ии мужчин Аринсу никто не видел, все считали её крайне порядочной. А ещё — преданной, любящей и заботливой дочерью, которая никогда и ни за что не расстроила бы мать, вот так запросто уйдя из дома.
— Если пропала, значит, что-то дурное с ней приключилось, — заявляли все опрошенные едва ли не одними и теми же словами. — Поймали её в тёмном переулке. Эх, что ж творится-то, и где, спрашивается, в этом мире справедливость?
Произнося это, люди осуждающе смотрели на Гая, будто он и только он был виноват в том, что справедливости в мире нет и в помине. И, уходя из квартала, в котором жила пропавшая девушка, Лэндон пообещал себе, что непременно отыщет Аринсу Талберт. И тот, кто ответственен за её исчезновение, понесёт заслуженное наказание перед лицом всего города.
Вечером глава магистрата снова отправился в трактир, где ему указали на мужчину, с которым накануне уходила Аринса. Тот был молод, худощав, долговяз и по виду не очень-то тянул на преступника. И всё же допросить его следовало, да с пристрастием.
— Как ваше имя? — осведомился Гай, подсев к подозреваемому.
— А вам какое до того дело? — вылупился на него тот.
— Такое, что я расследую похищение Аринсы Талберт, и у меня есть достоверные сведения, что вчера вы покинули трактир вместе!
— П… похищение? — начал заикаться парень. — Какое ещё похищение? Я всего-то хотел её проводить, а она… Она меня по морде треснула! Подумаешь, приобнял по дороге, вот ведь какая цаца! Так я её там и оставил! Целую и невредимую!
— Где оставил? Идём, покажешь точное место! А затем отведёшь меня к тем, кто твоё алиби подтвердить сможет!
Аринса Талберт
Он вернулся. Господин Гримс. Принёс свечей, воды и еды, от запаха которой заурчало в желудке.
До его появления Аринса передумала столько всего и с такими усилиями пыталась развязать верёвки, что сил не осталось даже на то, чтобы бояться. Она просто смотрела на этого мужчину и не понимала. Он ведь казался порядочным человеком, матушке всегда жалованье исправно платил, да и дочка его обожала…
Подумав о матери, девушка едва не разрыдалась. Как она там? Ведь переживает же наверняка, места себе не находит! Узнала ли про трактир? Ищут ли Аринсу прямо сейчас?..
— Давай договоримся, — произнёс похититель, сняв повязку с её лица. — Я тебя развяжу и дам поесть. Может, даже оставлю развязанную, запру только. Так что давай-ка без глупостей! Если не хочешь, чтобы твоя мать пострадала, веди себя хорошо. Помни — я знаю, где она живёт, а защитить её некому, ни мужа, ни сына! Ясно тебе это?
— Ясно, — хрипло пробормотала Аринса. — Я всё сделаю, что захотите! Только не трогайте матушку!
— Да ничего я от тебя не хочу, — поморщился господин Гримс. — Послушания только. Чтобы сидела тихо как мышка.
— Хорошо, я… так и буду сидеть, — пообещала она. Любопытно всё-таки, где же Армелина? Знает ли она о том, какие страшные дела творит её отец?
В детстве они с Армелиной были настоящими подругами. Кажется, господин Гримс этого не одобрял. Но что плохого в том, чтобы играть вместе? Аринса понимала, конечно, что Армелина молодая госпожа, а она всего лишь дочка служанки. Однако в играх все сословные различия стирались, и они становились просто двумя девочками, которым было весело вместе и от смеха которых этот угрюмый дом казался светлее.
Когда не стало его супруги, господин Гримс уволил матушку, и они с Аринсой ушли из особняка создателя кукол. Она больше никогда не видела Армелину, хотя часто о ней думала. Каково ей было оставаться здесь и расти с таким отцом?..
Собственного отца Аринса не знала. В детстве её порой называли безотцовщиной, бастардом, иногда даже грубее. Она к этому привыкла, огорчалась лишь тому, что матери неприятно такое слышать. Про отца, который о ней наверняка даже не знал, думала редко, а сейчас вдруг захотелось, чтобы он о ней заботился. Чтобы искал её… и нашёл! Чтобы освободил из этого тёмного и мрачного подвала. Вернул бы домой, к свету, к привычной жизни.
Вот тогда всё бы ему простила! И грубость окружающих людей, и матушкино одиночество, и безденежье. Но лучше не надеяться на чудо, а попробовать спастись самостоятельно.
Вот только как?.. И что если похититель исполнит свою угрозу? Вдруг навредит матушке?
Когда путы спали, Аринса едва не завыла от боли. Настолько у неё свело все мышцы. Да ещё и следы от верёвок остались, некоторые даже кровоточили. Но это не так уж и страшно! Главное, что она жива!
И от еды девушка отказываться не стала. Если бы господин Гримс хотел её отравить, не стал бы заморачиваться с похищением. Свернул бы ей шею прямо в том переулке, а затем выбросил бы в море.
Но он приволок её сюда, а, значит, Аринса ему для чего-то нужна. Знать бы ещё, для чего именно. Как женщина мужчину она его явно не интересовала. Не было в его взгляде того, что, к примеру, у Рауса, когда тот на неё смотрел. Вот и хорошо, хоть какое-то облегчение.
А ей нужно копить силы, поэтому каждая кроха еды — козьего сыра, ещё тёплого хлеба и жестковатого вяленого мяса — пусть пойдёт на пользу, укрепит её тело и дух.
