– В номере Воронина подходили к окну? Опирались на подоконник?
– Нет. Я все время сидела на стуле.
– Там был его ноутбук?
– Я не заметила. Был чемодан. Вообще, у меня сложилось впечатление, что он не спешил располагаться.
– Когда входили и выходили в номер Воронина, на полу в прихожей видели песок?
– Не было там песка. – Твердо сказала Румико. – Это я точно помню.
Записав в протокол несколько строчек, Стерхова развернула его и положила на стол ручку.
– Пишите: с моих слов записано верно, мною прочитано. Рядом с галочкой поставьте свою подпись. – Потом выключила диктофон и улыбнулась: – Вы свободны.
Румико поднялась и, задержавшись у стола, тихо проговорила:
– Я рассказала чистую правду.
– Это важно, – заметила Стерхова, и как только дверь за журналисткой закрылась, раскрыла блокнот и записала:
«Уточнить у Вельяминова: была ли с ним Румико, и во сколько она пришла».
Потом зачеркнула и написала снова:
«Вельяминов – алиби Румико. Проверить».
Глава 8. По обе стороны стены
Анна Стерхова поднялась на третий этаж и, пройдя половину коридора, замедлила шаг. Невольно задержала взгляд на двери Воронина. Проволочный шнур, проходивший сквозь отверстия в замке и косяке, выглядел слишком тонким. Оттиск печати на пластилине – такая же ненадежная вещь. Но именно эта ненадежность была символом закона и государственности. Номер был опечатан
Шагнув к соседнему, триста десятому номеру Анна решительно постучала. Ответа не последовало, и она уже потянулась к ручке, когда дверь неожиданно распахнулась.
На пороге стояла девушка лет двадцати, невысокая, худая в мешковатой футболке и джинсах, подвернутых на лодыжках. Волосы небрежно собраны в хвостик, на голове – большие наушники, в руке – планшет с застывшим кадром из фильма.
Стерхова тут же вспомнила, что видела ее в вестибюле с японцами.
– Простите, что беспокою, – она показала удостоверение. – Мне нужно задать вам несколько вопросов по поводу инцидента в соседнем номере.
Девушка нервно кивнула и поспешно сняла наушники.
– Да, конечно, проходите.
Они прошли в комнату с неубранной постелью, повсюду были разбросаны вещи, а на полу стоял раскрытый чемодан. Девушка отложила планшет и опустилась на край кровати.
Стерхова достала блокнот и села за стол.
– Ваше имя?
– Ирина Зверева.
– Работаете?
– Учусь на инязе во Владивостоке на переводчицу японского языка.
Анна записала в блокнот и посмотрела на Ирину.
– Позавчера вечером, после двадцати двух часов, вы были здесь, в этом номере?
– Да, я лежала в постели и смотрела фильм.
– Что-нибудь слышали?
– За стеной, в соседнем номере?
Ирина помолчала, пытаясь воскресить в памяти позапрошлый вечер.
– Не уверена… Была в наушниках. Кажется, там кто-то говорил на повышенных тонах. Все быстро закончилось, и я не придала этому значения.
– Сколько людей говорили?
– Наверное, двое.
– Голоса были мужскими? Женскими?
Девушка пожала плечами, перебирая пальцами край футболки:
– Точно не скажу. Они доносились как гул.
– О чем говорили, разумеется, тоже не слышали…
– Нет.
– Еще что-нибудь? Шаги, стук в дверь?
Ирина нахмурилась, напряженно соображая.
– Подождите… – Она вскинула на Стерхову глаза. – Минут через десять после голосов, кто-то прошел по коридору в сторону лестницы. А потом я услышала, как защелкнулся дверной замок.
– Где? – Почуяв зацепку, Стерхова напряглась. – В какой стороне от вас?
– Не знаю, но где-то совсем близко.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Я еще удивилась, почему так осторожно закрыли дверь, словно кто-то боялся разбудить соседей.
– Во сколько это было?
– В начале одиннадцатого. Может быть в половине.
Стерхова записала показания девушки и снова спросила:
– Двое мужчин-японцев, с которыми вы сидели внизу. Кто они такие?
Ирина замешкалась на мгновение, подбирая слова:
– Журналисты. Наняли меня во Владивостоке, чтобы я переводила им здесь. Один – Кэнджи Исикава, репортер телеканала из Токио. Второй – Масато Ямамото – оператор.
– Их интересует фестиваль?
– Масато много снимал на камеру. На показы они ходили только однажды. Смотрели только один фильм.
– Какой?
– О пропавшем судне «Океаниде». Потом посетили музей отеля, много фотографировали. Задавали вопросы директору про океанографическую экспедицию и про какие-то архивные документы. Я переводила, но не очень вникала.
Стерхова задумалась, слегка прикусив губу.
– Что еще они делали в Светлой Гавани?
– Японцы не всегда берут меня с собой. У меня много свободного времени.
– Обсуждали что-нибудь при вас? – спросила Анна.
– У них достаточно времени поговорить без меня – живут в одном номере. Но во время просмотра фильма они переговаривались.
– О чем говорили?
– Не знаю. Я слушала и переводила закадровый голос.
Стерхова снова что-то записала и уточнила:
– В каком номере проживают японцы?
