Некоторые историки стараются представить соперничество между «Лилией медицины» и «Розой медицины» как полемику между французской и английской медицинами в целом, но это чересчур преувеличено и не соответствует историческим реалиям. Если лилия в начале XIV века уже была геральдическим цветком французских королей и символом Франции, то геральдическая роза появилась в Англии только в середине XV века, во время Войны роз.
Самое приятное занятие для историка — рассказ о подвигах и достижениях его соотечественников. Хотелось бы написать о том, что «Роза медицины» затмила все аналогичные средневековые трактаты, вписав имя своего автора в историю большими золотыми буквами. Но историкам положено быть беспристрастными и рассказывать обо всем без преувеличений и искажений. Если говорить начистоту, то трактат Джона из Гаддесдена представляет собой грамотно составленную компиляцию из разных авторов, начиная с Диоскурида и заканчивая Авиценной, с добавлением собственных замечаний автора. Многие из приведенных в «Розе» рецептов просто фантастичны. Чего стоит только рецепт средства, обеспечивающего безболезненное удаление зубов. Джон упоминает о том, что за этот рецепт он получил много денег от цирюльников, занимающихся удалением зубов. Волшебным средством является жир древесной лягушки. Жиром надо смазать зуб перед тем, как его вырывать, тогда операция пройдет безболезненно. В подтверждение своего фантастического рецепта автор приводит не менее фантастический довод — дескать крупный рогатый скот теряет свои зубы из-за того, что поедает этих лягушек вместе с травой. Здесь кроется сразу три ошибки. Во-первых, древесные лягушки не живут в траве. Во-вторых, коровы не едят лягушек. Насколько бы быстро корова ни поедала траву, лягушка всегда успеет избежать печальной участи быть съеденной, потому что лягушки очень проворны. Если же в рот к корове каким-то образом все же попадет лягушка, то можно смело ставить фунт против пенни на то, что корова ее выплюнет. В-третьих, зубы у травоядных животных быстро стираются и даже выпадают по причине большой нагрузки, ведь им постоянно приходится перетирать жесткую траву.
Разумеется, никто из зубодеров не стал бы платить деньги за рецепт снадобья, предварительно его не испытав. Так что тут почтенный Джон соврал. Соврал ради того, чтобы придать вес своим словам. Непонятно только, на что он рассчитывал, приводя в своем труде подобные рецепты, да еще и убеждая читателей в том, что они помогают… И надо признать, что подобной чепухи, годящейся для трудов, написанных в IV нашей эры, но не в XIV веке, в «Розе медицины» много. Но тем не менее с наступлением эпохи книгопечатания «Роза медицины» была напечатана и несколько раз переиздавалась. Впервые она вышла в Павии в конце XV века, а в последний раз была напечатана через сто лет в Аугсбурге. Надо признать, что это весьма неплохой результат для весьма среднего труда по медицине, среднего даже по меркам Средних веков.
Называть Джона из Гаддесдена «отцом английской терапии» или «отцом английской медицины» можно лишь за неимением других претендентов на этот титул. Среди слепых одноглазый — король[87], разве не так?
P.S. Существовал ли где-нибудь в Европе благословенный оазис, в котором хирургию не отделяли бы от медицины и не объявляли бы ремеслом?
Да — существовал. На востоке. В России, придерживающейся православного направления христианства, постановления католических соборов и буллы[88] римских пап не имели никакой силы. Поэтому там не произошло разделения медицинской науки на благородную терапию и презренную хирургию. Русские цирюльники могли делать кровопускание, а банщики — вправлять грыжи, но это не равняло их с хирургами. Возможно, именно в этом равноправии двух медицинских направлений кроется причина того, что именно русский хирург Николай Пирогов, о котором еще будет сказано позже, стал основоположником топографической анатомии, науки, без которой в наше время невозможно представить хирургию.
РЕЗЮМЕ. СРЕДНИЕ ВЕКА БЫЛИ НЕ САМЫМ УДАЧНЫМ ПЕРИОДОМ ДЛЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ МЕДИЦИНЫ, КОТОРАЯ НЕСКОЛЬКО ВЕКОВ «ТОПТАЛАСЬ НА МЕСТЕ», БЕЗ КАКОГО-ЛИБО СУЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ.
Глава 13Даниэль Дефо выносит приговор европейской медицине
Не удивляйтесь столь необычному названию, а просто читайте дальше и скоро вам все станет ясно.
В этой главе речь пойдет об эпидемиях чумы и о том, что делали при этих эпидемиях средневековые врачи.
Тяжелых инфекционных заболеваний, к сожалению, существует много. И не только чума смертельно опасна. И не только чума вызывает эпидемии. Эпидемии холеры или натуральной оспы тоже уносят множество жизней. Но если говорить образно, то холера или оспа уносят жизни в горсти, а чума — в охапке. Если положить на одну чашу весов все болезни, как инфекционные, так и неинфекционные, а на другую чашу — одну лишь чуму, то чума перевесит. От чумы в средневековой Европе умерло больше народа, чем от всех войн вместе взятых.
