— Может быть, он смелый и мужественный? Твоя защита и опора? Да? И что, он хоть раз защитил тебя? Дал совет в трудной ситуации? Ну хотя бы просто пожалел?..
Мне стало обидно за себя: неужели я до такой степени не смогла разобраться в нем?! Даже если и так… этой-то, в окне, какое дело?!
— Ах ты, каракатица, — не очень уверенно произнесла я. — Он совсем не такой плохой, как ты хочешь мне показать.
— Да, конечно, — высокомерно фыркнула она. — Ты ведь знаешь его лучше всех!
— Ты безжалостная, циничная и грубая, — с кислой гримасой заявила я. — Вместо того чтобы поддержать и успокоить, ты делаешь мне больно.
Я повернулась спиной к окну — лишь бы не видеть ее ехидного лица, но она тут же выглянула из зеркала.
— Ты лучше подумай, чего ты на самом деле хочешь! Как следует подумай! — велела мне она. — Ты хочешь нежного и чуткого? Или умного, красивого и эгоцентричного? А еще он может быть коварным, жестоким и равнодушным. А еще…
— Отвяжись, зараза, — пробормотала я. Содержание нашей беседы нравилось мне все меньше. — Оставь меня в покое!
— А если ты хочешь просто кого-нибудь, не важно какого, тогда вперед! Только потом не плачь и будь готова к тому, что он может оказаться совсем не таким, как тебе кажется. Ну что ж, тогда придумаешь ему нужные качества, только, к сожалению, это будет лишь в твоем воображении.
— Перестань, — сказала я зеркалу. — Все равно я тебе не верю. Не могла я в нем так ошибиться.
— А где же он тогда?! — насмешливо бросило мне зеркало.
Я пожала плечами и пошла на кухню.
«Ну что, дорогая? — расстроенно сказала я себе. — Считай, что это была взятка. Поэтому милиция и занимается твоим делом. Если занимается, конечно».
Весь следующий день я читала пособие по цветоводству, иногда делая выписки, а вечером отправилась в театр, до которого от моего дома можно было дойти за пятнадцать минут.
В буфете я зачем-то выпила стакан неопределенного сока и съела бутерброд с подозрительной колбасой. Мои умственные способности были явно на нуле.
Пока я старалась прожевать колбасу, рядом со мною устроились два мужика, беседовавших о наручниках, замках, решетках и прочих столь же приятных вещах. Что ж, эта тема как нельзя лучше соответствовала моему настроению.
Через столик от меня сидел молодой человек с усами. Он ничего не ел, зато поглядывал на часы и иногда — на меня. Я подумала, что он ждет девушку, и попыталась представить ее: наверное, невысокая брюнетка, худощавая и в джинсах.
Тут он опять посмотрел на меня и чуть улыбнулся. Усы зашевелились. Вероятно, он их сам ножницами подстригает: один край ниже другого.
Раздался второй звонок, я встала, сочувственно улыбнувшись молодому человеку: мол, девушка еще придет. Поднимаясь по лестнице, я обернулась и увидела, как он, прикрыв усы рукой, заглядывает во внутренний карман пиджака. Из пиджака что-то выглядывало, я тут же решила — передатчик, мгновенно сделала вывод, что этот парень кому-то что-то сообщает. О ком? — Ну конечно же, обо мне.
— Боже мой! — сдавленным голосом воскликнула я, забыв про спектакль, и вылетела на улицу. Мне показалось, что молодой человек вскочил, но куда он делся потом, я не заметила.
Добежав до своего дома, чудом не подвернув ногу, я села в машину, стоявшую во дворе у подъезда, — надо же, не угнали! — и помчалась с максимально возможной скоростью.
Езда на машине в узком вечернем платье и туфлях на высоких каблуках — то еще удовольствие. Если вы любите острые ощущения, очень рекомендую.
Подъехав к своему хозяйству, я увидела странную картину: по моей клумбе ползал милиционер. Еще три человека осматривали дом и траву вокруг него.
Я поднялась на крыльцо.
Дверь не взломана, хотя и открыта. Замок порядком поцарапан. Внутри все цело, ничего не взяли.
Я немного успокоилась, вышла из дома и пристроилась в хвост озабоченным милиционерам, обращая внимание на то же, на что и они. Разрушений никаких не обнаружилось, зато на клумбе — удивительное дело! — как будто корова лежала, так все примято. А на фундаменте поставлен крест. Точнее, аккуратно нарисован. Оранжевый — должно быть, кирпичом рисовали.
— Скажите, — обратилась я к сотруднику милиции, — это ваш человек следил за мной в театре?
— Нет, — удивился тот. — А что случилось?
— Да вроде бы ничего… Просто столкнулась с одним подозрительным типом, и мне показалось, что он за мной… — цепкий милицейский взгляд вверг меня в смущение, и я замолчала.
— Описать его можете?
— Он на вас был немного похож. Только в лице у него было что-то не так, я еще подумала о ножницах… Ах да! Усы! У него были кривые усы.
— Ну, усы могли быть приклеены, — заметил мой собеседник. — Вы, пожалуйста, его подробнее опишите. И не беспокойтесь: мы будем вас охранять.
Услышав знакомые слова, я нервно рассмеялась.
