«И в самом деле, чего это я?» — рассердился на себя и произнес с облегчением:
— Тора, ты в любом обличье прекрасна, — и рассмеялся.
Тора удивленно посмотрела на меня и тут же рассмеялась сама. Напряжение спало, и мы вздохнули с облегчением. Я подошел к ней и, наклонившись, приобнял за плечи.
«Видела бы меня Ганга, — подумал я. — Зарезала бы обоих».
Тора чмокнула меня в щеку.
— Как поживаешь? — Я уселся на свое место. — Не скучаешь?
— Есть немного. Но я терплю. Кроме того, рена — хорошая компаньонка и наставница, она много полезного мне рассказала. Я помогаю ей в алхимии. Ты за мной? — Это она спросила как бы между делом, но я понимал, что для нее это важно.
— Нет, Тора. Я проездом, и вот, зашел повидать тебя.
— А-а-а, — протянула она. — Ну, повидал. — И снова глаза ее стали сухими.
Вот же женщины, вечно чем-то да недовольны. И она, и я, мы оба понимаем, что сближение не приведет ни к чему хорошему. У нее свои долги, у меня — свои, и мы их заложники.
Я стал серьезным.
— Тора, я направляюсь в Снежное княжество. Там сейчас назревает гражданская война. Есть твои союзники, есть твои открытые враги. Я отправляюсь туда попробовать направить процессы в нужное для тебя и княжества русло. Ты должна стать великой княгиней. Тогда воцарится мир на ваших землях. А, вернее сказать, в горах. Старые дома с надеждой смотрят на тебя… Не все, правда. И им нужна помощь. Если победят новые дома, княжество вступит в союз с Вечным лесом, и тогда люди вновь станут рабами и предметом торговли. А орки будут их орудием в борьбе с людьми. Ты это должна понимать.
Ее плечи как-то вдруг опустились. Она ссутулилась и, не глядя на меня, ответила:
— Я понимаю. — Потом подняла на меня глаза, полные слез. — А ты понимаешь, что я этого не хочу! Я не готовилась стать княгиней. Там… Там много достойных леров. Почему я?
— Потому что у вас в горах такие традиции. И снежный эльфар умрет, но будет их придерживаться. Но появились, так сказать, новые эльфары, недовольные своим положением в княжестве, им наплевать на традиции, и они рвутся к власти. Часть новых домов куплена лесными эльфарами, и они, пользуясь тем, что нет великого князя, готовы развязать войну. Старые консервативные дома видят в тебе знамя, под которым они могут сплотиться. И это нужно сделать. К моему сожалению, ты не принадлежишь себе, Тора. Ты принадлежишь народу снежных эльфаров. У новых домов есть идея, у старых — ты. Одни тебя будут искать, чтобы убить. Другие — чтобы спасти.
— А что ты можешь сделать один? Если целые дома не могут справиться с возникшей проблемой.
— Я отвлеку их внимание на себя. Человек, который хочет войти в один из домов, будет для них сильнейшим раздражителем. Часть сил они переключат на меня, а я буду постепенно убирать самых несговорчивых. И передам весточку тем эльфарам, которым доверяешь ты. Там пока не сложилась крепкая партия, и я помогу им сплотиться.
— Не слишком ли самонадеянно? То, что не смогли сделать сотни приверженцев моего деда, ты собираешься сделать один. Тебе не кажется это глупым?
— Нет, — спокойно ответил я. — Не кажется. Я не утверждаю, что у меня получится. Я просто буду делать то, что должен. Кроме того, меня не связывают по рукам и ногам ваши традиции. И последнее — у меня есть примерный план.
— Ах, как замечательно! — Тора всплеснула руками и вскочила. Стала ходить по пещере туда-сюда. — У него есть примерный план! Ну прямо герой, да и только. — Она приблизилась ко мне вплотную. — Ты ненормальный, Ирридар?
Я обнял ее и прижал к себе.
— Есть немного, — и засмеялся. — Какой нормальный человек полезет в гнездо к змеям? Но мне надо ехать в ваше княжество. Мне дали грамоту о возможности вступления в Дом какого-то песка. Дали, между прочим… — Я отпустил ее и сделал шаг назад, увидел разочарование в ее глазах и продолжил: — За спасение одной высокопоставленной особы. И вспомни: я спас тебя без армии эльфаров. Так что, думаю, у меня есть шансы на успех. Они увеличатся, если ты мне поможешь.
— Чего ты хочешь? — спросила она и вновь уселась в кресло.
Я видел: Тора взяла себя в руки и успокоилась.
— Имена эльфаров, которым я могу передать от тебя послание и которым могу доверять.
Девушка ненадолго задумалась.
— Доверять ты можешь только моему роду, — ответила она. — Найди лера Видра-ила. Он был мужем моей кормилицы. Дальше он тебя сведет с кем нужно. Подожди, я ему напишу письмо.
Она взяла со стола колокольчик и позвонила. Заглянул хромой секретарь.
— Бумагу и перо! — приказала Тора, а я поморщился.
— Тора, ты ведешь себя как госпожа, а на самом деле ты простая рена. Прошу, не забывай это.
Тора покраснела.
— Прости, Ирридар, я постараюсь.
Секретарь вернулся с пачкой бумаги, пером и чернильницей, поклонился и положил все на стол. Тора улыбнулась и поблагодарила:
— Спасибо, рен, вы очень любезны.
Я чуть не застонал, дождался, когда хромой уковыляет, и вновь обратился к ней:
— Тора! Ты и он — рены! Не показывай разницу в вашем положении. Не надо так показушно благодарить.
