– За что?
– Откуда бы они еще столько драконьих клыков достали? Да мы почти как зубные феи! Они нам еще приплатить должны, – увлекшись, заявила я.
Фентон подавился на вдохе.
– Что ж, зубная фея… В этот раз будешь встречать Торстенов со мной, как и положено верной супруге. Лично отдашь им выбитые клыки, а заодно объяснишь, почему мы возвращаем их Кейрана по частям.
Тоже мне! Напугал светлую чародейку кучкой ведь- маков.
– Как скажете, любезный супруг, – скрестив руки на груди, хмыкнула я.
– Прекрасно!
– Но потом не жалуйся.
Между тем, появился знахарь. Хмурый ведьмак в неизменном черном плаще с недовольной – читай, помятой со сна – миной вошел в раскрытые ворота. С большим апломбом он заявил, что в драконьих хворях разбирается приблизительно так же, как в светлых заклятиях. В общем, никак.
Удивительно, как верховного не разорвало на клочки от возмущения. Пока они спорили, я предусмотрительно отошла к стойлу Зары.
В финале всех принципиальных споров ведьмаки всегда назначали виноватыми чародеев. Накинутся на меня, отгребут добра и благодати полной ложкой, захотят собрать вещички по примеру светлого лекаря. Верховному из собственного замка отчаливать некуда, а знахарь-то попытается. Наверное, даже до ворот доберется и лишь потом повернет обратно. Еще ни один темный, покидая башню навсегда, не уходил дальше замкового моста. Светлые, впрочем, тоже.
Пока они пытались договориться, я проверила широкую корзину, стоящую на колоде. Внутри лежали желтоватые острые клыки длиной в две ладони. Ровно шесть штук. Драконьего рога не было.
Нахмурившись, я открыла смотровое оконце на створке ворот и заглянула внутрь стойла Зары. Она вытянулась на боку и сладко дрыхла, под крылом пряча морду от солнечного света.
Девицей Зараза, как и положено самке, выросла изящной. По гребню шла характерная алая полоска, на перепонках крыльев цвели замысловатые золотистые узоры. Просто образчик беззаботной красоты. С первого взгляда не догадаешься, что смотришь на сосредоточие мирового зла, вселенского коварства и яростной силы, способной излиться на голову несчастного самца.
Пока я изучала засыпанный соломой пол в поисках отломанного жениховского рога, исчадие ада пошевелилось. Отодвинуло крыло и недовольно покосилось на меня одним глазом, дескать, долго будешь таращиться на королеву, когда та изволит почивать?
– Ты чем думала, когда ему клыки выбивала? – ткнув в ее сторону указательным пальцем, забранилась я. – Полагаешь, у нас тут ярмарка женихов, чтобы морду кривить? Бери, какого дали. Иначе останешься старой девой.
Над крылом заклубился сизый дымок. Видать, выпустила из ноздрей в ответ на справедливый упрек.
– Еще и огрызаться смеет! – Я захлопнула оконце и повернулась к ведьмакам. – Верховный, а где рог?
Перебитый на полуслове Фентон не сразу сообразил, чего от него хотят:
– Чей?
– Лошадиный, демоны дери!
– Позвольте заметить, госпожа Варлок, у лошадей нет рогов, – зачем-то сумничал знахарь, но под тяжелым взглядом стушевался и пробормотал: – Так это была ирония…
– В стойле еще раз посмотри, – проворчал муж.
– Там нет, – покачала я головой. – Клыки в корзине, а рог куда-то из стойла сбежал.
– Как?
– Очевидно, не своими ногами.
Фентон набрал в грудь побольше воздуха, видимо, пыжась сдержать поток брани, но не сдержал и на выдохе выдал витиеватую фразу. Приличными в ней были только междометия, но общий смысл угадывался. Он подробно объяснил, что сделает с негодяями, посмевшими стащить бесценный кусок Кейрана.
– Знаете, господин верховный, – задумчиво проговорил знахарь, очевидно впечатленный его словарным запасом, – пожалуй, попробую подлатать дракона. Анатомически-то он всяко проще, чем человек…
Чувствуя, что готова пускать из ноздрей дым и рычать не хуже крылатой твари, я решительным шагом направилась к выходу. Очень хотелось вытрясти из паршивой банды коллективную душу, а заодно и сворованный драконий рог.
– Ты куда? – спросил Фентон.
– Причиню кое-кому добра и посею благодать, – объявила я, проходя мимо. – А то совсем страх потеряли…
– Только не разрушь замок, – в голосе верховного прозвучало плохо замаскированное злое торжество.
– Как пойдет.
– Тогда рушь северную башню, мы ее все равно думали сносить! – крикнул он.
Тэмри мялся на солнцепеке в окружении живых табуреток и одного старого пса, доставшегося нам в наследство от покинувших замок Варлоков. К слову, этот лохматый пес – хороший воспитатель! Зараза его искренне побаивалась – помнила, как старик бодро гонял ее по загону, когда она еще не встала на крыло.
– Школяр!
Весь табун во главе с мальчишкой понуро потрусил ко мне.
– Дуй к Нильсу и передай ему, что, пока я иду в замок, в тронном зале должно появиться то, что они стащили из стойла. И если только там ничего не окажется…
– Вы правда разрушите северную башню? – искренне ужаснулся он.
– И заставлю их разбирать завалы. Физический труд облагораживает. – Я одарила его выразительным взглядом. – И даже нерасторопных, любопытных школяров.
