– Было дело. Но ох, как давно! – не оборачиваясь, ответил шофёр.
– Однако попрыгать вы и сейчас не прочь, – заметил пассажир.
– Это точно! – шофёр снова взвился над «лежачим полицейским». – Эх, жаль, что нет обратной дороги в спорт!
– А вот и есть! – воскликнул пассажир и сунул водителю-прыгуну визитку. – Приглашаю в секцию «Прыжки на машинах». Я там тренер. У вас великое спортивное будущее!
– Ух ты, – опешил водитель. – Спасибо! Может, и правда, попробовать? – и ещё выше подпрыгнул уже без всякого «полицейского» – на ровном месте.
– Отличная работа! – похвалил тренер. – Я вас жду!
Он горячо пожал руку будущему чемпиону и вышел из маршрутки.
– Здорово! – порадовались за шофёра Вовка и Санька. Они, открыв рот, слушали судьбоносный разговор. – Желаем вам побед! – И спохватились: – Ой, мы свою остановку проехали!
Ребята выскочили из кабины и перебежали на другую сторону улицы – ехать в обратном направлении.
Автобуса не было видно. Зато вскоре подлетела самая лучшая в мире спецмаршрутка – на ней можно кататься по проездным билетам сколько душе угодно!
Вовка и Санька плюхнулись на сиденья и, как по команде, повернулись в сторону огромной тётки, ярко накрашенной и увешанной бусами разного калибра. Она зычным голосом орала в телефон:
– Леночка, умоляю, соглашайся! Где ты ещё такую работу найдёшь?! Немедленно увольняйся и переходи к нам!
– Потише, гражданочка, – просили соседи. – Не кричите!
Но та не унималась:
– Леночка, соглашайся! А то я ещё громче закричу!
И действительно ка-а-ак завопит: – А-а-а-а!!!
Потому что из кармана пиджака пассажира, сидящего рядом, высунулась симпатичная белая крыска и лапкой дотронулась до тёткиной руки – видимо, хотела её успокоить. Но тётка не успокоилась и с воплями выскочила из маршрутки.
– Я бы на месте Леночки не согласился, – хихикнул Вовка.
– Я бы тоже, – хихикнул Санька и кивнул на крыску. – И она наверняка не пойдёт работать к такой гражданке!
Крыска в ответ покрутила носом и юркнула в пиджак хозяина.
В общем, весело было ехать!
Но вдруг водитель объявил: «Конечная!»
– Надо же! – удивились ребята. – Опять проехали Дом культуры!
Они выскочили из маршрутки, перебежали на другую сторону…
Ура! Автобус!
В автобусе тоже было классно. Водитель, как на заказ, врубил песни тех самых «Бывалых парней»!
Вовка и Санька начали дружно подёргиваться в такт. А когда «Парни» загорланили свою коронную песню «Не зевай!», ребята вместе с некоторыми пассажирами подхватили припев:
«Ты рот не разевай!
Своё не прозевай!»
Припев повторялся пять раз на разные лады.
Рядом сидели дедушка и внучка.
– А что вообще можно прозевать? – спросила малышка.
– Да всё на свете, – ответил дед. – Например, свою остановку. Но мы это делать не будем. Пора на выход.
– Вовка, – спохватился Санька. – А мы-то опять прозевали! – И ребята тоже кинулись к дверям.
Хорошо, что только две остановки проехали! До Дома культуры можно добежать!
…Когда запыхавшиеся мальчишки примчались на концерт, «Бывалые парни» уже заканчивали выступление. Они исполняли «на бис» свою коронную песню «Не зевай!». Вовке и Саньке только и оставалось приплясывать вместе со всем залом и подпевать:
«Ты рот не разевай!
Своё не прозевай!»
Ручка и ножка
Диктант на этот раз начался просто замечательно: Татьяна Евгеньевна посадила меня за одну парту с Ножкой, то есть с Надькой Ножкиной, отличницей!
Давно мне так не везло! Теперь, считай, пятёрка, или уж, во всяком случае, не двойка у меня в кармане, а точнее – в дневнике! Ура!
Мы подписали новые тетрадки и приступили к работе.
История, которую диктовала Татьяна Евгеньевна, оказалась очень занятной – про весёлую цирковую обезьянку по имени Ручка. Чего только не вытворяла эта Ручка! И на лошади скакала, и танцевала, и строила рожи зрителям!
Все внимательно слушали и старательно – кто записывал, а кто списывал. Как я у Ножки. А что делать, если в каждом предложении каверза на каверзе сидит и каверзой погоняет. Ну и Ручка! Такое представление устроила, что простыми словами не опишешь.
Наконец, выступление неутомимой обезьянки завершилось, и Татьяна Евгеньевна сказала:
– Проверьте, что вы написали, и я соберу тетрадки.
Все начали тщательно – кто проверять, а кто сверять свои записи с соседскими. Как я, например.
В общем, сверяю я, сверяю – всё верно. Всё как у Ножки: вот мягкий знак в слове «обезьянка», вот – в слове «Ручька»… И вдруг меня стукнуло: а что, если моя фамилия Ручкин тоже с мягким знаком? А я на обложке тетрадки написал без него. Как же правильно? И у Надьки, ясное дело, не подсмотришь. Эх, надо было перед диктантом на ней жениться! Мигом превратилась бы из Ножкиной в Ручкину! И я спокойненько списал бы с её тетрадки нашу общую фамилию. А теперь придётся спрашивать.