Девушка посмотрела на меня непонимающими глазами, и я махнул рукой — ну откуда эльфарке знать, как должны вести себя простолюдины? У них садовники и дворники — и те благородного происхождения.
Вскоре письмо было написано и скреплено ее личной магической печатью. Она протянула его мне, но отдала не сразу. Стоя совсем рядом, она была ростом вровень со мной, и ее глаза находились напротив моих, смотрели как-то странно, словно бы что-то хотели разглядеть во мне.
Не отпуская лист, сложенный в два раза, она тихо произнесла:
— Береги себя! — отпустила лист и улыбнулась. А я неожиданно понял: она искала в моих глазах отклик на свои чувства и, видимо, нашла. Прижалась ко мне. — Я слышу, как бьется твое сердце, — прошептала она. — Раньше мне казалось, что у тебя его нет.
Затем резко оттолкнула. И отошла на два шага, тряхнула копной волос и повторила:
— Береги себя! Ведь вы теперь мой подданный, лер Ирридар.
Передо мной стояла уже правительница целого государства. Стало ясно, что она сделала свой выбор, и сразу пришло облегчение. Не надо больше думать об этой такой странной личной проблеме — влечении к эльфарке, ломать голову, как выкрутиться из ситуации, и бояться своих чувств, разделяя их между Гангой и Торой. Я был ей благодарен. И мне захотелось сделать ей подарок. Оставить на память о себе что-то такое необычное. И я вспомнил! У меня в сумке томится птах, которого я притащил из другого мира. Я широко улыбнулся и залез в сумку, с которой никогда не расставался. Жестом фокусника вытащил говорящую птицу и, увидев, как удивленно расширились глаза Торы, рассмеялся. Эффект неожиданности сработал на все сто процентов.
— Тора! — сказал я, держа в руках уснувшую птицу. — Это говорящая птица. Зовут ее Зануда. И на планете она одна, другой такой нет.
Зануда услышал свое имя и проснулся. Клюнул меня в руку и, взлетев, сел мне на плечо.
— Зануда хоро-оший! — проговорил он и уставился на девушку. — Сторожи, — прокричала птица. В пещеру на крик заглянул шверд и уставился на птицу. Зануда увидел пса и пожелал: — Чтоб ты околел!
Пес зарычал. В ответ птица спросила:
— Мяса хочешь?
Я знал, что птица может общаться и ментально, поэтому не беспокоился за ее судьбу. Пес ошарашенно уставился на птицу и рыкнул. Зануда перелетел с моего плеча на плечо Торы.
— Зарабо-отать надо, — и гаркнул: — Сторожи!
Пес тут же юркнул обратно за шторы. Тора пришла в себя и громко расхохоталась. Погладила птицу и, просияв лицом, ответила:
— Спасибо, Ирридар, очень необычный и хороший подарок. — Она мягко и ласково обратилась к птице: — Зануда хороший?
Птах скосил на нее черный глаз и выдал:
— Чтоб ты околел! — чем вызвал еще одну волну смеха.
— Это все, что он умеет говорить? — продолжая смеяться, спросила она.
— Зануда будет говорить то, чему ты его научишь, Тора. — Я тоже не мог сдержать улыбки.
— Так вот чему ты его научил! «Сторожи» и «Чтоб ты сдох»? Какие вы, мужчины, грубые. — Она прижала птицу к груди и просюсюкала: — Правда, Занудочка?
Птиц неожиданно ответил в тему:
— Правда, — посмотрел на меня и добавил: — Чтоб ты сдох!
На что я возразил:
— Не дождешься. У тебя теперь новая хозяйка. Слушайся ее, иначе псам скормит.
— Не слушай, Занудочка, этого грубияна. Я тебя буду холить и лелеять. Мяса хочешь?
Я думал, он повторит эту фразу, но птиц смог меня удивить. Он как ребенок пригрелся у нее на груди и ответил:
— Хочу.
Возвращаясь на постоялый двор, я долго еще вспоминал наше прощание. Тора занялась птицей, и все ее внимание было поглощено ею. Я раскланялся и вышел. Попрощался с Ведьмой, которая тоже удивилась подарку. Не преминула заметить, что таких птиц она тут не видала и что девочке с ней будет веселее. Окинула меня быстрым изучающим взглядом и проводила до выхода из пещеры. Шли мы молча. Прощаясь, она произнесла ту же фразу, что и Тора:
— Берегите себя, тан.
Я согласно кивнул, отвесил поклон Овора и пошел в ночь. Рядом тут же появился мой шверд, которого я притащил из мира Жюля, поэтому так и называл его: «Мой шверд». Он пошел рядом, провожая меня. Я чувствовал, что он был доволен, и чувствовал, что он считает меня своим хозяином. Меня, что странно, а не Ведьму! И три суки, что пришли вместе с ним, составляли отдельную стаю. Но задумываться, почему так случилось, я не хотел. Считают — и пусть считают. Им, собакам, виднее. Да и мне спокойнее рядом с таким псом. Не надо убивать случайных грабителей, а в том состоянии, в котором я сейчас находился, я бы мог. Причем не задумываясь.
Вернувшись на постоялый двор, я понял, что покой мне может в этой жизни только сниться. Посередине зала толпились люди и нелюди. Над всеми возвышался Морган. Он держал в руках стол и периодически им помахивал. Толпа ревела и подхлестывала кого-то, кого не было видно, и то подавалась назад, то приближалась к Моргану, как приливы и отливы. Слышался задорный тонкий крик Жюля: