– Научиться упокоевать умертвия никогда не рано, – поддержала я ученический порыв. – Читай побольше. Глядишь, в итоге станешь приличным специалистом по защите от темных чар.
– Я не настолько честолюбив, просто не хочу, чтобы меня сожрали, – присаживаясь к столу, признался Нильс.
– Тоже чудесная мотивация, – похвалила я.
С умным видом он открыл учебник, полистал, поводил карандашом по строчкам и не выдержал:
– Признайтесь, учитель, ведь тех двух правил нет в книгах? Откуда вы их взяли?
– Из практического опыта. – Я кивнула на стопку толстеньких томиков, некоторые из которых выглядели преступно новыми: – Учись, школяр.
Между тем, Фентон бросил последнюю ветку в выросшую возле грядок кучу, отряхнул руки и подошел к окну.
– Принесешь полотенце?
Отказывать человеку, вкалывающему в моем огороде по собственному желанию, было грешно. Он скрылся за углом дома, видимо, надумав устроить купание в бочке, а я поднялась из-за стола, вытащила из корзины на полке кухонное полотенце и вышла на улицу.
Серая завеса, нависающая над Круэлом, незаметно рассасывалась. На горизонте алым росчерком прочертилась зарница, окрасившая взбитые в пену густые облака рыжим золотом. В прохладном воздухе разносился настойчивый стрекот сверчков.
Ожидала, что Фентон будет вовсю плескаться в бочке с дождевой водичкой, но он стоял, прислонившись плечом к стене, и в засаде поджидал меня, словно малый ребенок, желающий напугать издевательским «Бу!». Я едва не натолкнулась на него и, отшатнувшись, охнула:
– Ты чего притаился?
– Нам нужен дракон, – тихо и очень серьезно проговорил он.
– Живой или достаточно костей? – съехидничала я. – Ты уточни, что именно хочешь грабить: зоопарк или музей.
– Нам действительно нужен дракон, – убежденно повторил ведьмак.
– Знаешь старый анекдот? – не удержалась я и убрала с его рубашки налипшую травинку. – Чародей приходит к храмовнику и жалуется на жизнь, а тот ему говорит: «Чародей, заведи дракона»… Вижу по лицу, что не знаешь. В общем, я к чему это говорю: дракона в моем доме не будет ни в каком виде. Ни в живом, ни в мертвом, ни даже в виде амулетов! У тебя есть умертвие, а у меня школяр и нечисть. По-моему, полный набор для счастливой совместной жизни.
– Говорят, что в минуту, когда рождается дракон, вокруг исчезает вся магия.
– Да, я читала в гримуаре, – согласилась я.
– Но у легенды любопытное продолжение. Магия возвращается. Темное – темному…
– Ага, а светлому ничего не возвращается, потому что рядом с драконами мы в принципе не можем пользоваться чарами, – перебила я.
– Магия в любом случае возвращается, просто рядом с драконом к ней невозможно обратиться, – поправил меня Фентон.
– Значит, ты серьезно. – Я смирилась с тем, что обсудить драконью тему придется. – Ну даже не знаю, радоваться или рыдать. Единственный известный мне дракон сейчас живет в зоопарке и готовится отъехать в мир иной. Адресок подсказать? Ты еще успеешь его угнать.
– Варлоки были кланом, владеющим драконами, а Хэдлеи служили у них смотрителями загонов, – не обращая внимания на убийственную иронию, перебил меня ведьмак, и невольно опять резануло слух это странное «у них». – В клане ходили разговоры, что они когда-то спрятали у себя драконье яйцо. Никто не воспринимал эту чушь всерьез. Но я стал верховным колдуном и нашел подтверждение в родовом гримуаре.
Некоторое время Фентон пытливо смотрел мне в глаза.
– Хочешь сказать, что наследие – не гримуар и не артефакт, а дракон?
– Именно.
– Дракон из ларца?
– Скорее дракон из яйца, но да.
– Настоящее яйцо, из которого при хорошем раскладе вылупится маленькая крылатая тварь? – понимая, что со стороны, должно быть, выгляжу чокнутой, еще раз на всякий случай переспросила я. – Считай, последний в семи окрестных королевствах детеныш дракона.
– Так и есть, – невозмутимо кивнул Фентон.
– Охренеть!
– Согласен.
– И у тебя его сперли, – со смешком напомнила я о пустом ларце, возле которого у нас случился магический поединок.
Мы одновременно посмотрели в сторону ритуального круга. Фентон прибрался в той части огорода, и теперь обугленный ларец не валялся на боку, а аккуратно стоял, словно напоминая о том, что никого наследия для нового верховного не сохранил.
– Уверен, что Хэдлей его перепрятал, – не согласился ведьмак. – Он был малость… подозрительным.
– Был? Он уже не скажет, куда спрятал яйцо? – насторожилась я и указала пальцем в небо, хотя была уверена, что после смерти все ведьмаки без исключения попадают в ад. – Его больше с нами нет?
– Нет, он по-прежнему с нами, – как-то слегка замявшись, неохотно признался Фентон.
Догадываясь, что ответ мне очень не понравится, я все-таки спросила:
– И где он?
– В твоем сарае.
Некоторое время мы молчали.
– Думаю, что имею право задать этот очень личный для темного вопрос. – Я кашлянула, чтобы прочистить горло, а то голос начал подводить. – Зачем ты его воскресил?
