– У нас сегодня будет славная ночка, – расширив глаза, сообщила она и хихикнула.
План созрел в голове пьяной Вероники молниеносно. Наручники! Какая потрясающе полезная вещь! Если заполучить наручники, можно смело отправляться к минигольфу на встречу с автором записки. Если он окажется не «доброжелателем», а совсем наоборот, и попытается выбросить Веронику в море, наручники ее спасут. Ха! Вероника представила себе, как она болтается снаружи, повиснув на одной руке, и дрыгает ногами в воздухе, а беспомощный убийца бегает по палубе и сыплет проклятиями в ее адрес. Картина показалась ей настолько забавной, что она рассмеялась вслух. Просто потрясающая возможность утереть нос засранцу, который столько времени держит ее в напряжении!
Пьяной Веронике даже в голову не пришло, что ее можно прикончить каким-нибудь другим способом, а не только выбросить за борт. А все потому, что сейчас она способна была сосредоточиться только на одной мысли и одной идее, которая показалась ей невероятно, просто фантастически удачной. Можно сказать, гениальной!
Как только московские друзья распрощались с Овсянкиной, Вероника птицей метнулась за ними и, улучив момент, схватила девчонку за руку.
– Продайте мне наручники, – потребовала она с такой кровожадной страстью в голосе, что даже сама себя испугалась.
Московские друзья блогерши оказались не лыком шиты. Они мгновенно поняли, до какой степени Вероника заинтересована в покупке, и взвинтили цену до космических высот. Расставшись с половиной своей наличности, та завладела наручниками и сверилась с часами. До полуночи оставалось всего ничего. Добраться до верхней палубы быстрее всего можно было на лифте.
Когда Вероника загрузилась в него, ей все-таки пришла в голову мысль о том, что враг может быть вооружен. А она что, лысая? Ей тоже нужно какое-нибудь оружие. Покопавшись в сумочке, висевшей на боку, воительница достала маленький продолговатый флакон духов и взвесила на ладони. За неимением перцового баллончика им вполне можно воспользоваться. Духи, конечно, дорогие, но в такой ситуации их совсем не жалко.
Когда Вероника походкой пьяного матроса проходила мимо одного из баров, ее заметила пышногрудая женщина с круглыми щечками. Немедленно схватила за руку своего благоверного и воскликнула:
– Русик, мне кажется, это она!
– Кто она? – не понял Русик, удивительно похожий на раскормленного французского бульдога, наряженного в спортивный костюм.
– Та девчонка, кошелек которой мы подобрали. Та, которая подавилась оливкой утром возле бассейна. Вот голову даю на отсечение – это ее кошелек. Там была такая возня, такая суматоха! Кошелек как пить дать выпал из ее сумочки. Или прямо из рук. Наверное, она встала, чтобы расплатиться, а сама еще не дожевала. Я всегда тебе говорю – когда ешь, сосредотачивайся на тарелке, а не глазей по сторонам.
– Может быть, лучше отдать кошелек кому следует? – промямлил Русик, которому страсть как не хотелось отрываться от бесплатной выпивки.
– Если отдать команде, они просто заберут деньги себе, ведь документов внутри нет. Лучше пойди за ней, расспроси как следует. Мы же не бессовестные какие-то.
Ни о чем не подозревающая Вероника тем временем покинула оживленную часть палубы и дошла до минигольфа, который был слабо освещен и выглядел таинственным. За бортом стояла непроглядная темень – лайнер уже покинул Сицилию и вышел в море. Всю ночь он будет находиться в плавании, а утром прибудет на Мальту. Все вокруг казалось Веронике немножко расплывчатым, а картинка перед глазами качалась, несмотря на современную систему стабилизации корабля. Черные маслянистые волны ходили внизу – отсюда, с высоты, вода казалась страшной бездной. Нахлеставшаяся коктейлей Вероника с огромным трудом защелкнула один браслет на левой руке, а второй пристегнула к ограждению. Осторожно подергала, проверяя прочность цепочки. Ключ от наручников она спрятала в сумочку, в специальный кармашек для мелочей. Что тоже далось непросто – сумочка так и норовила вырваться из рук.
Не прошло и минуты, как на горизонте появился невысокий толстячок в спортивном костюме. Он робко приближался к мини-гольфу, ступая так осторожно, будто палуба была заминирована. Когда он подошел достаточно близко, Вероника, исступленно всматривавшаяся в его лицо, громко спросила:
– Это вы?
Человечек оглянулся и послушно ответил:
– Я.
– Тогда чего вы молчите?
– Просто не успел собраться с духом.
Вероника готова была биться об заклад, что никогда в жизни не видела этого типа.
– Вы в самом деле знаете, где он? – спросила она как можно ласковее, чтобы не спугнуть визитера.
– Конечно, знаю, – ответил тот. – Он лежит в моей каюте.
Вероника наморщила лоб:
– Лежит в вашей каюте? А как он туда попал?
– Я нашел его на палубе. Он валялся возле бассейна. – Человечек переминался с ноги на ногу.
Вероника попыталась представить себе эту картину.
– Как же вы его дотащили? Он такой тяжелый!
– Ха-ха, – неуверенно засмеялся толстячок. – Тащил-тащил и дотащил.
Разговор получался странным. Вероника прямо не знала, что и думать.
