— Не слишком ли она пушистая? — спросила я, рассматривая кошку. — Особенно на животе.
— Ты думаешь, беременная? — откликнулась Вика.
— Ой, мам! — воскликнула Наталья. — А если у нее от того мордоворота котята родятся? Представляешь?! Он же глупый, страшный, и характер у него плохой — вредный. Помните, тетя Юля, — повернулась она ко мне, — приходил такой мордоворот с белой нижней челюстью, толстый такой! Он ее поклонник!
— А этот маленький желто-коричневый кто? — спросила я.
— Этот никто.
— Какой красивый никто! — улыбнулась я. — Лучше бы котята были от него.
— Сейчас проверим, — сказала Вика и хлопнула ладонью по колену. — Ванда, сюда!
Кошка не заставила себя долго ждать, прыгнула к Вике на колени и ткнулась носом в ее подбородок.
— Уйди, морда усатая! — фыркнула Вика, пытаясь уклониться от мокрого кошачьего носа и колючих усов, и провела обеими руками вдоль всей кошки — от морды до задних лап.
— Не похоже, — констатировала она. — Впрочем, на первом месяце обычно еще не заметно.
— Да у нее вся беременность от силы месяца два, — возразила я. — Куда пойдем разговаривать?
— Наташенька, пойдешь с нами? — поинтересовалась Вика у дочери.
— Нет, мам, — протянула та в ответ. — У меня дела…
Мы вышли через лесную калитку и, пройдя немного вдоль забора, углубились в лес. Березы здесь не попадались; все было усыпано хвоей, и росли худые, ободранные елки высотой с пятиэтажный дом. Грибов не было совсем, даже поганок.
Потом среди елок стали появляться кусты лещины и пробиваться кое-какая травка. Стало светлее. Осенью тут могли бы расти опята, но сейчас — пусто.
— Ты какие грибы заказываешь? — обратилась я к Вике. — Подберезовики устроят?
— Ладно, пусть будут подберезовики, — милостиво согласилась она. — Хотя бы один.
Через некоторое время мы повернули направо и подошли к железной дороге. Переходить ее или нет? Пожалуй, перейдем.
— Там тоже дачи, — предупредила меня Вика.
— Зато там березы, — ответила я. — Вперед!
Под березами хлюпала вода. Не годится — грибы в лужах не растут. Там же, где было посуше, землю покрывал ковер из папоротников. Через месяц здесь вырастут чернушки, а сейчас надо идти дальше.
Минут через десять я огляделась вокруг и, наконец, заметила вдали подходящие березки. Правда, за ними тоже виднелись деревянные домики, там, наверняка, все исхожено вдоль и поперек, но ничего, уж один-то гриб я всегда найду!
Мы подошли ближе. Вот они, нужные березки, и среди них иногда молодые елочки, на достаточном расстоянии друг от друга.
Я замолчала и, наклонив голову, принялась внимательно разглядывать траву между корнями, в то время как Вика задумчиво брела рядом, окидывая деревья рассеянным взглядом.
«Так, дорогая, смотри левее, — сказала я себе. — Теперь правее, там травы меньше… А вот и наш красавец!»
— Вижу, — доложила я.
— Где? — встрепенулась Вика.
— Рядом с березой. С другой стороны от этой березы — елка. Ищи.
Я отошла в сторону и приготовилась наблюдать за действиями подруги. Безрезультатно потоптавшись на месте, она попыталась проследить направление моего взгляда, но я была к этому готова и смотрела только на нее.
— Сообщаю приметы, — доброжелательно сказала я. — Рост двадцать два сантиметра, в шляпе. Шляпа цвета горького шоколада, бархатистая, снизу светло-кремовая, диаметром двенадцать сантиметров. Ножка сероватая, почти без крапинок, ровная. Возраст предпенсионный. Ищи.
Вика покрутила головой в разных направлениях, а я украдкой бросила на гриб еще один взгляд. О! Рядом второй подберезовик!
— Рядом с первым, сантиметрах в тридцати от него, растет его родственник, — сообщила я, предварительно отвернувшись. — Тинэйджер. Рост десять сантиметров, шляпка маленькая, круглая, похожа на каску и блестит как синтетический бархат. Цвет — как у старого шоколада, пролежавшего два месяца в холодильнике.
— А береза от нас далеко?
— От меня — три метра. И полметра от нее до елки.
Вика обошла шесть ближайших к нам берез и вернулась ни с чем.
— Ты меня разыгрываешь, — недовольно бросила она. — Давно ты стала такой наблюдательной?!
— Наблюдательность надо тренировать, — чуть улыбнувшись, назидательно сообщила я. — Вдруг придется открыть детективное агентство?..
Вика вздохнула и прислонилась спиной как раз к той березе, у которой ее ждали подберезовики. Первый, скорее всего, был червивым.
— А еще можно развивать умение мыслить логически. Например: скажи мне, кто не рискует, тот что?..
— Издеваешься? — недоверчиво произнесла она, но я не отставала. — Ну, тот…
— Быстрее думай!
— Ну… Ну, не пьет шампанское. Это всем известно с детского сада.
— Неправильно! — самодовольно ухмыльнулась я. — Тот не выигрывает! И уже как следствие — не пьет шампанское.
