– Ошибки быть не может?
– Они все проверили. Это «Океанида». Потом появилась информация, что на фестивале будет показан фильм, снятый сыном руководителя научной экспедиции. Тогда было принято решение – лететь в Россию.
– В поисках сенсации? – Стерхова чуть наклонила голову, рассматривая собеседника под другим углом.
Японец продолжил спокойным тоном, и Зверева переводила.
– Сенсация уже состоялась. На борту судна, в тайнике власти обнаружили судовой журнал. Большинство записей уничтожены временем и сыростью. Но кое-что прочитали.
Стерхова напряглась.
– У вас есть эта информация?
– Скудная. И ту пришлось добывать с трудом. Она дорого обошлась телеканалу.
– Надеюсь, вы поделитесь тем, что знаете?
Ирина перевела. Наступила долгая пауза.
Наконец Масато Ямамото кивнул.
– По обрывкам текста удалось восстановить фрагмент. Суть записи такова: на «Океаниду» напали. Ее обманом заманили в бухту Тревожная у мыса Хабан.
– На российской территории? – уточнила Стерхова.
– Рядом с корейской границей. Потом захватчики перегнали судно к берегам Хоккайдо и скрылись.
– О судьбе экипажа и членов экспедиции что-нибудь известно?
Отвечая, Масато развел руками. Ирина перевела:
– Ничего. Но вы сами знаете, что происходит в таких случаях. Есть шанс, что кого-то завербовали. Это не редкость.
Стерхова помолчала, прежде чем задать следующий вопрос:
– Вы рассказывали об этом Воронину?
– Конечно. Во время интервью. В надежде, что он будет откровеннее. Но не получили от него никакой информации. Воронин был потрясен, однако он обо этом догадывался.
– Что вам известно о катере «Северин»?
Масато ответил. Выслушав его, Ирина переспросила, потом перевела на русский:
– Ничего. Они пытались, но это ни к чему не привело. У них больше нет времени. Завтра они возвращаются в Токио.
– Мне нужно получить копию видеоинтервью с Ворониным. – Сказала Стерхова. – В полном объеме.
Масато кивнул и обронил несколько слов.
– Они скинут его на диск и сегодня вечером отдадут мне. Я передам вам завтра. Они уезжают ночью, а я – на автобусе утром.
– Спасибо, – сказала Анна и поднялась.
Мужчины встали, медленно поклонились и проводили их до двери.
Глава 18. Время не сходится
Телефон зазвонил, когда полоса рассвета над шторой только-только пересекла потолок. Стерхова проснулась с ощущением, что ее столкнули с кровати, но сон все еще держал ее за плечо. Звонок, кажется, звенел не в комнате, а где-то внутри головы – в той ее глубине, где живет тревожное: «Поднимайся, пора идти на работу».
Аннаа взяла трубку.
– Да, – голос был хриплым от сна.
– Это я, Савельев.
Она села в кровати и резко проснулась.
– Слушаю, товарищ полковник.
– Есть информация. Головенко Сергей Григорьевич действительно учился с твоим отцом в военном училище. Потом оба служили на Кунашире – гарнизон связи, дежурная служба. Было это в начале восьмидесятых.
Анна встала с кровати, одной рукой подхватив плед, другой потянулась к столу за блокнотом.
– Это точно?
– Проверил по архиву. В 1989 году Головенко подал рапорт об увольнении. Официальная причина – состояние здоровья, но ты же понимаешь…
– А дальше?
– Дальше – пробел. Ни службы, ни должности, ни партийной активности. Он словно испарился. Сергей Григорьевич Головенко по месту регистрации в настоящее время нигде не значится. Никаких точных данных нет. У Головенко есть сын. Сейчас ему тридцать пять.
Анна молча записывала.
Савельев продолжил:
– Высылал тебе на почту характеристику из личного дела Головенко и ксерокопию фото. Не очень четкое, но в принципе понятно, что он, скорее всего, и есть тот самый неизвестный с набережной.
– Благодарю, товарищ полковник! – проверяя электронную почту, она машинально ответила по уставу. – Характеристику вижу. Давайте фото.
– Уже в пути. Сейчас будет у тебя. Но, вот, что я тебе скажу, Анна Сергеевна: как бы то ни было, но эта версия не подтверждена. Без точной идентификации – холостой выстрел. Нужен анализ ДНК.
– Поняла.
– Надо добыть доказательства. Ты говорила, что в музее были его личные вещи?
– Да, Кошелев говорил. Нужно проверить.
– Найдем его ДНК, сравним с ДНК сына – тогда все срастется. Иначе будем гадать.
– Сделаю.
– Теперь о твоем отце…
Стерхова застыла в ожидании удара.
– Все, что удалось выяснить, – Савельев продолжал говорить спокойно, чувствуя ее напряжение. – Он действительно дважды бывал во Владивостоке по службе. Но в Светлую Гавань, скорее всего, ездил неофициально, так сказать, по личным делам. Моя версия – твой отец попал в это дело случайно. Действительно встретил бывшего сослуживца, как и рассказала дочка его подруги.
– Я поняла…
– Ну что ж, – подытожил Савельев, – держи меня в курсе. Если тебе удастся раздобыть что-то по Головенко – сразу сообщи. И еще… Анна, аккуратнее там.