Свечи ей похититель не оставил, унёс с собой. Может, боялся, что устроит пожар? Зато притащил ведро и поставил в углу, нужник вроде как. И воды в глиняном кувшине немного. Аринса не стала пить всю сразу, решила растянуть, ведь неизвестно, когда господин Гримс снова к ней сюда в подвал явится.
Глава 20
«Давай же, сконцентрируйся!» — сердито сказала я себе, глядя в книгу. В прошлый раз ведь получилось, что же сейчас не так? То ли мысли куда-то разбегаются, то ли… проблема в другом.
А именно в голоде. Живот урчал всё громче, требуя еды и желательно побольше и покалорийнее. Я понятия не имела, полезна ли куклам человеческая пища, но в итоге не выдержала, вышла из библиотеки и пошла искать кого-нибудь из прислуги лорда Лэндона.
Первым мне попался дворецкий. Если он и был шокирован моей просьбой принести мне что-нибудь съедобное, то виду не подал. Вскоре прямо в мою комнатку был доставлен поднос со всяческой снедью, на которую я с жадностью набросилась. Мммммм, вкусно-то как! Как будто сто лет ничего не ела!
«Ты снова нас обеих подставляешь! — проворчала нечисть. — Уж не могла потерпеть! Что за обжора!»
«Лучше бы ты не бухтела, а объяснила, почему я вдруг захотела есть», — откликнулась я мысленно.
«А мне-то откуда знать? Если это кому известно, то одному лишь создателю, — буркнула она. — Вот у него бы и спросила, но ведь не спросишь, боишься, что тебя рассекретят».
«Но всё-таки… Хоть что-то ты знаешь? Вот когда тебя вселили в это тело, я ведь уже там была?» — решила уточнить я, покончив с куском румяного сладкого пирога.
«Ну да, — неохотно ответила мне Дюдюка. — Уже была. Я сразу что-то неладное почуяла».
«Но промолчала».
«Думаешь, надо было рассказать создателю?»
Я вдруг задумалась о том, а зачем кукольнику вообще понадобилось оживлять конкретно эту куклу не, как обычно, нечистью, а человеческой душой. Или я оказалась в теле Элинайи совершенно случайно? Нет, едва ли, ведь, судя по всему, вселение душ проходит с помощью магии создателя. То есть он проводит с этой целью какой-то ритуал. И что-то в этом ритуале пошло не так, поэтому сейчас я здесь…
Нахмурившись, я попыталась напрячь память и вспомнить, что именно услышала первым, когда очнулась. Ещё до того, как обнаружила, что стала живой игрушкой и попала в другой мир. Я услышала голос кукольника, и он говорил… говорил…
Кажется, он обозвал меня глупой болванкой! То есть не меня, конечно, а созданную им куклу. И ещё сказал что-то про очередную неудачу.
А уже потом заявил о своём решении вселить в своё творение мелкую нечисть и продать!
Выходит, изначальной целью этого человека было создание особенной куклы? Такой, в которой сможет находиться человеческая душа? Однако он почему-то упустил факт моего появления, и в итоге мы с Дюдюкой стали сосуществовать в одном теле.
Кажется, всё вполне логично. Но я не понимала мотивов кукольника. Хорошим человеком он мне с первого взгляда не показался, а своей интуиции я привыкла доверять. Да и мерзковатое это занятие — создавать и продавать живые игрушки. А уж запирать в них души живых людей и вовсе отвратительно.
Живых? Нет, вовсе даже не живых! Мёртвых.
Осознав это, я почувствовала пробежавшие по коже мурашки. Да, из разговора с бабушкой я поняла, что моё настоящее тело погибло, разбившись в той автомобильной аварии, но вот душа каким-то образом преодолела границы миров и оказалась здесь. Но следует ли из этого, что кукольник ловил именно заблудшие души попаданцев вроде меня? Или он желал переселить в куклу какую-то конкретную душу? Однако у него не вышло, потому я и услышала те слова про неудачу…
И если неудача очередная, то, выходит, что эксперимент уже не первый.
«Не нравится мне ход твоих мыслей, — заметила нечисть. — Ты плохо думаешь о создателе. Это неправильно».
«Послушай, а тебе обязательно быть такой преданной создателю куклы и защищать его интересы? — спросила я, отодвинув поднос с остатками еды — у меня окончательно пропал аппетит. — Понимаю, ты ему благодарна за то, что вытащил тебя оттуда, где ты находилась раньше, но всё же… И разве сейчас у тебя не должен быть на первом месте Гай Лэндон как тот, кому ты принадлежишь?»
«Это у тебя он на первом месте! — фыркнула она. — Настолько, что все мозги растеряла! Сказала бы хоть спасибо, что я до сих пор тебя создателю не выдала!»
«Ты что, и сейчас продолжаешь с ним общаться? И о чём же? Что ты ему рассказываешь и зачем?..»
Дюдюка замолчала. Резко, как будто радио в моей голове вдруг выключили. А я продолжала сидеть, уперев взгляд в одну точку и думая о том, что вся эта история очень дурно пахнет.
И что, пожалуй, главе магистрата пора узнать правду не только обо мне.
Гай Лэндон
Раус Крокс, как звали подозреваемого из трактира, привёл Гая туда, где они расстались с Аринсой Талберт. Это оказался очередной тёмный переулок, куда даже окна домов не выходили. Проклятье! Очевидно, похититель выбирал похожие места для своих чёрных дел. И явно выслеживал девушек заранее.