— У меня намечается война с Роком. Он окружил своих смертных последователей эртениумом. Вы можете его брать в неограниченном количестве.
— Я согласен, — мгновенно отозвался Йода.
— А почему ты? — всполошился Короткоухий. — Я тоже хочу!
— Потому что ты дурень! — засмеялся Йода. — Ты только что сам мне говорил, чтобы я не слушал Видящего, а он нас еще ни разу не обманул. И быть у него в должниках даже выгодно.
Короткоухий злобно зыркнул на брата, сердито засопел, но сказать ему было нечего. Он взобрался на сиденье водителя и проворчал:
— Уходите, не мешайте работать.
— Я к себе на гору, — произнес я. — Жду тебя там, только поторопись.
— Не беспокойся, — ухмыльнулся «джедай».
Я называл их «джедаями», потому что они были очень похожи на персонажа из «Звездных войн» — сморчка мастера Йоду. Вообще Йоду звали Голова Два Уха, но я дал ему новое имя и тем самым заслужил его безграничное доверие.
— Видишь то плато? — спросил я, показывая сверху лагерь свидетелей Худжгарха.
— Вижу.
— Вот там, на спуске, ровно посередине, нужно сделать подземный туннель, и качай себе эртениум, сколько захочешь. Возьмешь его вон у тех смертных. Видишь? — показал я рукой на суетящийся лагерь сторонников Рока.
Йода пришел в великое возбуждение и потер дрожащие руки.
— Пойдем быстрее, Видящий.
— А смертные тебя не заметят? — спросил я.
— Нет. Идем. Веди нас быстрее. Я начну с другого конца этой шишки.
Степь. Предгорья Снежных гор
Через мгновение я был у подножия плато с обратной стороны. Голова Два Уха исчез, а я в недоумении уставился на то место, где он должен быть. Но там его не было. Моим глазам предстала нетронутая скалистая твердь.
— Как это? — удивился я.
— А вот так! — ответила Шиза. — Ты что, не понимаешь, что эти коротышки живут и действуют в другом измерении? Тебе в твоей человеческой форме или в любой другой, кроме Худжгарха, туда хода нет.
Я растерянно почесал щеку.
— Мне и в обличье Худжгарха туда хода нет. Если я стану духом мщения, на поле боя явится Рок и порвет меня, как Тузик грелку.
Вот это я прокололся! И что теперь делать? Ход событий развивался таким образом, что я не мог ничем управлять. Рок, к моему прискорбию, придумал нечто большее, чем вызов огненных существ, и я не знал, что этому противопоставить. Время неумолимо работало против меня. И мне ничего не оставалось, как вернуться на плато и постараться на ходу придумать… Только вот что придумать?
Ганга видела, как засуетился лагерь противников духа мщения, как воины поднимались и строились по племенам. Из шатра вышел верховный шаман вместе с гаржиками.
— Мы не будем атаковать подошедших, — говорил седой, но еще крепкий орк. Он поглядел на гору, где засели их противники, потом в сторону тех, кто подошел им на помощь и встал в трех лигах от них.
— Почему? — спросил шаман.
Он тоже перевел взгляд на своих врагов. Ганга поняла — они продолжают прерванный в шатре разговор.
Седой орк усмехнулся:
— На месте Грыза я бы в прямое столкновение не вступал, а отступил. Мы будем гоняться за ним по степи и не догоним.
— А если снимем защиту? — задал вопрос шаман.
— А если снимем защиту, на нас нападут с двух сторон. С плато на помощь Грызу придут защитники, они же не трусы, чтобы отсиживаться во время боя. И мы окажемся в окружении. Ты сможешь быстро выстроить свою защиту вновь?
Шаман отрицательно покачал головой.
— Ну вот видишь, — отозвался седой орк. — Единственный путь — это напасть на лагерь свидетелей на плато. Лорхов оставим здесь. Пусть Грыз ими подавится. Мы животных возьмем в лагере наверху. А когда разобьем тех, кто засел на плато, то сможем бить по частям остальных.
— Хорошо, так и сделаем, — согласился шаман, увидел Гангу и небрежно произнес: — Ты будешь рядом со мной. И не делай глупостей, — затем повернулся лицом к ученику. — Проследи за ней, — и кивнул на замершую орчанку. — Если будет мешать, убей. — Вы, — он ткнул пальцем в трех других учеников, — сообщите всем держащим защиту, что выдвигаемся, — затем повернулся к седому. — Проследи, Грум. Пусть воины, что поставлены для их защиты, берегут моих помощников пуще своей жизни.
Седой молча кивнул. На Гангу он даже не смотрел.
Воины противников Худжгарха неспешно выстраивались в длинную колонну. Наконец они закончили построение и длинной гусеницей пошли на гору.
Ганга замешкалась, и ученик шамана подтолкнул ее в бок.
— Не спи! — тихо проговорил он. — Я не хочу из-за тебя впасть в немилость к учителю.
Ганга покачнулась и пошла, следуя за шаманом. Она не понимала действий противников Худжгарха, но разговор шамана и седого орка навел ее на определенные размышления. Речь шла о защите, и она видела ее ужасающее действие своими глазами. Ганга вспомнила, что Ирридар научил ее магическому взору, и, применив магию людей, посмотрела на идущее войско. Воинов окружала белесая пелена, напоминающая туман. С четырех сторон к войску тянулись силовые линии, искрящиеся красными огоньками. Источником силовых линий был шаман, что шел впереди нее. «Вот что погубило нападавших», — догадалась она.