– Уже бегу! Вы, главное, не торопитесь, учитель! Идите медленно!
Он рванул с места с такой прытью, что табуретопсы не сразу бросились следом, а живой пес и вовсе остался стоять, вероятно мысленно решив, что слишком стар для галопа. Йосик с товарищами быстренько Тэмри нагнали. Дальше они неслись наперегонки, пока не скрылись в воротах.
Неторопливо я вернулась в замок. Кивком поздоровалась со старым Арни Варлоком, ковыляющим в сторону оранжереи. Хромоногий старик был одним из немногих, кто сразу преклонил колени перед верховным и пожелал остаться в замке.
Темный ковен он принял целиком, учил молодняк уму-разуму и с остервенением гонял нечисть тростью. Меня искренне считал ведьмой и не понимал, отчего матушка-природа ошиблась с цветом дара. Доводы, что у пресветлого Иствана дочь-ведьма могла родиться только в страшном кошмаре, не принимались.
– Слышал, девица-то жениха подрала, – пробормотал Арни.
– Случилась неприятность, – согласилась я.
Он неодобрительно покачал косматой головой и, опираясь на трость, побрел дальше, к оранжерее со стеклянным куполом. Очень старик любил ковыряться в земле. Правда, вид растений и их названия забывал. Недавно мандрагору выдрал. С корнем.
Дверь в тронный зал открылась с неприятным скрипом. Просторное помещение с витражными окнами наполняли мозаичные тени. На возвышении стоял деревянный трон, а на нем лежали три драконьих клыка. Один к одному.
– Да вы, должно быть, шутите, – пробормотала я с удивленным смешком.
За спиной снова раздался скрип. Из дверного проема выглядывал Нильс. Вроде взрослые чародеи, а ведут себя как малые дети!
Осознав, что сбежать на сей раз не выйдет и придется держать ответ, банда начала гуськом втягиваться в тронный зал. Девять человек разного роста, телосложения и цвета магии выстроились длинной шеренгой. Инкуба опять не хватало.
– Не стыдно? – кивнула я, намекая, что рог не вернули.
– Учитель, нам очень стыдно, – прогудел Нильс.
– Отдайте остальное, пока я добрая!
Танита мгновенно вытащила из-за спины заткнутый за пояс сверток. Она аккуратно развернула ткань и в гробовом молчании протянула очередной драконий зуб. И того выходило, что наша зараза выбила жениху десять клыков! Бедняге Кейрану хоть осталось чем жевать?
– А тебе на кой драконий зуб?
– Я что, хуже остальных? – фыркнула девчонка. – Все брали, и я взяла.
– А где рог? – вопросила я у вороватой компашки.
Приятели принялись переглядываться, словно вопрошая друг у друга, куда делся рог и нужно ли эту бесценную информацию доносить до светлой хозяйки замка. Пришлось выразительно сложить руки на груди.
– Бес забрал! – заметив говорящий жест, как на духу выдал лучшего друга Нильс. Видимо, под угрозой светлых заклятий своя рубашка становилась ближе к телу. – Потащил в свою спальню!
С инкубом Бессарием впервые мы встретились три года назад в таверне маленького городка Веспок. Каково же было мое удивление, когда он бесцеремонно вломился в двери замка и заявил с порога, что желает вступить в клан с драконом! И ему наплевать, что клан зовется ковеном. С тех пор он чувствовал себя как дома и, поверьте, ни в чем себе не отказывал.
– Значит, спрятал его в своем логове, – процедила я.
– Мы ему говорили, что лучше спустить в подземелье! – неожиданно выпалил молоденький чародей, вступивший в ковен весной, после окончания светлой академии. – Оттуда потом легче незаметно вынести…
Сосед украдкой ткнул ему в бок светящимся пальцем, намекая, что пора заткнуться. Парень взвыл от острого магического укола и прикусил язык.
– Ладно, демоны… живите, – вздохнула я и тут же отрезала, пока они не расслабились: – Но жить хорошо теперь не получится! На следующей седмице отправляйтесь всем коллективом в Вайлдстоун. Бургомистр писал, что у них там нашествие саранчи.
– Что мне там делать? – буркнула Танита.
– Будешь походной кухаркой, – осадила девчонку. – Или тебя отправить к нашему повару?
Идти в кухню ей не хотелось. С поваром у темной прислужницы отношения не сложились. Он заявил, что ей следует похудеть, и не докладывал порции. Поесть Танита любила, так что громко, не скрываясь, замкового кормильца ненавидела. Как сядет за стол, так и начинает люто ненавидеть.
– Учитель, если вы забыли, я седмицу назад оттуда вернулся! – возмутился Нильс.
– А вы, господин Баек, лучше бы готовились к экзамену в магистериуме, а не держали свечку драконам! – рявкнула я и решительно зашагала к дверям. Удивительно, как у меня из-под каблуков не рассыпались искры.
Народ мгновенно дунул в разные стороны, освобождая дорогу.
– Госпожа чародейка, а клыки-то куда запихнуть?
– Тебе подсказать варианты? – бросила я мрачный взгляд на светлого чародея. – В корзину! Нам их Торстенам сегодня возвращать.
Новость о том, что хозяева Кейрана прибудут уже сегодня, вызвала в рядах старых приятелей переполох. Стоило выйти из тронного зала, как выжидательная тишина за спиной взорвалась громкими, по большей части сочными, восклицаниями. За такие Тэмри лишился бы голоса как минимум на седмицу.