— Ты меня специально запутала, — обиженно пробормотала Вика. — Я думала, здесь что-то сложное…
— Извини, я не хотела. Стой, гриб раздавишь!
— Ой, точно! Вот они! — радостно воскликнула подруга, мгновенно забыв обиду.
Грибов было мало, и тратить полдня на какой-нибудь десяток подберезовиков нам не хотелось. Перед тем как повернуть к дому, мы присели отдохнуть на ствол упавшего дерева. Вика, казалось, уже забыла про зятя и была весела и активна как обычно.
— Ну все, переходим к обсуждению серьезных проблем! — заявила она.
Обсуждение серьезных проблем затянулась почти на час. В результате мы пришли к некоторым выводам.
Основным подозреваемым у нас считался сторож Колька, который был подозрителен своим образом жизни, в том числе и бывшим, а еще — размером ноги. У него были хорошие возможности: он знал обстановку (как сторож) и, наверняка, был знаком со всевозможными перекупщиками краденого (как местный житель и особенно как бывший милиционер). Кроме того, зимой он был здесь один, что очень удобно: хочу — охраняю, а хочу — сам ворую.
Пропажу вилок у Розы не стоило считать достоверным фактом, она вполне могла их через некоторое время найти; на второго сторожа, Федора Николаевича, больше ничто не указывало, следовательно, его кандидатура отпадала.
Неясно было, кто сидел в шалаше у Горы, но уж явно не зять — с какой стати ему за самим собой следить?! Так что он на роль вора тоже не подходил.
Почему вор залезал по вторникам и четвергам, также было понятно: в эти дни на участках бывает меньше всего народу. В выходные приезжают все, причем кто в субботу, а кто и в пятницу вечером. Некоторые и уезжают не в воскресенье, а утром в понедельник. А если кому-то нужно здесь быть среди недели — поливать, например, или продукты привезти, — то он старался приехать в среду — ровно в середине недели — и, возможно, уехать в четверг утром. Так что вторник и четверг самые безопасные для вора дни. В эти дни меньше вероятность, что кто-нибудь появится не только на выбранном участке, с замком, но и на соседних.
Единственное, что осталось совсем непонятным, — его цель. Он или что-то брал, или ничего не брал, других вариантов нет. Если брал, то что-то незаметное, поэтому трудно сразу определить, что это. Что может быть таким незаметным?
— Не знаю… — задумчиво протянула Вика. — Может быть, что-то маленькое…
— Так, — одобрила я. — А еще?
— Редкое. Старое. Ненужное.
— Прекрасно. А если он ничего не брал, то для чего залезал? Участком ошибся или еще что? Могла ли быть у него какая-то другая цель?
— На разведку — посмотреть, что можно забрать, если еще раз залезет, — предположила Вика. — Но чтобы подтвердить эту версию, придется ждать, когда он по второму разу начнет залезать.
— Напугать кого-нибудь хотел, — сказала я. — Или проверить свои силы, то есть проверить, что он может влезть на чужой участок.
— Тогда можно было бы одним участком ограничиться, зачем на несколько лезть? — произнесла Вика. — О! Может быть, он интересовался замками — решил укрепить свой участок, а какие замки поставить — не знал. Вот и пошел проверять.
— А зачем беспорядок? Что еще, кроме маскировки, ты можешь придумать?
— Так активно искал, что времени на уборку не хватило. А еще — забыл, что где лежало, поэтому не смог на место положить.
— Склероз? — улыбнулась я. — Ты хочешь сказать, что он старый совсем? Или что у людей вещей слишком много?
— А еще «назло кондуктору», — не слушая меня, продолжала Вика. — Если его цель — напугать, то, чтобы все узнали, что он в этом доме был.
— А кому, как ты думаешь, надо пугать владельцев богатых домов?
— Бедным, — не задумываясь, ответила она. — И злым. Злым и бедным. Сторож Колька подходит.
— Теперь следующий вопрос: получил ли он то, за чем лез? Добился поставленной цели?
— Я думаю, — нет. Он ведь лезет на другие участки, значит — продолжает искать.
— А я думаю, — возразила я, — что поставленной цели он добился, иначе для чего ему все время залезать в одинаковые дома? Не нашел — лезь в другие, непохожие, а нашел — продолжай в том же духе, ты на верном пути!
— Если он получил то, что собирался, но продолжает залезать на дачи — значит, он получил не все, что хотел, — подвела итог Вика. — И будет залезать дальше. Что ж, а мы будем его ловить.
Мы направились домой, рассуждая по пути о каких-то мелочах, перешли обратно железную дорогу и решили пройти по платформе, чтобы не продираться сквозь кусты и не прыгать по кочкам. Вика весело помахивала пакетом с найденными грибами и вдруг резко затормозила рядом с расписанием поездов — у доски с объявлениями. Окинув их пристальным взглядом, она прочитала дрогнувшим голосом: «Продаются холодильник, телевизор, велосипед. Обращаться на участок номер сто сорок один. Федор Николаевич».
…Он вышел из сторожки, спустился по трем ступенькам, сплюнул и не очень твердой походкой пошел по улице. Перед поворотом постоял немного, подумал и повернул направо. Повернул и, не торопясь, двинулся вперед.
Как только он скрылся из вида, мы с Викой бросились за ним, а за нами — Марина с Чижиком. Мы все вместе, втроем, следили за сторожем Колькой.