Виолетта ЯкунинаНе замужем. И очень опасна
Глава 1
Может быть, кому-то и удается содержать квартиру в чистоте и порядке, чтобы все по полочкам, на шкафу ни пылинки, на полу ни соринки, на балконе ни паутинки. Видимо, это как-то с годами вырабатывается или при рождении дается свыше. Я же пока не научилась поддерживать идеальный порядок в своей однокомнатной конуре, которая находится в древней, непрезентабельной трехэтажке. И не то чтобы я была грязнулей или лентяйкой, наоборот, я регулярно устраиваю генеральные уборки, переходящие в авралы, однако квадратные метры захламляются самопроизвольно и с завидным постоянством.
В тот день я самоотверженно сражалась с книжными полками и кладовкой. Чего я только там не обнаружила! После нескольких часов упорного труда я забила мусором пять полиэтиленовых пакетов, безнадежно выпачкала любимую, но, увы, сильно поношенную футболку и в, довершение ко всему, зацепившись за какой-то гвоздь, с треском разорвала лосины. Вид я имела неряшливый, но решила, что сначала вынесу весь хлам на помойку, а потом приведу себя в порядок. Влезла в сандалии и, бросив взгляд в зеркало, усмехнулась: авось бездомных кошек мой видок не напугает. Сдувая с лица спутанные пряди волос, я затрусила, словно груженая кляча, к мусорным бакам. День плавно катился к вечеру, но во дворе еще было пусто: ни тебе бабушек на лавочках, ни молодежи у турников, ни детишек в песочнице. Вот и отлично, прибавляя шаг, подумала я.
Размахнувшись как следует, я лихо забросила свои пакеты на высоченную кучу мусора, а вместе с ними зашвырнула и ключи от квартиры. Отлично! Полная победа в конкурсе растяп! Оглядевшись по сторонам, я горестно вздохнула и, взобравшись на чей-то отслуживший унитаз, полезла искать ключи. Но только я заприметила за увесистым памперсом знакомый брелок, как на мою голову обрушился астероид, и я позорно ткнулась носом в пакет с картофельными очистками, считая триллионы звезд. Очнулась я довольно скоро. Очень хотелось заскулить и пожаловаться маме. Но, сообразив, где нахожусь, делать этого не стала.
Мое любимое тело валялось на полу машины, душа пребывала в пятках, а по соседству с носом я обнаружила кроссовку сорок пятого размера. Хозяин обуви говорил по телефону, и я, навострив уши, осознала, что вляпалась в жуткие неприятности.
— На высшем уровне, говорю. Да, Витек, по первому разряду. Бомжиха как на заказ, ты будешь доволен. Да, это то, что надо. Скоро будем. Все.
В моей ноющей голове зароились мысли одна другой страшнее. Воображение рисовало злобно ухмыляющегося Витька-маньяка, с наслаждением спускающего кожу с несчастных бомжей, который тут же превращался во Франкенштейна, приближающегося ко мне со сверкающим скальпелем в руке. Бр-р-р! Меня затрясло крупной дрожью, из груди вырвался мучительный стон. Я еще так молода! Ну почему я не принарядилась в вечернее платье, прежде чем отправиться на помойку! То, что меня приняли за бомжиху, больно ранило...
— Что, Маруська, проснулась? — заботливо поинтересовался похититель и, сграбастав пятерней мои растрепавшиеся волосы, вывернул мне голову.
— Мне больно, отпустите немедленно, — завопила я, а из глаз брызнули слезы.
— Ага, держи карман шире! — заржал мой мучитель, но волосы отпустил.
Я ткнулась носом в коврик и невольно всхлипнула.
— Это какая-то ошибка! Отпустите меня, и я не буду заявлять о похищении, — снова заканючила я.
— Во дает! — порадовался шофер, доселе не проронивший ни слова.
— Уморила, кикимора, — поддержал его тип в кроссовках. — Кому ты заявлять собралась, красотка?! Лежи и помалкивай, а то развонялась, понимаешь...
— Не говори, Толян, прет от нее невыносимо, тачку потом не отдраю.
От этого «потом» меня снова заколотило не на шутку. Что же эти изверги со мной сделают? Парадоксальная ситуация сильно смахивала на сцену из дешевого боевика, только вот актриса из меня получилась никудышная — ни тебе личного мужества, ни силы духа. Валяюсь у ног похитителя и трясусь от страха за свою жалкую, никому не нужную жизнь!
— Слушай, Алик, ее ломает всю, наверное, наркоманка. Как бы копыта не отбросила. Ты че, подруга, дозу хочешь? — пнул меня по ребрам Толян.
— Да вы психи ненормальные! — взвыла я и предприняла попытку подняться.
— Толян, менты! — вдруг всполошился Алик.
И я снова получила по голове. Это было слишком, и на этот раз я пребывала в небытии гораздо дольше. Сознание вернулось в тот момент, когда меня не слишком аккуратно выгружали из машины.
— Ну смотри, — довольным тоном работорговца возвестил Толян.
И перед моим мутным взором возникли сразу три мерзких физиономии: персонаж из анекдотов про братков — Толян, бритый, накачанный, тупой; по соседству с ним маячил тощий шофер Алик в китайском «адидасе» и без единой мысли в выпученных глазах... А вот вид третьего вогнал меня в тоску. Идеальная стрижечка, хороший парфюм, шмотки из дорогого бутика и золотые часы на запястье, а глаза — мертвые, рыбьи. «Мне крышка!» — пронеслось в голове.
