— Мне все равно, что у нее было, — мотнул головой Косыгин.
— Тогда вернись, если все равно.
— Дело не в том.
— А в чем?
— В том, что я дурак…
Он вспомнил, как Рита просила его, почти умоляла сказать, что нужна ему. Не сказал, и она ушла с Битковым… А недавний случай — ему же не все равно было, что какой-то Загоров пристает к ней. И сердце сжималось, когда она в камеру к Биткову шла… Ну почему он такой нелепый?..
— Поворачивай!
В клуб Косыгин попал через рабочий вход. Охранник его уже знал — недобро покосился на него, но пропустил. Лифт, приемная. Дверь в кабинет открыта. В кресле, спиной к нему, человек, перед ним — Рита, в руке у нее малогабаритный спецназовский «ПСС».
— Рита, я хотел сказать… — по инерции проговорил Косыгин, хотя уже догадался, что пистолет она достала неспроста.
Она бросила взгляд в его сторону, но увидела не только его.
— Юра!
Он обернулся и увидел несущегося на него Загорова. Сорвавшийся с цепи пес; злой, но не совсем уверенный в себе. Он мог бы сбить Косыгина с ног, но в самый последний момент решимость оставила его. Он замер в шаге от Юрия, не зная, что ему делать. Зато Косыгин не оплошал — ударил его кулаком в солнечное сплетение; сложив пополам, заломил руки за спину. Наручники на месте, раз-два… Пистолет свой он тоже достал.
— Браво! — услышал он мужской голос.
Обернулся и увидел Риту. Она стояла лицом к нему, а за спиной у нее находился мужчина — одной рукой он плотно захватил ее шею, а другой вдавливал ей в ухо ствол спецназовского пистолета.
Косыгин обомлел. Во-первых, ему не могло понравиться столь резкое изменение обстановки. А во-вторых, он узнал в мужчине Волынка. Пока он проветривал свои чувства на улице, бандит пробрался в клуб, к Рите. Пока он укладывал на пол Загорова, Волынок, воспользовавшись суматохой, разоружил девушку, взял ее в заложницы. А ведь победа была так близка…
— Брось пушку! — потребовал Волынок.
Пистолет к бою готов: патрон в патроннике, предохранитель в нижнем положении. Но рука опущена, ствол «макарова» смотрит в пол. А Волынок держит палец на спусковом крючке.
— А если нет? — с неожиданным для себя спокойствием спросил Косыгин.
— Если нет, я кончу Марго!
— Я тебе только спасибо скажу.
— Чего? — растерянно протянул Волынок.
— А я сам пришел, чтобы кончить эту шлюху!
Сбитый с толку бандит отвел пистолет от ее головы. И Косыгин вмиг этим воспользовался — быстро, но плавно поднял руку с пистолетом.
— Давай вместе это сделаем!
Ствол «ППС» уже смотрел на него, но преимущества у Волынка больше не было.
— Что, стоило мне уйти, как ты мужика привела? — в показном гневе спросил Косыгин у Риты.
— Юра, ты чего?
Он был так убедителен в своей ярости, что Рита испугалась не на шутку.
— Ничего! Стриптиз танцевала, с Битковым спала! Мне голову морочишь! Пора с этим кончать!.. Ну чего ты, мужик, давай…
Волынок ждал продолжения, но вместо слов Косыгин предложил ему пулю. В голову.
Бандит тоже выстрелил, но запоздало, уже после того, как вскинул руку вверх. После громобойного «макарова» выстрел «ППС» прозвучал, как пшик из пневматического ружья. Но бесшумность этого пистолета обманчива, с расстояния в пять метров пуля из него пробивает стальную каску. К счастью, она ушла высоко вверх, потушив лампочку в подвесном потолке. Косыгин же своим выстрелом потушил самого Волынка.
— Ты его убил! — возмутилась Рита.
Падая, бандит увлек ее за собой, но все же она удержалась на ногах. А он лежал на полу, одной рукой схватившись за голову.
— Может, да, — кивнул Косыгин. — А может, и нет.
Рита ударила его коротко, без размаха, раскрытой ладонью по щеке.
— Это тебе за шлюху!
— Это дезинформация. Для него…
Она снова ударила его, но уже не так сильно.
— Это тебе за Биткова!
— Я же сказал, пора с этим кончать… Я пришел сказать, что люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе…
— Я так и поняла, — сардонически усмехнулась Рита.
Но вот сарказм в ее глазах исчез, на губах заиграла нежная улыбка.
— Это правда?
— Да.
Он мог бы обнять ее, прижать к себе, поцеловать. Была уверенность, что Рита ответит ему тем же. Но они всего лишь взялись за руки. Волынок подал признаки жизни, а где-то рядом находилась Стелла, ее нельзя было сбрасывать со счетов…
Стелла вошла в кабинет, как приговоренная к смерти на плаху, а на предложенный стул села, как будто он был электрический. Красивая девушка, но нет в ней женственной нежности, зато легко угадывается червоточина порочной натуры. Степан пододвинул к ней пачку «Мальборо». Стелла взяла сигарету. Он щелкнул зажигалкой, она жадно затянулась.
— Несладко в камере? — спросил он.
— Да нет, ничего, — вяло пожала она плечами.
— Холодно?
— Нет, батарея горячая.
— Я спрашиваю, на душе не холодно?
— А, это… Я ничего такого не делала. Это все Василь.
— Что все?
— Ну, все…
— Биткова он подставил, да?
