— А какое в ней было варенье?
— Клубничное.
— Ах, паразит! Такое варенье испортил! — воскликнула Вика и взяла чашку со стола. — Чай совсем остыл, даже пробовать не буду. Поставь новый.
Я снова подогрела чай. Вика взяла с полки малиновое варенье.
— Знаешь, он мог искать на полке пистолет, — задумчиво проговорила она. — Ты ведь говорила, что положила его на полку.
— Черт! Я совсем забыла про него. Значит, про пистолет знали все, — заключила я.
Против обыкновения, мы выпили чай молча. Я напряженно думала, почему же Защитник не взял пистолет. Вика тоже была рассеянна, она опрокинула солонку и уронила ложку с вареньем на пол. Гамма, получившая свою овсянку перед обедом, тут же подбежала и вылизала ложку.
Убирая со стола, мы обменялись результатами размышлений.
— Миша вполне мог себя защитить. У него был свой пистолет, — сказала Вика, поставив банку с вареньем на место.
— Замечательно, — обрадовалась я и добавила, поймав ее вопросительный взгляд: — На твой ответ у меня есть свой вопрос: почему он не взял пистолет с полки?
— У меня тоже есть вопрос: для чего ему понадобилась пустая банка? — сообщила Вика. — И еще: нет ли где-нибудь в стенке пули?
Я внимательно осмотрела стены в поисках дырки от пули, вмятины или, на крайний случай, хоть какого-нибудь дефекта древесины.
— Нет, — заключила я. — Ничего похожего.
Мы вышли в сад. Гамма плелась за Викой в надежде еще на одну ложку варенья. Вика закурила и сказала:
— А если стрелял он, то должна быть гильза. Только для маленькой гильзы не нужна большая банка…
— И пулю, и гильзу можно спрятать в банке с вареньем. Никто не найдет.
— Точно, — обрадовалась Вика.
— Искать не будем, — сказала я, уклоняясь от сигаретного дыма. — Знаешь, сколько у меня варенья?
— Будем зубы ломать?
— Будем есть аккуратно, — заявила я и вспомнила, что одну банку варенья я подарила Чудаку. А вдруг та банка была «с начинкой»?!
— На ужин готовим овощное рагу, — объявила Вика, увидев, что я несу кабачки. — Давай я их почищу, и принеси морковь и лук.
Я сложила кабачки у крыльца и направилась к грядке за морковью.
— И картошки накопай, — крикнула она мне вдогонку.
Пока Вика загорала после обеда, забрав у меня Агату Кристи, я успела прополоть и полить овощи. Потом мы искали банку из-под варенья, но так и не нашли.
— Эти крысиные хвосты не годятся, — недовольно проговорила Вика, взяв у меня из рук пучок лука. Лук у меня не рос, то есть рос, но плохо.
— Укроп с петрушкой не забудь, — добавила она и начала резать кабачок.
Я покорно двинулась к грядкам, но не успела сделать и пяти шагов, как услышала:
— Подожди, потом принесешь, я кое-что вспомнила. Мы с Мишей вчера одного типа видели. В лес шли — его встретили, обратно — он тоже тут гулял, твою изгородь рассматривал.
У меня похолодело все внутри.
— А какой он из себя? — с трудом выдавила я.
— Невысокий, шатен, средней лохматости, зубы торчат, как у кролика. И очки на носу.
— Не брюнет?
— Говорю же, шатен, — повторила Вика, испытующе посмотрев на меня. — А кто брюнет?
— Из милиции, — невозмутимо ответила я, почувствовав одновременно облегчение и разочарование.
Мы поставили овощи на огонь и отправились было за петрушкой, но на крыльце столкнулись с Ириной. Увидев друг друга, мои подруги ощетинились, еще секунда — и зашипят. Надо было срочно спасать положение.
— Привет. Ты по дороге никого не видела? — постаралась я отвлечь внимание Ирины, не особенно рассчитывая на положительный ответ. — Мою изгородь никто не разглядывает?
— Ходит там какой-то хмырь вдоль кустов, — ответила Ирина, покосившись на Вику.
— В очках?
— В очках. А что?
— На кролика похож?
— На кролика? Не знаю. А что вам от него надо? — решила уточнить Ирина.
Мы с Викой переглянулись.
— Чтоб он провалился! — с чувством произнесла Вика.
— То есть как? — не поняла Ирина. — Куда?
— Нам от него ничего не надо, это ему надо от нас, — попыталась объяснить я. — Но не знаем, что. И вчера он тут ошивался.
— Бери пистолет, пойдем спросим, — предложила Ирина.
Я достала из кастрюли пистолет, мы втроем дошли до изгороди, но ни хмыря в очках, ни следов его пребывания там не обнаружили.
— Надо на него засаду устроить, — высказала очередную идею воинственно настроенная Ирина. — Лучше на дереве, с него дальше видно.
Вика идею поддержала.
Мы нашли подходящее во всех отношениях дерево, и я совершила пробное залезание, выронив при этом пистолет. Хорошо еще, что он не задел ничью голову.
Мои подруги обошли вокруг дерева. Когда Ирина подходила к Вике слишком близко, последняя делала резкий шаг в сторону. Я с удивлением наблюдала за ними сверху.
— С земли тебя не видно — листья закрывают, — закончив осмотр, сказала Ирина. — А пистолет, чтобы не падал, к поясу веревкой привяжешь. Что ты оттуда видишь?
— Ничего. То есть никого. Никого за изгородью нет, а от дома Гамма к нам бежит — наверное, овощи подгорели.
