– А что в этом особенного? Разве это важно?
Стерхова сохраняла спокойствие:
– Расскажите. И постарайтесь вспомнить детали. О чем японские журналисты говорили с Ворониным?
Зверева нахмурилась и начала вспоминать:
– Ну… Масато постоянно спрашивал его про корабль…
– Про «Океаниду»?
– Ну, да. Еще он спрашивал про отца Воронина. Про письма, телеграммы и дневники.
– Воронин что-нибудь рассказал? – спрашивая, Анна слегка подалась вперед.
– Почти ничего. Масато даже разозлился. После интервью сильно ругался. Я, кстати, несколько японских ругательств записала, – усмехнулась Ирина, но тут же посерьезнела. – Послушайте, у меня сегодня выходной. Имею право отдохнуть?
Она поправила на шее наушники и посмотрела на кровать, как будто та манила ее обратно, в уютный и беззаботный хаос.
– Имеете. – Согласилась Анна, но продолжила задавать вопросы: – Почему не сообщили мне о том, что японцы ездили в порт?
Ирина вздохнула и неохотно призналась:
– Они просили меня никому об этом не говорить. Я и подумала, раз уж они мне платят, то лучше помалкивать.
– Когда они вернутся в Светлую Гавань?
– Понятия не имею. Может, сегодня вечером, может, завтра. Они не докладывают.
Оценивая ситуацию, Стерхова помолчала:
– Я тоже попрошу вас не рассказывать японцам о нашем разговоре.
– Хорошо, – переводчица пожала плечами. – Мне все равно.
– Спасибо. – Анна встала и направилась к выходу.
Вернувшись в штаб, Стерхова плотно закрыла дверь, словно отгораживаясь от недружелюбности мира. За окном сгустились сумерки. Она включила настольную лампу. Ее свет окутал комнату теплым, янтарным светом.
Положив ладони на край стола, Анна склонила голову. Перед ней снова и снова всплывало лицо переводчицы. Эта Ирина… С бессмысленным выражением лица, вялым голосом и равнодушным взглядом. Во время первого разговора она не сказала главного. И не потому, что утаила или не помнила. Нет. Ей просто было все равно.
Стерхова выпрямилась, шагнула к стене и вернулась, пытаясь подавить раздражение. Но у нее плохо получалось.
Она устало села за стол, открыла ноутбук и включила фильм «Последний рейс „Океаниды“». Перемотала на финальные кадры, где «Океанида» растворялась в дали у линии горизонта. В этих кадрах ощущалась неизъяснимая тоска. Корабль уносил навсегда что-то ценное и совершенно невосполнимое.
Анна смотрела на монитор, не в силах оторвать от него взгляд. Она ощущала, как сжимается сердце, как будто от нее самой ушло что-то важное, утраченное и невозможное к восполнению.
Но вдруг ее внимание привлек еще один корабль, появившийся в кадре – маленький, неприметный катерок с переваренной рубкой. Его темный силуэт упрямо следовал тем же курсом, преследуя уходящую в даль «Океаниду».
– «Северин»! – воскликнула Стерхова.
Но в этот момент изображение на экране замигало, сделалось зернистым и совсем рассыпалось. Нахмурившись, она защелкала мышкой, пытаясь вернуть изображение. Вместо этого экран покрылся разноцветными полосами и вскоре погас.
– Черт! – выругалась Анна, нажимая на кнопку включения.
Ноутбук упорно не отзывался, лишь тихо жужжал вентилятором, издавая странные щелчки.
Минуту поразмыслив, Стерхова схватилась за телефон и набрала номер Корепанова:
– Яков Михайлович, у меня сломался ноутбук! Нужен ваш айтишник или компьютерный мастер.
Корепанов несколько секунд помолчал. Потом заговорил:
– Наш единственный компьютерщик уволился. Нового пока не нашли. Попробуйте обратиться на ресепшн, у них должен быть кто-то на подхвате.
– Спасибо за совет… – сказала Анна и повесила трубку.
Ей не хотелось доверить ноутбук случайному человеку, но другого выхода не было.
Спустившись вниз, она подошла к портье. Девушка внимательно выслушала ее, сделала пару звонков и с улыбкой заверила:
– Мастер скоро подойдет.
– Пусть поднимется ко мне в оперативный штаб, – попросила Стерхова. – Ремонтировать будет там, при мне.
Компьютерный мастер пришел через полчаса. Это был молодой мужчина лет тридцати, внешне напоминавший бобра – с обильной растительностью на лице, руках и груди. Он двигался неторопливо, как будто каждое движение проходило через внутреннюю цензуру: стоит ли тратить на это силы?
Мастер поставил сумку на стол, оглядел комнату взглядом, в котором не было ни любопытства, ни интереса. Затем, не спросив разрешения, придвинул стул, уселся и начал раскладывать свои инструменты.
Буркнул не слишком дружелюбно:
– Меня зовут Глеб. Что там у вас?
Анна коротко объяснила ситуацию. Он кивнул и подключил к ноутбуку какой-то прибор.
Стерхова наблюдала за его работой, но вскоре поняла, что это слишком утомительно. Время текло невыносимо медленно. С каждым новым щелчком или «хмыком» мастера Анна все больше нервничала.
Наконец, когда за окном совсем стемнело, он закрутил щиток, включил ноутбук и негромко произнес:
– Готово. Пробуйте.
Стерхова подтянула к себе ноутбук, проверила его работоспособность и удовлетворенно кивнула:
– Спасибо.
