сторону от вашей школы, чтобы устроить там бордель?
— Он забавлялся со мной, — резко сказала Люси в ответ. В ушах у Диего зашумела кровь, но Люси вдруг остановилась на тропинке и добавила более спокойным тоном: — Нет, все не так. Я не имела в виду то, о чем вы подумали.
Диего обуздал гнев, готовый выплеснуться на безымянного незнакомца.
— А что вы имели в виду?
— Питер… то есть лорд Ханфорт и я росли вместе в полку. Я думала, что он намерен… я всегда предполагала, что мы с ним… — Она покачала головой. — Это не имеет значения. Я была не права.
Видимо, это очень сильно ее обидело. Люси пошла дальше, но Диего нагнал ее.
— Вы думали, что этот англичанин женится на вас?
Она кивнула.
— Однако, получив титул, он решил, что ему требуется более подходящая жена.
— Вот как? — Диего начинал понимать ситуацию. — И поэтому вы теперь так старательно следите за соблюдением правил приличия? — У Диего защемило в груди. Бедная девушка не знает свою подлинную родословную. Она вправе составить партию самому знатному испанскому дворянину.
Мысль эта была мучительной. Люси сердито взглянула на него:
— К вашему сведению, я всегда старательно соблюдала правила приличия… Не знаю даже, зачем я все это вам рассказываю. Вы и без того считаете меня, как и Питер, отъявленной сорвиголовой.
— Рог Dios с чего вы это взяли? По правде говоря, вы ведете Себя слишком уж прилично, подавляя вашу подлинную натуру.
— Именно это я и имею в виду! — воскликнула она. — Вы почти не знаете меня, а уже поняли, какова моя подлинная натура, которая… которая…
— Вы страстная, — сказал Диего. — В этом нет ничего плохого.
— Это вы так думаете.
Презрение в ее голосе вызывало раздражение. Он прищурился.
— Понятно. Вы хотите сказать, что я не такой, как ваш пресный англичанин. Что я дьявол во плоти, а поэтому считаю, что все остальные должны вести себя так же.
Люси упрямо взглянула ему в глаза.
— Ну что ж, вы должны признать, что джентльменам вроде вас свойственны определенные пороки, и поэтому вы ожидаете, что женщины…
— Так же самозабвенно предадутся порокам в моем присутствии? Что они уподобятся животным, чтобы удовлетворить мою похоть?
Она отступила на шаг, покраснев до корней волос.
— Я лишь хотела сказать.
— Я знаю совершенно точно, что вы хотели сказать. — Диего вспомнил ту кошмарную ночь в Виллафранке, ее соотечественников, которые действительно вели себя по-скотски. И которые к тому же вбили ей в голову презрение ко всем, кроме них самих.
Уронив блокнот на листья, Диего подошел к ней ближе.
— Иностранцы вроде меня годятся только для того, чтобы стрелять по ним из ваших английских ружей. У иностранцев вроде меня нет ни чувств, ни моральных устоев, ни прав.
— Иностранцы? Нет, я говорила о…
— Иностранцы вроде меня пожирают живьем молодых леди просто для того, чтобы поразвлечься. — Когда Люси прислонилась спиной к стволу дерева, Диего положил руки на ствол по обе стороны от нее, лишив ее возможности двигаться. — Если меня изобразят на рисунке в таком виде, не имея на то никаких оснований, то я по крайней мере постараюсь воспользоваться преимуществами подобной репутации.
— Пре-и-муществами? — испуганно пискнула она.
— Вы сказали, что я дьявол. — Диего наклонил голову, перестав сдерживать свой горячий нрав и еще более горячее желание. — А дьявол всегда получает то, что ему причитается.
Едва успев договорить, он завладел ее губами.
Глава 6
Дорогой кузен!
Сеньор Монтальво попросил разрешения понаблюдать, как функционирует наша школа, с тем чтобы принять более обоснованное решение относительно увеселительного сада. Когда мисс Ситон предложила свои услуги в качестве сопровождающего лица, я согласилась, потому что среди наших выпускниц она является одним из лучших примеров леди, которым пошло на пользу обучение в нашей школе. К тому же, в отличие от других леди, которые способны подпасть под его обаяние, ее, кажется, не обманывают ни его чары, ни ловкость рук.
Спешу.
Ваша родственница Шарлотта.
Поцелуй был такой восхитительный, как и представляла себе Люси. В нем не было игривости, как у Питера, или слюнявого пыла, как у тех двух мужчин, которым удалось поцеловать ее во время балов. Поцелуй был горячий, страстный и дерзкий — о таком можно лишь мечтать.
От него пахло кофе и табаком. Аромат был настолько откровенно мужским, что у Люси голова пошла кругом. Этому способствовало также то, как по-хозяйски губы испанца овладели ее губами. Поцелуй был крепким, но не до боли, требовательным, но не пугающим.
Но слишком коротким.
Диего отпрянул. Глаза его сверкали. В их бездонных глубинах еще сохранились отголоски недавнего гнева.
— Для сорвиголовы ты целуешься слишком невинно.
— А твой поцелуй слишком короток для дьявола, — выпалила Люси в ответ. Ну почему она не может держать свой язык за зубами? Ведь это все равно что бросить ему вызов.
Диего принял вызов и, придерживая одной рукой ее голову, сказал:
— Это можно исправить, carifio.
На сей раз, овладев ее губами, он заставил их раскрыться и впустить в рот его язык.
Люси слышала о таких поцелуях от других девочек, но даже представить себе не могла, что язык мужчины, проникший в твой рот, может доставить тебе такое невероятно приятное ощущение. Такое абсолютно греховное наслаждение.
— Ах, querida,[6] — хрипло пробормотал он, завораживая ее ласковыми словами, — твои губы способны, соблазнить любого дьявола. — Он куснул мочку ее уха, отчего по телу Люси пробежала волна удовольствия. — Ты сводишь меня с ума.
Люси понравилось, что она сводит его с ума. Ей не следовало бы ему верить, но уж очень приятно было услышать, что она способна свести с ума такого искушенного, такого утонченного человека, как сеньор Монтальво, что она может заставить его вести себя так, как не следовало бы, и целовать ее с такой страстью.