— Не знаю. Если что-то и было, то я не знаю…
— А в Сафронова кто стрелял, возле «Реверса»?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Волынок в него стрелял.
— Может быть, я не знаю.
— А кто в машине его ждал?
— В какой машине?
— В той, которая увезла его с места преступления. Девушка с ним была.
— Вот сволочь, — возмутилась Стелла.
— Кто сволочь, он или она?
— Он. И она.
— Ну зачем же ты на себя наговариваешь? — усмехнулся Круча.
— Почему на себя?
— Потому что ты с Волынком была. Потому что ты алмаз потеряла. Большой бриллиант, а на нем отпечатки твоих пальцев. Есть результаты экспертизы… Не отвертишься ты, Стелла, и не пытайся. Давай начистоту, кто в Сафронова стрелял?
— Василь стрелял. Но он не хотел никого убивать.
— Ты была с ним?
— Да, но я не хотела, он меня заставил…
— Такой строгий, что заставить мог?
— Да зверь.
— Вместе жили, вместе хозяйство вели?
— Да.
— Наверное, сам он никогда есть не готовил, тебя заставлял.
— Заставлял.
— И в доме ты убиралась?
— Да.
— И в квартире Трофименкова порядок навела?
— Какого Трофименкова?
— Троха его зовут.
— А, да, наводила порядок…
— Хорошо убралась, мы там ни одного отпечатка пальцев не обнаружили. Василий заставил?
— Да, он.
— А кто укол Трохе делал?
— Первый он сам, а потом… Какой укол? — спохватилась Стелла.
— А ты не знаешь? Врешь, знаешь. Но мы квиты: я тебе тоже наврал. Что ни одного отпечатка пальцев не нашли на квартире у Трофименкова. Были там отпечатки пальцев. Твоих пальцев…
— А, ну я была там…
— С подругой или нет?
— Не было подруги…
— А Малча говорит, что была.
— Малча говорит?.. Так он не знает. И Троха думал, что мы подругу привели… А Вася сказал ему, что не захотела она, предложил уколоться. Троха на игле сидел, а тут душевное расстройство… Короче, недолго уговаривали… Но я здесь ни при чем. Что Вася говорил, то я и делала, и никого не убивала…
— Погоди немного.
Степан сделал вид, что вчитался в содержание лежащих перед ним бумаг.
— Так… Так… Пока совпадает…
— Что совпадает? — не поняла Стелла.
— Показания Волынка совпадают с твоими.
— Его показания?!
— А что ты удивляешься? Ты думала, что Волынок погиб? Нет, он всего лишь ранен. Пуля прошла по касательной, легкая контузия, не более того. В больнице он, в полном здравии. И показания дает…
Круча не врал, он лишь слегка преувеличивал. Косыгин стрелял на поражение, но, видно, из страха промазать и попасть в Риту рука его дрогнула, поэтому пуля чиркнула по голове бандита, вырвав из нее небольшой кусок черепной кости. Волынок сейчас в реанимации, состояние тяжелое, но стабильное. Не было у Степана его показаний и быть не могло. Но ведь когда-нибудь будут…
— Что, правда? — ужаснулась Стелла.
— А ты не бойся. Он тебя любит, лишнего против тебя не скажет. Но и твои грехи на себя брать не станет…
— Какие грехи?
— Ты сама знаешь. И я знаю. Мы оба знаем. Поэтому не будем делать друг из друга дураков. Толстухина кто убил? — после мягкого перехода жестко спросил Круча.
— Василь! — встрепенувшись, ответила Стелла. — Я здесь ни при чем.
— Но в квартире Толстухина после убийства ты убиралась?
— Нет, меня там даже не было…
— А где ты была?
— Дома. Василь все сам сделал.
— Что сделал?
— Он к Гене заехал, ночью, поговорить с ним хотел. Просто заехал, а тут Лизка. С чемоданами. И Балабакин с ней… Ну…
— Что, ну?
— Он им помог чемоданы загрузить…
— Куда?
— В машину.
— В чью?
— Не знаю, он не говорил… Он вообще мало что говорил про это.
— Про что про это?
— Ну, как он Толстухина убил. Просто сказал, что убил…
— А куда Вершинина и Балабакин делись, не говорил?
— Говорил. Сказал, что уехали.
— Куда?
— Сказал, что далеко. Очень далеко.
— А деньги где?
— Какие деньги? — сфальшивила Стелла.
— Девять миллионов долларов.
— Не знаю.
— А бриллианты?
— Тоже не знаю.
— А как тогда к тебе попал «Олений глаз»?
— Василь подарил…
— Верю. А что не знаешь, где остальные бриллианты, не верю. И про деньги ты знаешь…
— Не знаю.
— Что ж, если не знаешь, придется тебя отпустить. Если ты ни в чем не виновата, зачем тебя взаперти держать? Незаконно это… Биткова еще вчера выпустили.
— Биткова?! Выпустили? — занервничала Стелла.
— Да.
Круча подошел к окну, глянул вниз.
— Машина его стоит. Тебя, наверное, ждут.
— Вы это серьезно?
— Серьезно.
— Но вы не имеете права меня выпускать!
— Имею.
— Он же меня убьет!
— Скорее всего да. Но ты не волнуйся, твоя смерть не останется безнаказанной. За Битковым наблюдают, и, как только он тебя убьет, мы наденем на него наручники. И тогда наконец мы сможем посадить его так крепко, что никакие адвокаты ему не помогут. Ты меня понимаешь?