Войско ревнителей старой веры медленно, словно громадная гусеница, продвигалось к подъему на плато. Сотники отдавали команды, десятники кричали на воинов, чтобы те держали строй. По степи разносились шум от лязганья оружия, крики и громкий топот тысяч ног.
В лагере наверху царила тишина. Там на повозке стоял только один орк с синими развевающимися на ветру волосами.
Ганга внутренним чутьем поняла, что сейчас решается судьба степи. Судьба всех орков. Ее судьба. Судьба ее жениха и судьба еще нерожденного ребенка. Она прикусила губу. Перед глазами в мгновение ока пролетело страшное видение. Часть племен орков с огнем и мечом прошла по степи, вырезая непокорных. И, к ее ужасу, их вели лесные эльфары. А в авангарде орочьих войск шли конные лавины снежных эльфаров, холодных, как вершины их снежных гор, и беспощадных. Тысячи трупов устелили степь, а на горе из отрубленных голов стоял и скалился этот шаман, что шел впереди нее. У подножия холма стояли на коленях орки, и было их множество.
Она тряхнула головой, отгоняя кровавую пелену, и уставилась на затылок шамана с редкими длинными волосами. Из повязки его торчали защитные амулеты, вырезанные из кости.
Тысячи мыслей роились у нее в голове. Но самая главная была та, что шамана нужно убить. Она билась в висках, страшила и лишала духовных сил. А как же ребенок? Как же ее жених? Но, может, само провидение послало ее в этот поход и она не сама избрала этот путь? Что привело ее в ставку врагов Худжгарха? Может, сейчас решается судьба всего мира, и все будет зависеть от нее? Сможет ли она остановить кровавый поток смертей, тянущихся за этим страшным в своей ненависти к инакомыслящим шаманом? Может ли гибель одной женщины остановить гибель сотен тысяч? Страх и ужас стали наполнять ее сердце. Материнский инстинкт вопил и требовал смириться, а чувства бушевали и толкали в бой. В безудержный, смертельно опасный…
И она не выдержала.
— Как быть, любимый? Где ты? Ты слышишь меня?
— Слышу, любимая!
Ганга не ожидала услышать его ответ. Она от неожиданности чуть не вскрикнула и споткнулась о камень. Ее поддержал ученик шамана.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Да… Я нормально… — отозвалась девушка и слабо улыбнулась.
— Что ты надумала? — прозвучал голос Ирридара.
— Шамана нужно убить. Я хотела это сделать.
— Просто так его не убьешь, у него сильнейшая подпитка от его покровителя. Не спеши, я вытащу тебя оттуда, и перед уходом ты вонзишь кинжал ему в голову. Но только тогда, когда я дам тебе знать.
— Хорошо, любимый, я буду ждать.
Надежда вновь проснулась в ней и с новой силой ожила в ее сердце. Приободрила ее и принесла успокоение. Она не одна. Ее мужчина здесь, он ее слышит, и он решит все проблемы.
Войско последователей Рока медленно подходило к подъему на плато, и чем ближе оно было к нам, тем больше морального и душевного напряжения испытывал я. Не хотелось смиряться с мыслью, что засела у меня в мозгу, делала слабым и безвольным. Ужасная мысль фаталиста: «В конце концов, если мы не можем избежать неизбежного ужасного конца, то можем сделать все, чтобы этого не случилось. А что из этого получится, известно лишь Творцу. Да, я опростоволосился, понадеявшись на то, что Йода пророет туннель, по которому смогу пробраться в центр войска и попытаться убить верховного шамана. Но я сделал все, что смог».
Я мог бы еще приказать молодым оркам запустить торнадо, и десятки вихрей, набирая силу, понеслись бы к врагам, прихватив с собой груды камней, но там, среди моих противников, шла та, кто мне дороже всех. Моя невеста, в утробе которой живет мой ребенок. Судьба или кто-то еще были сегодня не на моей стороне.
Я стоял и ждал. Чего я ждал? В глубине души очень хорошо понимал — ждал смерти! Не знаю как, но я отдам жизнь, чтобы другие могли жить. Я много убивал. За моей спиной — длинная дорога, устланная трупами разумных. И если пришло время вернуть долг живым, я его верну. Я уйду за грань, но продолжусь в своем сыне… или дочери. Умирать не страшно, однажды я уже умер. Страшно не исполнить свой долг перед теми, кто мне доверился и пошел за мной…
И вдруг в хоровод моих мыслей ворвался крик Ганги:
— Как быть, любимый? Где ты? Ты слышишь меня?
Теплота прошла по моей груди, сладостная истома накрыла сердце мягким нежным одеялом. Моя любовь здесь, она слышит меня, она знает, что надо делать, и взывает ко мне.
— Слышу, любимая! Что ты надумала? — Я улавливал смутные образы ее мыслей и понимал, что она, как и я, готовится сделать последний шаг в этой жизни. Она готова пожертвовать собой, нашим ребенком, чтобы спасти меня!
— Я хочу убить шамана!
И тотчас мое сознание заработало с ускоренной силой. Оно отслеживало сотни тысяч вариантов действий и отбрасывало их прочь. Но одно оно вычленило из этого хаоса: «Надо подождать! Надо подождать! Чего?» Ответа не было на этот вопрос, но я знал — нужно подождать.