Сначала казалось, что все просто. Он снабдил землянина богатым арсеналом скрытого оружия, дал ему сверхвозможности и запустил процесс. Юноша должен был сработать как пусковая кнопка череды нужных ему событий. Подорвать влияние ордена демоноборцев, где окопались призванные Курамой иноземельники. Затем вызвать к жизни самого Кураму для противовеса растущему влиянию Беоты и стать приманкой для обоих. Они должны были видеть в нем угрозу себе. Он так тщательно все спланировал, подготовил нужных смертных, потратил почти пять сотен лет для реализации своего плана, а этот сопляк, маложивущий червь, все стал делать наоборот. Он так грубо ломал его конструкции, что пришлось его жестоко убить, отрубив руки и ноги. Но ведь не сдох же! Мало того, вдруг стал воплотившейся сказкой стариков. А этого не было в расчетах Рока. И, что удивительно, ничего подобного развитие ситуации не предвещало. Странный народ русские. Как их понять? Они, по его мнению, даже думать на три хода вперед не могут. Все их действия — глупость на глупости и глупостью погоняет. Как они выжили в своем мире? Как им удается еще и где-то доминировать? За счет чего? Для Рока это стало неразгаданной тайной. Нет логики в их действиях. Нет — и все! Где русские, там логики нет. Потому и предугадать их действия невозможно!
Рок выпил вина.
— Как ему все удается? Ненавиж-жу! Туп, глуп и подвержен тысячам человеческих страстей. У него нет сильных сторон, одни слабости. Казалось бы, вот он весь как на ладони, дунь — и разлетится в пыль… Но как только начинаешь использовать его собственные слабости против него, то выходит совсем не то, что ожидаешь. Это непонятное сознание землянина, которое не угадаешь и не просчитаешь. Как он выжил у Беоты? Как?
И его агент спасовала, удрала. Испугалась, видите ли… Духи сумасшедших смертных… Тьфу! Рок сплюнул.
— Вспоминать не хочу. Скользкий, как речной угорь, не ухватишь. Ну ничего, я знаю, как тебя достать, землянин! Я приучу тебя страдать! Я сделаю твою жизнь мукой! Потеряешь всех своих близких и тех, кто тебе дорог. И виноват вы этом будешь только ты. — Рок потряс в воздухе кулаком, угрожая своему невидимому оппоненту. — И я не буду ждать! Хватит! — Рок в ярости вскочил с кресла, перевернул стол и разлил вино. В последнее время ему было трудно себя сдерживать.
Он ухватился за поводок, ведущий к рабыне, и дернул на себя. Сразу же к его ногам свалилась куча-мала. Чудище, невообразимо переплетенное. Рыбий хвост. Голова дворфы… Да что это такое? Рок в удивлении открыл рот. И в это время зубастая пасть неожиданно схватила его за ногу.
— О-ой… — заорал от неожиданности и боли Рок и ногой отбросил от себя чудовище. Оно исчезло, оставив следы укусов на ноге. — Вот тварь, — выругался Рок. — Что это прилетело?
Он залечил ногу и вновь ухватил поводок, ведущий к рабыне. Теперь сначала прибыла крула, а следом — привязанная к ней поводком дворфа. Крула опять попыталась укусить его за ногу, но он сильным ударом размозжил ей голову. Тварь безвольно дернулась в последний раз и распласталась на полу. Рок поднял глаза, налитые кровью, на дворфу.
— Что это? — спросил он.
А в руках дворфы появился огромный арбалет. Она подняла его и выстрелила в Рока. Все произошло очень неожиданно, и Рок сумел лишь прикрыться рукой. Болт с грозным хлопком тетивы сорвался с ложа и, пробив ладонь, вонзился Року в горло. Хозяин мира захрипел и повалился на спину. Дворфа потянулась к силе, идущей к ней через поводок, и часть отдала круле. Русалка воспрянула к жизни и, увидев лежащего обидчика, бросилась на него. Рок не успел восстановиться и не смог предотвратить нападения крулы. А она яростно терзала его горло, не давая возможности крикнуть и позвать на помощь личную стражу. Наконец, когда он дважды умер и воскрес, Рок понял, что надо отослать эту странную парочку обратно и вышвырнуть их с горы. Что он и сделал усилием воли.
Полностью восстановившись, он вызвал стражу.
— Если сейчас здесь появится человек-рыба, убейте ее. Встаньте передо мной.
Он потянул поводок, и вновь на пол плюхнулась крула, но теперь уже одна. Стража мгновенно напала на русалку. Та только и успела прошептать:
— Прощай, подруга.
Ее тело, изрубленное на куски, растворилось в воздухе, а поводок исчез.
— Что же это было? — проговорил одними губами Рок.
Графство Тох Рангор
Дворфа выгнулась и еще раз застонала.
— Чего это она? — спросил я озабоченно, посмотрев на Авангура.
— Да я откуда знаю, — пожал тот плечами. — Это твоя дворфа.
Лия вдруг дернулась и спокойно задышала.
— Прощай и ты, подруга, — прошептала она и открыла глаза. — Милорд, вы мне снитесь? — спросила дворфа.
И я, еще больше озадаченный ее вопросом, посмотрел на девушку. Впервые она назвала меня милордом. Раньше я был для нее хозяином.
— Мне снился сон, — смотря в небо, продолжила говорить Лианора, — что меня спасло странное создание, не человек, не рыба… Она дралась с тем, кому я принадлежала. И… я ей помогала. Мы дрались как львицы… И она перегрызла рабский поводок, намотав его себе на шею. Я… Я чувствую свободу, милорд. — Девушка слабо, как после продолжительной болезни, когда приходит первое облегчение, улыбнулась и, вновь закрыв глаза, погрузилась в сон.