– А почему он до сих пор у вас? – спросила она вкрадчиво. – Вы что-то с ним сделали?
– Я ничего с ним не делал. Просто обследовал.
– Вы что, врач?
– Нет, я бухгалтер.
– А зачем вы тогда его обследовали?
Они уставились друг на друга.
– Ну, я же должен был понять, чей он. Я заглянул внутрь.
– Внутрь? Как это вы заглянули внутрь? – помертвела Вероника.
– Ну, уж извините, мне пришлось его вскрыть. А иначе как?
– Вскрыть, – пробормотала Вероника потрясенно. Видение вскрытого, как стручок, Медникова-младшего встало перед ее мысленным взором. – Он что, умер?
– Кто умер?
– Богдан.
– Кто такой Богдан?
– А кого вы вскрыли?
Толстячок несколько раз моргнул круглыми глазами и промямлил:
– Извините, кажется, я ошибся.
Развернулся и торопливо пошел прочь, ускоряясь с каждым шагом. Вероника хотела окликнуть его, но потом передумала. Судя по всему, это вовсе не доброжелатель, а просто какой-то идиот. Она хотела посмотреть на часы, и именно в этот момент на нее напали.
Некто, одетый в скользкую черную одежду с капюшоном нырнул ей под ноги и обхватил колени, попытавшись приподнять и перевалить через поручни. На ощупь это был вообще не человек, а какая-то жуткая рептилия. Цепочка наручников натянулась и звякнула. Ошалевшая Вероника начала сражаться и отбивалась, как дикая кошка. В какой-то момент перед ней мелькнул капюшон, а под ним желтое лицо. Лицо было жутким, с кривым носом, возле которого болтался лоскут отслоившейся кожи. Вероника взвыла от страха. С этого момента свободная рука с зажатым в ней флаконом духов била и хлестала, словно бешеная. Существо схватило свою жертву поперек туловища, цепочка наручников снова громко лязгнула. В какой-то миг Веронике удалось выставить перед собой свое оружие и нажать на распылитель. Но повернула она его не той стороной, и едкая фиалковая струя ударила ей прямо в нос. Вероника зажмурилась и громко выругалась. Существо отвалилось от нее, раздался топот, и битва закончилось так же неожиданно, как началась.
Все выпитые за вечер коктейли одномоментно ударили Веронике в голову. Она села на палубу и заплакала горькими пьяными слезами. Долго ли коротко ли, ей удалось отстегнуть браслет и освободить руку. Запястье болело, глаза жгло огнем, в носу горело адское пламя, воняющее фиалками. Кое-как проморгавшись, Вероника побрела прочь от места стычки, ориентируясь на звуки музыки. По пути ей встретились влюбленная парочка и стайка японских туристов. Интересно, где они были раньше?!
Шепча ругательства и причитая, бедолага наконец добралась до того самого бара, где сегодня встретила Гаврилова. Как ни удивительно, он снова был там – сидел неподалеку от стойки, попивая спиртное и уставившись в свой телефон. По какой-то невероятной причине он сейчас показался Веронике самым родным и близким человеком на корабле. Она подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Гаврилов обернулся с любезным выражением на лице, но выражение немедленно исчезло, уступив место огромному знаку вопроса.
– Николь? Что с вами случилось?! – Он вскочил на ноги и схватил ее за плечи. – Вы плохо себя чувствуете? Что у вас с рукой? Какой-то несчастный случай?
– Несчастный, – подтвердила Вероника заплетающимся языком.
– Давайте я отведу вас в вашу каюту.
– Я хочу к вам, – пролепетала она. – В вашу каюту.
– Ладно, пойдемте ко мне. Вы уверены, что никому не надо сообщить?
Он обнял ее за талию, а она уткнулась ему носом в плечо. Когда Гаврилов помог ей войти в каюту и включил свет, Вероника бросилась ему на грудь и зарыдала. Это были жуткие пьяные слезы, за которые обычно не бывает стыдно, потому что наутро о них и не вспоминаешь.
– На меня напали, – сквозь рыдания пояснила она. – Кто-то в черном плаще с капюшоном.
Гаврилов, который наконец сообразил, что имеет дело с девушкой, напившейся в хлам, усадил ее на диван и отправился в ванную намочить полотенце. Вероника, размазывая слезы по щекам, огляделась по сторонам. Обстановка была такой же шикарной, как у нее, да и вообще у всех Медниковых.
– Этот гад… Хотел выбросить меня за борт, – простонала она, когда Гаврилов вернулся и стал вытирать полотенцем ее лицо.
– У вас навязчивая идея, – пробормотал он. – Какой такой гад?
– Страшный! Лицо сшито из лоскутов, рожа перекошенная. И еще он был в плаще.
– «В белом плаще с кровавым подбоем», – начал цитировать Гаврилов.
– В черном! В черном плаще! – Пьяная Вероника мелко стучала зубами, как будто только что вылезла из морозильника.
– Снимите свою сумочку, а то, не дай бог, удушитесь ремешком.
Вероника выпуталась из сумки, которую по обычаю надевала через голову на одно плечо, торопливо открыла ее, вытрясла на диван наручники и телефон.
– У меня от вас глаза на лоб лезут, – сказал хозяин каюты, оценив содержимое сумки. – Теперь я понимаю, откуда у вас багровая полоса на запястье. Кто надевал на вас эту штуку?