– Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась я. – Почему мы опять поменялись местами?
Очевидно, магические боги сейчас смотрели на нас и хохотали в голос, надрывая животы. В отличие от них, этих жестоких богов-насмешников, ни мне, ни Фентону смешно не было. Мы снова поменялись местами. Недолго трубили победные фанфары и царило торжество колдовской гармонии.
– Так… – Просветлевший в буквальном смысле ведьмак воровато огляделся, выискивая соглядатаев – а площадь уже становилась людной – и тихо скомандовал:
– Уходим молча и быстро, пока не сбежался народ.
Он настойчиво потянул меня в переулок. Я не сопротивлялась, но посчитала, что имею полное право возмутиться:
– Ты собрался до дома чесать пешком? Чем тебя не устраивает коляска?
– Ее хозяином. Дюпри любопытный.
– А я мокрая до нитки.
– Это сейчас самое важное? – Ведьмак злобно сверкнул глазами. – У нас тут проблема посерьезнее.
– Ну конечно, ведь не к твоему заду прилипают портки, – издевательски протянула я.
– По дороге просохнешь, – распорядился он.
– Тогда отдай мне свою рубашку, – потребовала я.
– У тебя прилипают портки, а отдать надо рубашку?
– Да.
– Серьезно? – Он даже притормозил.
– У меня течет по спине, хлюпает в сапогах, а пальцы дымятся. Поверь, я серьезна как никогда.
– Ладно… – процедил он сквозь зубы, покрутил головой и кивнул в сторону узенькой подворотни между двумя каменными двухэтажными домами. Здесь разливалась огромная лужа, так что пришлось ютиться с краешка, хотя перепачкаться сильнее невозможно.
Еще чуть-чуть, и в сундуке не останется чистой одежды, а я даже не могу воспользоваться удобным заклятием для стирки. Наведешь магии, и белье с мыльным камнем вертится в бочке, само себя оттирает. В чудесном прошлом – всего-то седмицу назад – не было никаких постирушек руками… Перешагнув на два шага через четверть века, я со скорбью готова признать, что жизнь – боль.
Фентон расстегнул кожаный жилет, отдал его мне и одним скользящим движением стянул рубашку со смятым гармошкой низом. Торс у него по-прежнему был отличный, крепкий и рельефный. Ни одной лишней унции.
– Берешь или мне одеться? – Ведьмак нетерпеливо тряхнул рубашкой.
– Спасибо.
С независимым видом я забрала сухую вещь и, вернув жилет, развернулась лицом к стене. От мокрой одежды освобождалась быстро и, не зная, куда приткнуть ее, по-простому зажала между коленками.
– Ты была оторвой? – вдруг хмыкнул Фентон.
– С чего ты так решил? – презрительно уточнила я, между тем пытаясь разобраться, где у его рубашки перед и как попасть головой в ворот, а не в рукав.
– У тебя татуировка.
Три звезды на лопатке. На первом курсе я решила, что помечать каждое упокоенное умертвие – отличная идея, но быстро осознала, что с моей специализацией и количеством незаконно воскрешенных мертвецов в нашем королевстве придется расписать все тело. В общем, меня попустило, а рисунки остались.
– Ты там, что ли, пялишься? – прикрыв грудь, недовольно глянула я через плечо.
Фентон даже ради приличия не потрудился отвести взгляд или повернуться к противоположной стене.
– Ты тоже на меня таращилась, – с нахальной ухмылкой парировал он. – Считай, мы в расчете.
Скажу больше: при виде его подтянутого живота и крепкой груди жизнь начинала меня ранить чуточку меньше, а мир переставал казаться отчаянно паршивым местом, где для стирки придется использовать собственные рученьки, как любому обычному человеку.
Надменно фыркнув, я быстро натянула сухую рубашку и практически в ней утонула. Горловина стремилась соскользнуть с хрупкого плеча. Длинные рукава болтались почти до коленок, и пришлось их закатать.
– Налюбовался? – складывая, а вернее, сматывая узлом мокрую одежду, спросила я.
– Почему три звезды? – не смутился Фентон.
– По числу укокошенных ведьмаков, сующих нос в чужие дела.
Неожиданно кто-то хихикнул. Чувствуя, как меняюсь в лице, я быстро оглядела переулок, ища источник инфернального смешка. Оказалось, что в окне, неловко выходящем в проулок, за нами наблюдал взлохмаченный, помятый со сна мужик. Видимо, каждое утро он любовался на стену соседнего дома и оказался приятно удивлен неожиданными переодеванием.
– Скройся, – грубо скомандовал ведьмак и щелкнул пальцами, выбивая в воздух темный дымок заклятия.
Окно мгновенно затянуло черной непроницаемой завесой. Наверняка от страха шпион схватился за сердце. Да я сама чуть не схватилась за сердце. Фентон с естественностью использовал темное заклятие!
– К тебе вернулась темная магия, – выдохнула я.
Казалось, он не сразу осознал, что проблема разрешилась сама собой, пока мы прятались в подворотне как бродяги, а не как гордые маги. В это сложно поверить, но мои пальцы действительно вспыхнули голубоватым светом.
– Мы поменялись! – на радостях воскликнула я и показала замершему Фентону руку. – Видишь?
Раскрытая ладонь, словно в насмешку, задымилась. Тонкие полупрозрачные язычки силы облизали кожу.
– А теперь опять. Сила мерцает, – задумчиво прокомментировала я молниеносное превращение из чародейки в ведьмы. – В принципе, чему удивляться? Все по закону равновесия: здесь убавило, тут прибавило.