— Ну и удачливый ты парень, Худжгарх, — хмыкнул Авангур. — Никогда такого не видел. Чтобы вот так снять рабский поводок другого хранителя, и при этом смертный остался жив… Хотя… — он задумчиво помолчал, — я мало что видел. И, знаешь, ты об этом никому не рассказывай… Это может стать оружием против врагов. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Я согласно кивнул. А чего тут непонятного? Так можно подсадить вместо раба и что-нибудь пострашнее крулы, и поводок превратится в удавку для господина. Хотя я не знал, как это можно использовать, но сам принцип понял.
Я подхватил легкое тело Лианоры и вернулся в замок. Положил ее на кровать и на цыпочках вышел. Надеюсь, Лия выздоровела окончательно и заклятие, наложенное на нее сородичами, разрушилось.
У дверей ее комнаты стояла Чернушка. Она увидела меня и бросилась мне на шею.
— Муж мой! — прошептала она в ухо. — Я хочу тебя. Я ждала тебя.
— Почему здесь?
— А где еще тебе быть? — отстранилась Чернушка. — Ты помогал нашей дворфе. Получилось?
— Скорее да, чем нет, — ответил я.
Взял ее на руки и унес в свою комнату. Вышли мы уже поздно и только потому, что у меня в душе забил колокол тревоги.
— Шиза, в чем дело? — спросил я, сбитый с толку. — Что случилось?
— Не знаю, Викто́р… — ответила мой симбионт. — Но чувствую, нужно идти к гадалке.
— К гадалке? Ты это серьезно?
— Более чем, Викто́р.
— М-да… И где нам ее взять, эту гадалку?
— Поспрашивай, в деревнях обычно живут такие старухи.
— Дожился, — проворчал я, — к гадалкам хожу. Вот это божок.
Я нашел Лию в птичнике. Она могла знать о таких старухах. Но Лия отмахнулась и отправила меня к Бурвидусу. Мол, это он собирает всякие сплетни и слухи. Я несколько раз окинул дворфу внимательным взглядом, не нашел в ней ничего необычного. Лия оставалась все такой же деятельной и решительной. Это у нее в характере, потому и сына старейшины зарезала. «Ладно», — пожал я плечами и пошел туда, куда послали, — в тюрьму, собирать слухи и сплетни.
— Вижу, Бурвидус, ты прижился в тюрьме, — произнес я, разглядывая, как дворф уминает пироги с барского стола и запивает вином. Вид его выражал полное удовольствие от жизни. — Ешь, пей, спи и ничего не делай.
Появился я в его камере мгновенно, и он чуть не подавился куском.
— Милорд!.. Кх… Крх. Вы сами меня сюда посадили. Кх. Как вы здесь…
— Я это помню, Бурвидус, — перебил его я. — У нас новости. Лианора выздоровела.
— Не может быть! — воскликнул пораженный дворф. — Правда?
— Правда, и тебя отсюда выпустят… Но то, что происходило с твоей невестой, не должны знать она сама и другие. Ты понял меня?
— Вот вам мое слово, пусть мне отрежут язык, если я проболтаюсь. Никому не скажу! И даже своей рыбке — тоже.
— Хорошо, Бурвидус. Теперь скажи, у нас где-нибудь поблизости гадалки живут?
— Гадалки? — Дворф задумался. — Не знаю насчет того, настоящая она или нет, но говорили бабы, что у вашей служанки Соломеи мать ворожея.
— У моей служанки? А что, есть такая? — удивился я.
— Конечно, милорд. А кто, по-вашему, убирает ваш кабинет и вашу комнату?
— Не знаю. Я там редко бываю.
— Ну вот поэтому и не знаете.
— Ладно, оставим мою комнату в покое. Ты знаешь, где живет эта ворожея?
— Рядом, в деревне у леса. Там еще рынок для проезжих и трактир. Вот она в трактире и работает, поварихой.
— Идем, — приказал я, — покажешь ее мне.
Дворф с сожалением поглядел на стол, где остался его обед, и поплелся за мной следом.
На мой стук в двери открылось окошко, и стражник, увидев меня, упал без чувств. За дверью раздался топот. С шумом открылась дверь в камеру, и начальник караула, запинаясь, стал докладывать:
— Вашмисть!.. Ни сном, ни духом…
— Хватит. Я знаю, что вы не виноваты, — остановил его я. — Никому не рассказывайте, что видели меня здесь. Бурвидуса я освобождаю.
Трактир меня приятно удивил. Здесь не было чадного дыма. От печи на кухне не пахло горелым мясом, прогорклым пивом не тянуло от стойки и не носились роем мухи.
Опрятная девушка в белом переднике быстро подбежала к нам и спросила:
— Что господа будут заказывать?
— Что делать, милорд, — понял мой недоуменный взгляд Бурвидус. — Вас тут не знают. Редко бываете… — произнес он и отвернулся.
Я понял его затруднения. Действительно странно, что подданные не знают своего сеньора.
— Это его милость граф Тох Рангор, — помог девушке и мне дворф. — Позови сюда мать твоей подружки Соломеи.
В ту же секунду девушка бухнулась на колени.
— Ваша милость, не погубите! — запричитала она и стала обнимать мои ноги. Из глаз крестьянки текли крупные слезы.
Я понимал ее ужас — не узнать своего сеньора для крестьянской девушки означало быть засеченной на площади насмерть. Но я ведь не такой, хотя она этого не знала. Из-за стойки к нам спешил дородный, с окладистой бородой мужик. Он тоже упал на колени и пополз ко мне, непрестанно кланяясь и стуча лбом в пол.