– В триста четырнадцатом. Так же как я, через стенку от номера убитого, только с другой стороны.
Стерхова захлопнула блокнот и поднялась. Ирина смотрела на нее чуть испуганно, снизу вверх.
– Это все?
– Вы мне очень помогли, Ирина, спасибо, – сказала Анна и положила на стол свою карточку. – Если что-нибудь вспомните – сразу звоните мне.
Девушка послушно кивнула и проводила ее до двери.
Стерхова вышла в коридор и приблизилась к двери триста четырнадцатого номера, где проживали японцы. Она уже занесла руку, чтобы постучать, но вдруг отдернула ее, решив, что говорить с ними рано.
Анна развернулась и направилась к лифту. Нажав кнопку вызова, она ощутила нервное возбуждение. В лифтовой шахте что-то заколыхалось, и кабина сравнялась с третьим этажом. Двери раскрылись, впуская ее внутрь, где уже стоял Аркадий Малюгин. Он слегка поклонился.
– Анна Сергеевна, добрый день.
– Здравствуйте, Аркадий, – она вежливо улыбнулась.
Лифт заскользил вниз, и в кабине повисла неловкая пауза, дополненная гулом подъемных механизмов.
– Как ваше расследование? – голос Малюгина звучал отстраненно и равнодушно.
Стерхова пожала плечами и ответила односложно:
– Работаем.
– У вас уже есть какие-то версии?
Анна взглянула на Малюгина, пытаясь понять, что именно он хочет услышать.
– Версии есть всегда, – ответила она. – Вопрос в том, какие из них подтвердятся.
Малюгин усмехнулся и быстро отвел глаза, словно хотел избежать ее пристального взгляда.
– Для меня главное, чтобы фестиваль прошел без скандалов. Вся эта ситуация… – он поморщился, – крайне опасна. Репутация фестиваля находится под угрозой.
Лифт замедлил ход и, вздрогнув, встал на первом этаже. Двери разошлись, и Стерхова вышла первой.
– Аркадий, можно вас на пару минут? К окну пойдемте, в вестибюле много народу.
Взглянув на часы, Малюгин нехотя пошел за ней.
– У меня мало времени…
– Я понимаю, – кивнула Анна и остановилась у высокого окна с видом на океан. Крупные капли дождя барабанили по оконному карнизу, бились о стекло и стекали вниз, оставляя на прозрачной поверхности длинные, кривые следы.
Несколько секунд она смотрела в окно, затем перевела глаза на Малюгина.
– Кажется, для вас смерть Воронина просто неприятный инцидент, осложнивший работу фестиваля. Ведь так?
Он заговорил с раздражением, напрочь забыв о сдержанности.
– Вы неправильно истолковали мои слова. Я не бездушный человек. Но я отвечаю за это мероприятие. Мы с коллегами провели большую работу. Вложили средства, силы и душу. Одно случайное убийство – и все перечеркнуто.
– Случайное… – проронила Стерхова и, сделав выразительную паузу, сказала: – Удавку на шею случайно не накидывают.
– Избавьте меня от этих подробностей! – отшатнулся Малюгин, и Анне показалось, что за этой вспышкой стоит что-то большее.
– У меня сложилось впечатление, что вы беспокоитесь не только за фестиваль. Может, есть еще что-то, о чем вы хотите рассказать?
Малюгин обернулся и смерил ее холодным внимательным взглядом. Серый оконный свет делал его лицо бледнее обычного, а складки на лбу – глубже
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что сказала, – спокойно ответила она, не отводя от него взгляда. – Скрывать от следствия информацию неразумно, даже опасно.
– Спасибо, что предупредили. Будет что рассказать, – сразу к вам.
Стерхова улыбнулась, понимая, что ее только что отшили и продолжила разговор по существу.
– Когда вы в последний раз видели Воронина?
– Позавчера, около восьми часов вечера. Мы встретились в вестибюле. Говорили о регламенте фестиваля, уточняли детали его участия – встречи, обсуждение фильма, технические моменты.
– Заметили что-то необычное в его поведении?
Малюгин пожал плечами.
– Разговор был короткий. Наскоро, на ходу. Он спешил, и я, признаться, не придал значения его настроению. К тому же, мы не были с ним близко знакомы.
Стерхова слегка наклонила голову, будто фиксируя ответ.
– Кто встречал его в аэропорту? – поинтересовалась она.
– Наш водитель забрал Воронина из города, – ответил Малюгин. – Когда он прилетел во Владивосток, мне неизвестно.
– При нем был ноутбук?
– Этого не видел. Сам не встречал.
Анна сделала паузу и попросила:
– Пожалуйста, уточните у водителя.
Малюгин достал телефон, набрал номер и отошел в сторону. Говорил тихо, по-деловому, и вскоре вернулся к Стерховой.
– Я все узнал. Ноутбук был при нем.
Анна кивнула.
– Благодарю. На этом пока все.
Она собиралась уйти, но Малюгин остановил ее:
– Жаль, что вы покинули жюри. Ваш взгляд и ваш опыт были неоценимы.
Стерхова повернулась.
– Кстати… В телефонном разговоре вы упомянули, что мою кандидатуру вам посоветовали. Кто, если не секрет?