Фентон убедился, что снова просветлел магией, и сцедил через губу забористое ругательство. Короткое и емкое, с удивительной точностью отражающее глубину… обстоятельств. Ведь, что может быть хуже, чем поменяться колдовским даром с идейным врагом? Не знать, в какой неудачный момент сила вновь ускользнет.
Из города выходили задворками, в злом молчании. До окраин потоп не добрался. Люди только просыпались, и немногочисленные прохожие смотрели нам вслед с нескрываемым подозрением. Видимо, подтянутый мужик со шрамами, одетый в кожаный жилет на голое тело, и девица в одежде с мужского плеча напоминали отставших от бродячего цирка артистов. Вроде как он уехал, а мы вот остались.
На тракте за замковой стеной разливались огромные лужи, в них отражалось серое небо. Вокруг ни души, только в кустах чирикали птицы. Неожиданно Фентон поскользнулся на размякшей глинистой обочине и тихо выругался. Встав, он упер руки в бока и вдруг невесело хохотнул.
– Эй, ты чего? – опешила я.
Ведьмак пронзил меня острым взглядом и с полной серьезностью объявил:
– Я придушу школяра.
– Ах ты просто нашел виновника торжества, – ехидно протянула я, даже почувствовав некоторое облегчение оттого, что он все еще в сознании. – А я-то решила, что рассудком тронулся.
– Где он? – вопросил Фентон, словно я лично усаживала Нильса в карету и махала на прощание ручкой.
– Понятия не имею. Может, уже на пути в замок Истван, так что расправа откладывается. Да? – Я ободряюще похлопала его по крепкому плечу. – Пойдем, пока дождь не начался.
– Твой школяр ошибся в заклятие, – настаивал он. – Или учитель из тебя паршивый.
– Ага, или всё вместе, – насмешливо добавила я. – Во всем виноваты светлые! Они вызывают неправильные молнии. На кол нас! Хочешь найти виновника – посмотрись в зеркало… Хотя здесь нет зеркала. Вон, посмотрись в лужу. Увидишь того, с кого все началось! А потом проникнись и придумай, что мы будем делать дальше. Лично у меня пока нет ни одной идеи.
– Я уже предлагал.
– Улечься в койку? – насмешливо уточнила я. – Кажется, что-то такое припоминаю. А если дело не выгорит, то дождемся грозы и попробуем еще разок. Можно прямо в огороде. Лежим мы на грядке, а вокруг сверкают правильные молнии. Чудная идея! Уже бегу и теряю по дороге одежду.
Неожиданно из рук выпал сверток с мокрыми вещами. Сконфуженно покосившись на ведьмака, я подняла их и снова замотала узлом.
– Если бы мы следовали моему плану, то сегодня не пришлось бы полуголыми скакать по подворотням, – прокомментировал он.
– Спорное утверждение.
– А ты бы полчаса провела в молчании, – добавил Фентон.
– Ой, ну не льсти себе. – Я издевательски поморщилась. – Давай будем честными: максимум минут десять.
– Я сказал полчаса? Как минимум час, – высокомерно заявил он. – Целый час тебе было бы не до разговоров. Дивное время!
Ведьмак обошел меня по дуге, не побрезговав ступить в лужу.
– Можно, я сделаю вид, что поверила? – съехидничала ему в спину. – Не хочу случайно ранить нежное мужское эго.
«Стерва», – должно быть, подумал он.
«Кретин!» – мысленно огрызнулась я.
И в это пасмурное утро меньше всего мне хотелось обнаружить Нильса перед своей калиткой. Переодетый и причесанный, он сидел на большом дорожном сундуке и поджидал нашего возвращения.
– Смотри-ка, – с кровожадной ухмылкой промурлыкал Фентон, – школяр объявился.
– Здравствуйте, учитель!
Не догадываясь, что ведьмак жаждал расправы, он соскочил на землю и радостно замахал рукой.
– Приехал раньше и вас жду. Не хотел без вас заходить в дом, – затараторил Нильс, не позволив мне уточнить, а что, собственно, он забыл в моем доме, если даже дурацкий полосатый сюртук забрал. – Ох, а город-то гудит! Все обсуждают, как вы справились с потопом. Я завтракал в заезжем доме и во все уши слушал. Жалко, что собственными глазами не увидел. Все говорят, что вы, учитель, лучшая!
– Слава светлым, – невесело хмыкнул Фентон.
– О господине верховном тоже говорят, – уверил студент. – Что, пока вы чистили улицы, все погреба затопили, и они до конца лета не просохнут. Нехорошо так-то вышло…
У меня вырвался издевательский смешок.
– Не стоило об этом рассказывать, да? – как будто расстроился Нильс.
Фентон почесал небритую шею и спросил:
– Тебе сколько лет, школяр?
– Двадцать один… будет зимой. – Он окинул нас растерянным взглядом. – А что?
– Повзрослеешь, поймешь, что цель оправдывает средства.
– То-то ты вчера взбесился, когда крыша провалилась, – с иронией припомнила я.
Недовольно поджав губы, ведьмак прошел мимо Нильса и скрылся за калиткой. Было слышно, как он шуганул табуретопса, по всей видимости, с азартом ковыряющего подкоп. Скорее всего, под забором, но с Йосика станется рыть землю и под цветочным горшком. Пес он номинальный, лакомых косточек ему никто не дает, но привычка прятать заначку на голодный год никуда не делась. Вечно вымажется, как призрачная хрюшка, и носится по дому, сея комья грязи.