— Ну как? — засуетился Толян и приподнял меня за шиворот, желая продемонстрировать товар лицом. «Сейчас заглянут в рот, а там пломбы», — отвлеченно подумалось мне. Эта глупая мысль меня почему-то приободрила, и я решила, что пора внести ясность — как говорится, есть в жизни место для подвига.
— Не знаю, зачем вам понадобился этот цирк, да в общем-то и не хочу знать. Только вот, если я через два часа не окажусь дома, мой муж, сотрудник уголовного розыска, будет очень волноваться, не застав меня на месте. В ваших интересах вернуть меня туда, где взяли, и я обещаю, что он не узнает об этой истории!
Выдав эту тираду, я постаралась не хлопнуться в обморок от страха и тут же дала себе клятву, что, если удастся спастись, выйду замуж за прокурора, и ничуть не ниже.
Моя пламенная речь произвела впечатление на троицу: Толян заржал, Алик ухмыльнулся, а Витек нахмурился.
— Ты кого приволок, недоумок? — процедил он сквозь зубы.
— Ты чего, Витек, кому поверил? Брешет как собака! Какой муж? — еще не въезжая, веселился Толян.
— Я же тебя просил привезти бомжиху, а это что?
— Как — что? Бомжиха и есть, в натуре.
Видимо, по русскому языку у них всю жизнь двойки были, иначе чего это меня в неодушевленные предметы определили?
А Толян тем временем распалялся не на шутку.
— Я ж ее на мусорке нашел, грязная, вонючая, в дерьме закопалась по самые уши, — распинался он.
— Сам ты бомж вонючий! — обиделась я и довольно ловко увернулась от тычка ногой, видимо, появилась сноровка.
— Заткнись, сука, а то замолкнешь навеки, — злобствовал Толян, но я решила на него не обращать внимания, а апеллировать к вышестоящим инстанциям.
— Послушайте, я клянусь, что забуду об этой истории, если вы меня тотчас отпустите подобру-поздорову. Я явно не гожусь для ваших планов, какими бы они ни были, — стараясь быть убедительной, произнесла я.
— Ты кто, детка? — прищурился Витек, а это был именно он — заказчик моего похищения.
— Меня зовут Анна Верницкая, мне двадцать семь лет, я работаю учителем истории в школе. Ваши люди, несомненно, допустили какую-то ошибку, и это следует исправить как можно скорее, — попыталась я вразумить его, принимая сидячее положение.
Метнув в помощников недобрый взгляд, Витек поскреб щеку и ласково так произнес:
— Значит, так, Анюта, ты пока побудешь моей гостьей, а твою легенду про мужа и школу мы проверим.
Почему-то меня заверения этого ласкового крокодила не порадовали, поэтому я предприняла еще одну попытку:
— Спасибо за гостеприимство, но как-нибудь в другой раз. Я сейчас не в лучшей форме, меня, знаете, ли, вываляли в мусоре, хотелось бы принять душ, да к тому же и времени свободного нет. Может быть, вам отпустить меня, а? — получилось как-то жалко.
— Говорят: поспешишь — людей насмешишь. К тому же утро вечера мудренее, — не внял уговорам Витек и кивнул помощничкам: — Проводите даму в пристройку.
— Так бы и въехал тебе, — замахнулся Толян.
А я довольно успешно совершила прыжок влево на пятой точке. Мягкие места после приземления заныли, а в моем сердце вспыхнула классовая ненависть угнетенных к подлым мучителям.
— Да ладно, давай я ее отведу, — проявил гуманизм Алик.
Пришлось подчиниться, и мы гуськом побрели по территории. Я с тоской огляделась... Судя по всему, мы находились в каком-то дачном поселке. Приусадебный участок отличался масштабностью: необъятная территория была окружена высоченным забором. К трехэтажному особняку примыкала пристройка, в которую мы и направлялись. Я сумела заметить, что хозяева не отличались любовью к огородничеству, пространство за домом заполнял сад. А вид вольера с тремя доберманами наводил на грустные мысли о собаках-убийцах, тренированных на поимку беглых бомжей.
— Слушай, а чего ты в мусорке копалась? — не выдержал Алик.
— Кольцо обручальное обронила, — соврала я.
Замыкая за мной дверь, Алик произнес напутственное слово:
— Ты это, сиди тихо, может, еще все обойдется. А сбежать ты все равно не сможешь — тут сигнализация и собаки. Видела?
Я угрюмо кивнула, демонстрируя полное повиновение. Но когда дверь моей тюрьмы захлопнулась, решила обследовать место заключения. Огромная комната, видимо, служила гостиной, если судить по кожаным диванам, горке и огромному телевизору. Одна дверь вела в ванную комнату, другая — в спальню, в которой из мебели было лишь одно сооружение, отдаленно напоминающее ложе императрицы Екатерины и снабженное немыслимым балдахином. Я немного побегала по комнатам, бормоча излюбленное выражение Мюнхгаузена: «Безвыходных ситуаций не бывает. Думай! Ты должна что-нибудь придумать!» Но ни одной гениальной мысли так и не мелькнуло в моем одуревшем мозгу. Моя тюрьма была роскошной, но провести в ней лучшие годы своей жизни я не хотела бы.
Воняло от меня нестерпимо, поэтому первым делом я отправилась в ванную, решив, что в гости к Богу следует явиться чистой и благоухающей. Я включила кран на полную мощь и щедро нал