Гамма периодически работала сторожем у плиты, особенно когда хотела есть. Вика побежала спасать ужин, Гамма — за ней. Помогать.
Я слезла с дерева, чудом не порвав джинсы.
— Займи чем-нибудь Вику, пусть она постоит спокойно, — обратилась ко мне Ирина. — Мне ее обнюхать надо, я должна убедиться.
— За ужином обнюхаешь, — ответила я, отряхиваясь. — И с оригиналом сравнишь.
— Я уже полдеревни обнюхала, — с гордостью произнесла она. — Но того, что надо, не нашла.
— А что говорят? — поинтересовалась я по дороге к дому, вспомнив козу, привязанную у магазина.
— Про тебя ничего, а про милицию говорят. Что к ним кто-то из Москвы приехал, вроде для проверки. Майор, кажется. А твой Брюнет в каком звании?
— Не знаю. У него одна звезда на погонах. Понятия не имею, что это значит.
— Мы у Мити спросим, — вкрадчиво заметила Ирина и загадочно улыбнулась. — Завтра, когда его жена уедет. Хорошо?
Когда мы вошли в дом, рагу уже стояло на столе — благодаря Гамме оно не успело подгореть. Я остановила Вику, которая раскладывала вилки, и усадила на стул.
— Посиди немного, — попросила я ее, — пусть Ирина тебя обнюхает.
— Что?! — возмутилась Вика и вскочила на ноги. Гамма от неожиданности залаяла.
Я выразительно посмотрела на Ирину.
— Ладно, я уже поняла, что это не то, — миролюбиво заметила она. — Почерк можно не сравнивать.
— Нет уж, — сверкая глазами, заявила мне разозлившаяся Вика, — пусть убедится! Где моя записка?
— Я ее выбросила вместе с другими бумагами. В костер.
Хлопнув дверью, Вика побежала разыскивать записку.
— Она что, пепел принесет? — удивилась Ирина, посмотрев ей вслед. — Я пока еще сгоревшее читать не умею.
— Мы костер будем жечь вечером, — пояснила я. — А записка в куче мусора валяется, если я ее не разорвала, конечно.
Ирина осталась ужинать, сказав, что детей накормит Валерка. Прочитав мятую записку, она заинтересовалась ее содержанием. Мы объяснили.
— Я же говорила, этот тип самый подозрительный, — услышав, что пустую банку мы так и не нашли, веско произнесла она.
— А твои друзья не бывают подозрительными? — огрызнулась Вика.
— Мои друзья не сбегают в самый неподходящий момент! — парировала Ирина, пристально глядя на Вику.
— И много у тебя друзей? — ехидно поинтересовалась та. — Или тебе мужа хватает?
— Если вы не заключите перемирие, я перестану с вами сотрудничать, — вмешалась я, почувствовав, что через пару секунд полетят искры. — Тогда ничего больше не узнаете! Ешьте спокойно.
— Ладно. Давайте выработаем план, — неожиданно согласилась Ирина и миролюбиво улыбнулась. — Я буду начальником разведки, а ты — начальником штаба.
— А Вика? — спросила я, убирая со стола грязные тарелки. — Только не начальником артиллерии, пожалуйста.
Чай мы пили без Ирины, которая, вежливо попрощавшись, ушла, однако я заметила, как она сунула скомканную записку в карман.
До сих пор не получившая свой ужин Гамма подошла к Вике, положила морду ей на колени и заглянула в глаза.
— Мне кажется, мы кое-что забыли, — потрепав Гамму по шее, сказала Вика и потянулась к собачьей миске.
— Петрушку с укропом, — не задумываясь, подтвердила я.
— Мы с тобой две идиотки, — заявила я Вике.
— С чего это ты взяла?! — возразила она, пошевелив угли в костре. По потревоженному полену пробежал тонкий язычок голубого пламени. — Говори только за себя.
— Ладно, — без борьбы согласилась я.
Мы сидели у догорающего костра, уставшие и пропахшие дымом, и обсуждали мои отношения с Брюнетом, вернее, отсутствие таковых. Я наконец рискнула рассказать о нем Вике, поэтому мы жгли костер уже четвертый час.
Давно стемнело. Костер освещал лишь наши лица да два-три метра вокруг; если нас кто-то и подслушивал, мы не могли его заметить. Впрочем, мы не смотрели по сторонам: от языков пламени невозможно было оторвать глаз — огонь жил своей, сказочно красивой жизнью.
Вика предлагала мне варианты знакомства с Брюнетом, я не соглашалась, подкладывая в костер дрова и качая головой. Мой внутренний голос, удерживая от проявления инициативы, говорил мне: «Не торопись. Все придет само».
— Попробуй, ну что ты теряешь, — убеждала меня подруга, недовольная моей несговорчивостью.
— Не буду, — в очередной раз ответила я и зевнула. — И про пистолет я ему не расскажу.
Вот тут-то я и поняла, почему мы идиотки: пистолет появился позже. Можно снять часть обвинений с этого дурака Защитника.
— Мы с тобой оказались неправы: когда был пистолет, его уже не было, — продолжила я вслух свою мысль. — Вернее, когда он был, пистолета еще не было.
— Так он у тебя уже был? — озадаченно спросила Вика. — Тогда зачем тебе с ним знакомиться?
— Защитник был. Брюнет не был.
— Кто был? — зевая, уточнила она. Глаза у нее слипались, и следить за ходом моих мыслей она уже была не в состоянии.