– Принято.
– Все. Удачи.
Щелчок в трубке. Пауза. Тишина. Наконец ее отпустило – напряжение спало, мысли прояснились. Теперь оставалось лишь фиксировать факты и шаг за шагом приближаться к разгадке.
Анна отыскала в телефоне письмо от Савельева. Во вложении – серое, в пятнах фото. Лицо… Это было оно. Чуть моложе, чуть проще, но взгляд – тот же.
Она открыла следующий файл и начала читать.
«Характеристика на капитана погранвойск СССР Головенко Сергея Григорьевича 1959 г. р. В ходе службы проявил высокую личную активность и инициативность. Отличается смелостью, готовностью к выполнению ответственных заданий в сложных условиях. Имеет авантюрный склад ума, проявляет стремление к нестандартным действиям, порой без расчета, что нередко выливается как в успехи операций, так и в эпизодическую недисциплинированность. Допускает отклонения от воинской субординации и строгих норм распорядка».
– Какой интересный тип, – прошептала Стерхова и перевела взгляд на раздел «Личные и морально-психологические качества».
«В коллективе воспринимается неоднозначно: вызывает уважение за смелость. Обладает хорошей стрессоустойчивостью, способен действовать в сложных условиях, но требует строгого контроля. Склонен к риску. Мысли нестандартно, порой действует на грани допустимого».
Анна отложила телефон и откинулась в кресле.
– Человек с таким складом личности способен на многое… – сказала она вслух. – На хорошее, и на плохое.
Телефон снова зазвонил. На экране высветилось имя: Ирина Зверева.
– Да? – ответила Стерхова.
– Анна Сергеевна… – голос в трубке был виноватый и тоненький. – Простите меня. Я забыла передать вам диск. Он у меня.
– Ну, так принесите его сейчас. Вы же знаете где мой номер.
– Диск в моей сумке…
– И что?
– А сумка со мной.
– Послушайте, – Анна с трудом держала себя в руках. – Где вы сейчас находитесь? Я сама приду за ним.
– Еду в автобусе…
– Что?! – Стерхова вскочила на ноги. – Где?!
– Уже проехали Находку.
Анна держалась за край стола, чтобы не сорваться.
– Вы понимаете, что вы сделали? Это улика. Улика, Ирина. Это не какая-то брошюра фестиваля!
– Я не нарочно…
Стерхова замолчала, перебирая в голове возможные варианты. Потом сказала:
– Я найду того, кто его у вас заберет. Просто будьте на связи. И – не теряйтесь. Поняли?
– Поняла. Простите…
Анна сбросила звонок. Пару секунд смотрела в стену. Потом поднялась и направилась в ванную.
Стоя под душем, размышляла: может, это случайность. а может – нет. Для кого-то слишком удобно. Слишком своевременно увести улику во Владивосток. Зверева – несобранная. Да. Бестолковая? Это очевидно. Но она не глупая. Возможно, ее кто-то попросил?
Уже одевшись и подготовившись к выходу, Стерхова вспомнила про еще одно незавершенное дело. Про улику, которую так и не получила.
– Румико… – она набрала номер журналистки.
В ответ – снова гудки и голос: «Абонент недоступен».
Анна отключилась и положила трубку в карман. Тревога поднималась как вода – сначала по щиколотки, потом по колени, и, наконец – по грудь.
«А что, если с ней что-нибудь случилось?».
Из номера вышла, даже не посмотрев на себя в зеркало. День начался с неприятностей. И Стерхова знала – они продолжатся.
У двери штаба ее ожидал оперативник Петров – хмурый, с отросшей щетиной на подбородке.
– Доброе утро, – сказала Анна.
– Доброе, – отозвался Петров. – Простите за внешний вид. Ночь провел на задании.
– Вам поручено еще какое-то дело? – она отомкнула дверной замок и удивленно обернулась, уступая ему дорогу.
– Да уж который раз привлекают. Ночные задания сильно выматывают. Особенно, когда не имеешь возможности выспаться.
– Кто распорядился? – мрачно спросила Стерхова.
– Начальник отдела. Ну, а кто ему нашептал – ясное дело.
– Кто?
– Наш мэр Шувалов. Ему наше дело как кость в горле. Горшкова на ковер по два раза на дню вызывает.
– Понятно… – Она опустилась в кресло и вскинула глаза. – Спасибо, что рассказали. Я об этом не знала.
Он устало пожал плечами и тоже сел.
– Да, что это поменяет? Ничего.
– И, все же, мне нужна ваша помощь, – проговорила Анна негромко. – Исчезла журналистка Румико Хирано. С ней невозможно связаться. Телефон не отвечает. Вчера не дозвонилась до нее, сегодня – тоже.
– Где видели ее в последний раз?
– Здесь, в отеле. Вчера справлялась на ресепшне. Номер числится за ней. Вечером стучалась к ней в дверь. Никто не открыл. Света в номере тоже не было.
– Когда видели?
– Несколько дней назад. – Стерхова замялась. – Мне не нравится это исчезновение. Совсем не нравится. Если у нас появится еще один труп, – она чуть повысила голос, – я не знаю, что будем делать.
Петров выдержал паузу и посмотрел ей в глаза.
– Понял. Займусь. Дайте телефон.
Стерхова пролистала список вызовов.