С VI века нашей эры чума стала самой главной медицинской проблемой. В той или иной мере ей уделяется внимание практически в каждом из медицинских трудов, написанных в Средневековье. А впервые чума упоминается в Библии: «Филистимляне же взяли ковчег Божий и принесли его из Авен-Езера в Азот… И отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал их мучительными наростами, в Азоте и в окрестностях его. И увидели это Азотяне и сказали: да не останется ковчег Бога Израилева у нас, ибо тяжка рука Его и для нас и для Дагона, бога нашего. И послали, и собрали к себе всех владетелей Филистимских, и сказали: что нам делать с ковчегом Бога Израилева? И сказали: пусть ковчег Бога Израилева перейдет в Геф. И отправили ковчег Бога Израилева в Геф. После того, как отправили его, была рука Господа на городе — ужас весьма великий, и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты. И отослали они ковчег Божий в Аскалон; и когда пришёл ковчег Божий в Аскалон, возопили Аскалонитяне, говоря: принесли к нам ковчег Бога Израилева, чтоб умертвить нас и народ наш. И послали, и собрали всех владетелей Филистимских, и сказали: отошлите ковчег Бога Израилева; пусть он возвратится в своё место, чтобы не умертвил он нас и народа нашего. Ибо смертельный ужас был во всем городе; весьма отяготела рука Божия на них. И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес…»
«Наросты», о которых идет речь в пятой главе Первой книги Царств — это, вероятнее всего, бубоны, увеличенные в результате воспаления лимфатических узлов. На то, что речь идет именно о чуме, указывают не только «наросты», но и фразы, свидетельствующие о тотальном распространении болезни: «Поразил Господь жителей города от малого до большого», «И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес». Только чума поражала всех подряд, во время эпидемий натуральной оспы или холеры такого не происходило. Да и смертность от оспы и холеры была гораздо меньшей, чем от чумы.
Если древнеримской медицине посчастливилось дойти до следующих поколений, то древнеримские гигиенические представления исчезли вместе с породившем их государством. Культ чистоты, общественные бани, водопровод, канализация, запрет на выливание нечистот и выбрасывание мусора на улицу и много другого полезного исчезло за ненадобностью. У кельтов, германцев и других «варваров» были свои понятия о чистоте, радикально отличавшиеся от римских. Суть этих понятий можно было выразить шуткой Бенни Хилла[89]: «Мытье — бесполезное занятие, ведь когда грязи накапливается много, она просто отваливается».
Cлова Гиппократа о том, что «для больных полезно, если их питье, пища и все, что они видят, будет чисто», в Средние века воспринимались с иронией. Большинство средневековых врачей твердо знали, что мытье и смена белья, как нательного, так и постельного, ослабляет организм больного человека. Принятие ванны считалось крайне рискованным занятием, поскольку от теплой воды расширялись кожные поры, через которые в организм вместе с водой могли проникнуть разнообразные болезни.
А знаете ли вы, откуда в Европе взялась мода на широкополые шляпы? Поля должны были защищать от выливаемых из окон нечистот. Если уж это неизбежно, то пусть лучше грязь останется на шляпе, не запачкав лица и одежды… Объедки тоже было принято выбрасывать за порог, где они разлагались и благоухали. Такой роскоши, как уборщики улиц, в Средние века не знали. По всей Европе улицы убирал Мастер Дождь.
Да что там далеко ходить за примерами! Достаточно вспомнить вспышку холеры в Сохо[90] в 1854 году. В Лондоне, столице великой империи, над которой никогда не заходило солнце, во второй половине просвещенного XIX века были районы, не имевшие канализации. Нечистоты из выгребных ям сбрасывались в Темзу, туда же, откуда брали и воду для питья. Запрета на использование воды из тех рек, куда сливались стоки, в тогдашнем Лондоне не существовало. В отличие от Древнего Рима, где нечистоты сливали в одни водоемы, а воду для питья и мытья брали из других.
Вдобавок забота о чистоте тела еще в раннем Средневековье стала считаться греховной. С одной стороны, не стоило потакать таким низменным прихотям тела, как потребность в мытье, а с другой — неизбежное созерцание при этом собственного обнаженного тела могло вводить в искушение. Богословские трактаты советовали мыться как можно реже, а лучше всего — вообще не мыться, ибо здоровому телу это вовсе не требуется. Таким образом получалось, что приверженцы телесной чистоты регулярно совершали не только опасный для здоровья, но и греховный поступок. Задавшись вопросом: «Мыться или не мыться?» — средневековое общество решило не мыться. Ну а чем больше грязи, тем больше инфекционных болезней — это аксиома.