Как могла, я описала того, кто, как мне показалось, за мной следил, вспомнив при этом, что он за мной не побежал и что «хвоста» за машиной не было. Так что же это было? Следил он за мной? Или у него в кармане пиджака было зеркало, и он просто решил причесать свои усы? Органы дознания к нему интереса не проявили. Может, я поторопилась принять его за бандита?..
Начинало темнеть. Милиция уехала, ничего мне не объяснив. Интересно, что здесь было без меня? И что мне теперь делать?
— Остаюсь! — сказала я себе. — Будь что будет!
На следующий день я проснулась рано. На сердце было тяжело и тоскливо, на улице — пасмурно и холодно. Спустившись с крыльца, я медленно обошла вокруг клумбы, спрятав руки в карманы куртки и подняв воротник.
Вся клумба была в следах с очень характерными каблуками. Ну надо же, все астры вытоптали, паразиты!
Я решила, что следы — милицейские. Такие следы были в изобилии и вокруг дома.
Мои кроссовки тоже оставляли отпечатки на влажной земле, но более овальные и размером поменьше.
Дождей не было уже три дня, но глинистая почва сохла долго. Должны сохраниться следы хотя бы за последние двое суток, подумала я и, выпив кофе, вышла на охоту, прихватив лупу и линейку.
Оказалось, что вокруг дома родная милиция почти все затоптала. Только под одним из окон сохранилось два четких отпечатка. Мне они как будто что-то напомнили, но я так и не сообразила, что именно. Потом вспомню, решила я и пошла дальше, тем более что обладатель следов не сделал попытки влезть в окно. Но осмотреть, наверное, все осмотрел, иначе зачем бы ему там стоять.
Вдоль живой изгороди четко отпечатались козьи копытца, причем в обоих направлениях. Были и следы в елочку. Где я их уже видела? Ах да, на своем крыльце перед отъездом.
Я пошла вперед за Ириниными сапогами, внимательно разглядывая дорогу. Ирина слева шла, коза справа. Ага, вот здесь коза остановилась, обглодала ивовый куст — ни листочка не осталось, все ветки ободраны.
А вот следы большой собаки, глубокие и с четкими когтями. Так. Теперь тропа делает поворот. Коза с Ириной — тоже. И собака. А тут собаку пересекают кошачьи следы, маленькие и без когтей — кошка их втягивает при ходьбе. А собака — ноль эмоций, надо же! Интересно… Или кошка шла позже собаки?
Вот собака подбежала что-то обнюхать и… и еще одна собака подбежала. Две собаки. Наверное, это Митькины овчарки. Надо искать его следы! Так… А вот же они! Тридцать сантиметров длиной, нет, двадцать девять с половиной. Вот он у лужи стоит. А это что он делает такое? Что-то делает ногой. Поскользнулся. Через лужу перешагнул… Зачем было в лужу лезть, можно вот здесь за кустами пройти. Так… Секундочку! Где же следы Ирины? Вот они, в елочку, их много, а вот здесь они кончаются. И что же? Что они такое делают?.. A-а, понятно! Это Митя ее через лужу переносит, как я сразу не догадалась?
Я не стала преодолевать лужу вброд, а пошла за кустами справа. Там я тоже обнаружила следы размера так тридцать шесть-тридцать семь, с ромбиками. Вроде от резиновых сапог. Сапоги долго топтались за кустами, а потом пошли за Ириной с Митей, иногда наступая на их следы. Кто это следил, жена?
Я не помнила размера Светкиной обуви, поэтому решила посмотреть, куда пойдут сапоги в ромбик. Они шли, шли и свернули к Чудаку. Очень интересно! А Ирина с Митей дальше пошли. Не буду за ними следить. Взрослые люди, сами разберутся.
Я вернулась к дому. Было уже двенадцать часов.
Солнце выглядывать не собиралось. Гамма с щенками была у Мити. Брюнет так и не объявился.
Тоска, короче…
Я пообедала и пошла разыскивать следы из-под окна, но больше они нигде мне не попались. Все затоптали, сволочи! Что же они мне напоминают?.. Размер этак сорок два-сорок три.
Вздохнув, я направилась к грядкам с овощами. Тоска — не тоска, а хозяйством заниматься надо. Сорняк не дремлет!
«За два дня — никаких событий, — подумала я, склонившись над грядкой с клубникой. — А жаль!..»
Переделав все другие дела — весьма, впрочем, немногочисленные, — я решила обработать клубнику: прополоть, обрезать усы и старые листья, подкормить.
Поливать пока не надо — все и так залито, дожди шли несколько дней подряд. Урожай овощей убирать рано, грядки перекапывать — тоже. Вот только полоть всегда нужно.
Никто не приходит, ничего не происходит, продолжала рассуждать я. Странное затишье. Как перед бурей.
Прорыхлив часть клубничной грядки, я подкопала совком одуванчик — у него длинный корень — и, выдернув, бросила его в ведро для сорняков. Обломанные клубничные усы полетели туда же.
«Что такое? — вдруг удивилась я своим мыслям. — Мне стало скучно? Неужели мне так не хватает чувства опасности?! Или, может, чего-то другого? Или кого-то другого?»
Ухватив длинный ус с тремя розетками листьев, я дернула, рассчитывая его оборвать, но вырвала из земли весь куст клубники вместе с корнями.
Да нет, не может такого быть, всего мне хватает, принялась успокаивать я себя. Просто мне интересно, что здесь произошло, пока меня не было. Где бы мне об этом узнать?.. Ну конечно, у Ирины.