– Заплатите на ресепшне. – Сказал мастер, собрал инструменты и вышел за дверь.
Взглянув на часы, Анна тоже не задержалась. Забрала с собой ноутбук и блокнот, собираясь поработать в своем номере, чтобы подготовиться к предстоящему совещанию.
Вечер перешел в глубокую ночь. Отель окутала тишина, нарушаемая только тихим шумом прибоя. Стерхова лежала на диване с ноутбуком, занося в него накопившуюся за день информацию. Комната погрузилась в полумрак, освещаемый только ночником, стоявшим на тумбочке рядом с постелью.
Телефон зазвонил неожиданно громко. Анна вздрогнула, взяла трубку и увидев знакомый номер, удивилась:
– Мама?
– Прости, если разбудила… – Голос матери звучал виновато.
– Я не спала. У тебя что-нибудь случилось?
– Нет, не волнуйся. Просто весь день рылась в старых фотоальбомах и, кажется, нашла то, что тебе нужно.
В горле пересохло, и Анна проронила только одно слово:
– Что?
Мать шумно вздохнула и стала рассказывать:
– Я нашла фотографию твоего отца, где он совсем еще молодой, служит в пограничном гарнизоне на острове Кунашир. На снимке рядом с ним стоит его товарищ. Такой же как он, молоденький офицер. Я сравнила его с тем фото, что ты мне выслала. Мне кажется, это он.
Анна вцепилась в телефон, боясь пропустить хоть одно слово:
– Ты уверена?
– Очень похож. На обратной стороне фотографии есть подпись – Сергей Головенко. Мне это имя ни о чем не говорит, мы с твоим отцом тогда еще не были женаты.
– Можешь отправить мне эту фотографию прямо сейчас? И обратную сторону тоже сфотографируй.
– Я все уже подготовила. Сейчас отправлю.
– Спасибо, мама.
– Береги себя.
– Обещаю.
Положив трубку, Анна несколько мгновений сидела неподвижно, пытаясь осмыслить то, что услышала. Но телефон снова звякнул, оповестив о входящем сообщении.
Она открыла изображение. На экране возникло старое черно-белое фото, слегка пожелтевшее по краям. На нем – два молодых офицера. Один из них – ее отец – красивый, юный, полный надежд и планов на будущее. Рядом, положив руку на его плечо, стоял мужчина. Тот самый человек, чей образ преследовал её последние дни.
Стерхова открыла второй файл и прочитала надпись: «Кунашир, 1980 г. с Серегой Головенко. В память о пограничной службе».
Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, почувствовав облегчение и одновременно с этим тревожное предчувствие. Теперь она точно знала, кем был человек, найденный мертвым в далеком девяносто втором.
Анна отложила телефон, встала с дивана и подошла к окну, за которым безмятежно дышал ночной океан. Глядя в темноту, думала о том, что могла бы сейчас сидеть на Черноморском берегу и беззаботно потягивать вино из бокала.
Глава 16. Формула совпадений
Анна проснулась в час, когда ночь еще не ушла, но утро уже проникло в гостиничный номер. Она лежала в постели с открытыми глазами, прислушиваясь к шуму прибоя и перепалке кухонных рабочих, выгружавших из машины продукты для ресторана.
Океанский прибой бил о берег и вдруг затихал, создавая иллюзию покоя. В такие мгновения тревога вдруг отступала, но мысли все равно цеплялись друг за друга, выстраиваясь в очередь и не давая покоя.
Стерхова взяла с прикроватной тумбочки телефон и посмотрела на экран – в Москве поздний вечер. Савельев наверняка уже дома, но еще не спит.
Полковник ответил сразу, как будто ждал от нее звонка.
– Анна? Что-то срочное?
– Добрый вечер, Юрий Алексеевич. Простите, что беспокою, – ее голос звучал ровно и сдержанно.
– Да уж, отдохнуть с тобой не получится, – проворчал Савельев. – Давай, выкладывай.
– Кажется, я установила личность человека, чей труп нашли на набережной в девяносто втором году. Его зовут Сергей Головенко. – Она замолчала, давая Савельеву возможность осмыслить сказанное.
На том конце повисла короткая пауза.
– Головенко? – переспросил он. – Кто такой?
Анна продолжила:
– В 1980 году он служил вместе с моим отцом в пограничном гарнизоне на Кунашире. Я отправила вам его фотографию. Посмотрите. Головенко – тот самый человек, который был рядом с моим отцом на причале в фильме Воронина.
На этот раз молчание стало дольше и тяжелее.
– Что-то я совсем запутался, – наконец проговорил Савельев. – Какая связь между твоим отцом и этим Головенко?
Она закусила губу и перевела взгляд на окно. Рассвет становился ярче, окрашивая тюлевые шторы в розовый цвет.
– Я и сама не понимаю. Пока. У отца здесь была любовница. Он часто приезжал в Светлую Гавань к ней. А нам с мамой врал, что едет в командировку. Получается, у него была вторая семья.
– Подожди, причем здесь вторая семья? – спросил Савельев. – Какое отношение это имеет к делу?
Анна поднялась и села на кровати, кутаясь в одеяло:
– Я говорила с дочерью этой женщины. На кадрах фильма она стоит на причале рядом с отцом и Головенко. Случайная встреча во время прогулки – так она рассказала. Отец и Головенко, когда-то служили вместе. А тут повстречались…