– Я нашел его в таком… печальном виде и поставил клеймо, чтобы не задавали вопросов.
Чудесно! Ко мне притащили незаконно поднятого мертвеца с фальшивым клеймом.
– А для чего притащил с собой? Расстаться не мог?
– Без любого из Хэдлеев было невозможно открыть тайник, но этот Хэдлей оказался последним.
Некоторое время я молчала, пытаясь собраться с мыслями, но в итоге сдалась:
– У меня нет слов… Хотя вру! Слов много, но воспитание не позволяет их произнести.
– Не стесняйся. – Фентон махнул рукой в приглашающем жесте.
– Достаточно того, что ты не стесняешься, – парировала я, и вдруг в голову пришла странная мысль: – А если за эти годы яйцо стухло?
– Сомневаюсь, что это возможно.
Ей-богу, из тухлых яиц не вылупляются даже цыплята. Разве что монструозные зомби-цыплята. Однажды я вылавливала в деревенском курятнике целый выводок. Скверное было приключение.
– Предлагаю резюмировать. – Я махнула полотенцем, отгоняя мрачное воспоминание, а заодно комаров. – Мы находим яйцо, выводим из него маленького дракона, и наша проблема решается?
– Таков мой единственный план, – согласился он. – Если бы я видел другой способ вернуть себе дар, никогда бы не завел этот разговор.
Справедливо.
– Ладно, Фентон Варлок, отыщем его. В конце концов, что мы теряем?
Не бежать же, право слово, к пресветлому за советом. Я не переживу подобного унижения и издохну следом за чувством собственного достоинства. В корчах.
– Эй, фея! – позвал меня ведьмак, когда я собралась вернуться в дом и, запершись в спальне, хорошенько осмыслить неожиданный поворот. – Коль мы теперь партнеры, погреешь водички помыться? По-партнерски.
– Нет, – бросила я. – Мойся, партнер, в бочке и не смей соваться в мою ванную. Ведьмакам в нее вход воспрещен!
– Полотенце хоть отдай…
Нильс сидел в засаде. Когда я проходила под окном, предупредила громким голосом, чтобы наверняка расслышал:
– Ты делаешь вид, что ничего не знаешь, и не задаешь ни одного вопроса.
– Слушаюсь, учитель! – отозвался он из глубины кухни, но неожиданно вынырнул из оконного проема, едва не сбив горшок с геранью. – Мы будем высиживать дракона?!
С тяжелым вздохом я подняла голову и посмотрела на него. Школяр выглядел взволнованным и оживленным.
– Нильс, хочешь, тебе доверим высиживать? Сядешь на яйцо и выведешь дракона. По-моему, бесценный опыт. Потом в резюме добавишь строчку «драконяня». Или «няня-драк»? Как думаешь, что правильнее?
Что-то бормоча под нос, Нильс обиженно втянулся в окно.
– И вообще, несмешная шутка! – крикнул он из глубины кухни.
– Да кто здесь шутил? – едва слышно хмыкнула я.
Ночь в сельской глуши всегда наступала враз: долго зрела, наполнялась глубокими тенями и сумерками, а потом накрывала непроглядной темнотой. Ни уличных фонарей, ни проблеска случайного огонька. Разве что холодным, строгим светом делилась луна. Она-то и заливала спальню, лишенную магических ламп.
Хотелось бы сказать, что дом был тих и окутан миром, но нет. За стеной то и дело похрапывал Нильс. Он заснул над письмом своей ненаглядной матушке, а потом с закрытыми глазами поднимался на второй этаж. Думала, войдет лбом в косяк, но укладывание прошло мирно, только в тишине скрипнул старый диван.
Я привела себя в порядок и, раскинув руки, рухнула спиной на кровать. Не успела расслабиться, как в дверь постучали. Фентон не спал. И другим не давал.
– Фея, дело есть.
– Сказать просто так не можешь?
– Без моей магии никак, – проговорил он.
Растерев лицо ладонями, я собрала волю в кулак и поднялась с манящей постели. В коридоре горел ночник, и после темноты, царящей в спальне, свет заставил прищуриваться. Подозреваю, со стороны лицо выглядело перекошенным.
Вытащенные из комнаты сундуки занимали добрую часть узкого пространства, и места нам с ведьмаком на двоих было маловато. Он вроде и не пытался приблизиться, а все равно стоял рядышком.
– Отправь письмо. – Фентон протянул исписанный лист плотной сероватой бумаги, явно выдранный из какого-то блокнота. – Попросил бы школяра, но надо лично в руки. Поможешь?
– Ладно, – согласилась я. – Говори, что делать.
Инструкции понял бы даже ребенок, хоть сколько-то знающий о принципе действия заклятий. Покончив с объяснениями, Фентон отдал письмо.
– Таните Эльбе.
Невольно я припомнила, с какой душевной болью он обвинял женщин в несговорчивости:
– Та самая упрямая девушка?
Он проигнорировал ироничное замечание и терпеливо пояснил, что мы тут пыхтим на общее благо:
– Нужно, чтобы она нашла и прислала записи Хэдлея. Он вел семейную летопись.
Сжав лист, я призвала темную магию. Страница начала гореть не с уголка, как должно, а в центре. На листе появилась дымящаяся червоточина. Она быстро расширилась. Кольцо огня выедало бумагу, оставляя обожженную хрупкую кромку. В воздухе пахло паленой бумагой, кружились затухающие огненные искры.