– Ножка, – зашептал я, – в «Ручкине» есть мягкий знак?
– Сам должен знать, чего в тебе есть, а чего нет, – проворчала Ножкина. – Отстань!
Ух, вредина! Счастье, что я на ней не женился! Ну и ладно, разберусь как-нибудь. Хотя чего, собственно, разбираться? Невооружённым глазом видно, что «Ручка» и «Ручкин» одного поля ягоды. А значит, пишутся одинаково.
И я мастерски втиснул мягкий знак в свою фамилию между буквами «ч» и «к». Получилось очень даже аккуратно.
Я скорчил Ножке такую рожу, что обезьянке Ручке и не снилось, и сдал тетрадку. В числе первых!
А на следующий день было вот что.
Урок русского языка начался с меня.
– Ручкин, – сказала Татьяна Евгеньевна, – ты меня поразил. Причём дважды за один диктант! Во-первых, ты с ошибкой написал свою собственную фамилию. Таких учеников я ещё не встречала! Запомни: нет мягкого знака в слове «Ручкин»!
«Эх, промахнулся, – пожалел я. – Значит, всё-таки Ручка Ручкину не товарищ!»
– Но при этом, – продолжала учительница, – ты написал диктант на удивление хорошо. Как будто знаешь все правила, чего я раньше за тобой не замечала. Или, может, ты списал у Нади Ножкиной?
– Нет! – убедительно замотал я головой. – Я вообще не смотрел в её сторону!
– Молодец! – похвалила Татьяна Евгеньевна. – Но одну грубую ошибку ты сделал: в слове «Ручка» поставил всё тот же мягкий знак. Единственный из всего класса!
– Как это единственный? – возмутился я. – А Ножкина? У неё был мягкий знак! Я точно видел! Два раза проверял!
Тут ребята ка-ак захохочут! А Ножка – громче всех.
– Да я его стёрла, когда ты побежал тетрадку сдавать, – сквозь смех еле выговорила она. – Это была описка!
Вот такая история. Остаётся только добавить, а точнее, убавить – убрать мягкий знак из моей фамилии на обложках тетрадок, куда я успел его впихнуть.
А всё-таки я правильно сообразил, что «Ручка» и «Ручкин» пишутся одинаково!
Звезда и капуста
Я включил телевизор и тут же закричал: «Ура! Филимон!» На сцене, разукрашенной цветами и воздушными шарами, пел и плясал мой любимый артист.
– Ишь, какой голосистый, – бабушка оторвалась от книжки с интригующим названием «Всего ли тебе хватает?» и внимательно посмотрела на Филимона. – Только уж больно дёргается. Сразу видно – нервный.
– Да это песня такая! Любой задёргается! – заступился я за своего кумира.
– А чего он её поёт? Нормальный человек не выбрал бы такую песню. Значит, нервный! – веско сказала бабушка. – Твоему Филимону явно не хватает магния и витаминов группы B. Гречки нужно побольше есть! И гороха!
Тут Филимона показали крупным планом, и бабушка воскликнула:
– А бледненький-то какой! Малокровный! Железом его тоже надо подкормить!
– По нашему телевизору все бледные, – возразил я.
Но бабушка стояла на своём:
– Не знаю, как всем, а ему железо позарез нужно! И побольше!
В конце песни Филимон рухнул на колени и протянул руки к зрителям. В том числе и к нам, разумеется.
– Он совсем ослаб! На ногах не держится! – запричитала бабушка. – Налицо недостаток витамина С! Вот к чему приводит неправильное питание!
– А что нужно есть, чтоб всего хватало? – не на шутку встревожился я.
– Можешь почитать, – бабушка протянула мне свою книжку. – Очень познавательно.
На этом концерт и закончился.
На следующий день в школе меня ждал потрясающий сюрприз: к нам приезжает сам Филимон по случаю Дня рождения школы! Оказывается, он здесь учился!
Мы еле высидели до конца занятий и – скорее в актовый зал. А там – красотища! Сцена украшена воздушными шарами! Мигают разноцветные лампочки! Всюду цветы! Ну совсем как вчера по телевизору. И Филимон выступал точно так же, как по телевизору: пел с неподражаемым завыванием, скакал, дёргался и время от времени падал на колени.
Мы с восхищением смотрели на знаменитого артиста и бешено аплодировали.
А когда концерт закончился, мы начали скандировать: «Фи-ли-мон! Е-щё!»
Филимон спел дополнительную песню, потом прижал руки к сердцу и растроганно произнёс:
– Спасибо, друзья! А теперь я буду отвечать на ваши вопросы! Задавайте, пожалуйста!
Девчонки немедленно стали писать записки. Причём некоторые – вовсе без вопросов. Например, Алиса Трякилева – она сидела рядом со мной, и я всё видел, – отправила артисту вот такое зашифрованное послание:
Я, конечно, сразу догадался, что это означает: «Я люблю Филимона». И подпись: «Алиса Трякилева».
А Владик Гусев прямо с места спросил:
– Уважаемый Филимон! Страдаете ли Вы звёздной болезнью?
– Хоть я и звезда, – скромно улыбнулся Филимон, – звёздной болезни у меня нет! Как, впрочем, и других болезней. Потому что я веду здоровый образ жизни!
Все зааплодировали. А я понял, что настал мой черёд задавать вопросы. Спросить певца мне нужно было о многом.
Я встал и сказал: