Девушка убрала руку. Лукаш выдохнул, втайне желая, чтобы она снова дотронулась до него.
– Я предлагаю сделку, – сказала она.
Королева сидела, сложив на коленях тонкие руки, почти такие же бледные и прозрачные, как у русалки, и он хотел снова ощутить их прикосновение на своей коже.
– Какую сделку? – зачарованно спросил Лукаш.
Ее глаза вспыхнули, но сама рысь оставалась спокойна, как хищник, находящийся на самом верху пищевой цепочки.
– Я королева, и я отведу тебя в горы. Ты драконоборец. И ты убьешь дракона.
Волчий Лорд не мог поверить своей удаче. На него нахлынуло облегчение: впервые за несколько месяцев чувство страха и повышенной ответственности совершенно испарилось. С ее помощью они доберутся до гор за несколько дней. Максимум – за неделю или даже быстрее…
«Францишек».
Это дало ему надежду.
Вдруг Лукаш вспомнил о своей руке. Как она тряслась, когда он столкнулся с драконом, и как она подвела его, когда он боролся с жуткими черноглазыми монстрами. У него упало сердце. С охотой на драконов было покончено. Даже если бы он захотел – а это было не так, – он не смог бы одолеть Золотого Дракона. Лукаш это знал.
Но она не могла знать.
– Хорошо, – сказал он, протягивая правую руку. – Договорились.
Королева уставилась на него. В ее глазах промелькнуло недоверие, и это напомнило Лукашу о том, что, кем бы она ни была – человеком или зверем, – они принадлежали разным мирам.
– Нужно пожать руки, – объяснил он. – Это человеческая традиция.
Она нерешительно подняла руку.
Их пальцы соприкоснулись, и Лукаш сжал ее ладонь. Даже сквозь перчатки из драконьей кожи он чувствовал, что ее рука была холодной, с острыми выступающими косточками. Но, несмотря на клыки и когти, она показалась ему почти хрупкой.
Лукаш уже составил план дальнейших действий. При самом удачном раскладе Францишек все еще бродил по лесу. Они пойдут тем же путем, что и его брат, и с таким-то опытным провожатым, скорее всего, нагонят его быстрее, чем он доберется до гор. А потом они сделают большой перерыв. Вернутся в Градув, будут пить водку и наслаждаться своим золотом. Последние братья Смокуви сделают то, чего в их роду не делал еще никто: счастливо состарятся.
Он разжал пальцы, и она недоверчиво осмотрела свою руку.
– Это обещание, – сказал Лукаш, раздраженный тем, как быстро чувство вины начало снедать его изнутри. – Нужно выполнить все, о чем мы договорились.
– Без обмана? – спросила королева грубым, рычащим голосом.
Волчий Лорд не мог сказать ей правду. Только не сейчас, когда он так нуждался в этой девушке. Когда он был так близко к ней. Лукаш старался не замечать, как холодеет его грудь, как гаснет теплый огонек надежды.
Он покачал головой:
– Без обмана.
Девушка все еще смотрела на свою ладонь. Затем она сжала руки в кулаки и положила их на колени. Подняв голову, она облизала губы и произнесла тем же хриплым голосом:
– Меня зовут Рен.
15
– Одна ночь? – продолжал повторять Чарн. – И это все, Рен? Прошла всего одна ночь, и ты кардинально изменила свое мнение?
Рен прижала колени к груди и обняла себя за ноги. Лукаш настаивал на том, чтобы они пошли тем же путем, что и его брат, в надежде, что они смогут его нагнать. В свою очередь, Рен считала, что пропавший Волчий Лорд уже кормит рыб на дне реки, но оставила свои подозрения при себе. Она была счастлива последовать плану Лукаша. Все что угодно – только бы он убил дракона.
Поэтому они с Чарном и Ришем провели всю ночь, раздумывая, каким путем человек мог бы добраться до гор. И на каждом шагу черный волк убеждал Рен отказаться от этой затеи.
– Ты не можешь им доверять! – настаивал он.
– Чарн, хватит, – проворчала она.
На той стороне поляны люди развели костер. Они прогуливались вокруг пламени, потягивали какую-то жидкость из походных кружек и смотрели, как над деревьями восходит солнце. Рен замерзла и проголодалась, но, какого бы мнения ни придерживался Чарн, она все еще не доверяла им настолько, чтобы подойти поближе.
Кроме того, она не любила огонь.
– Боже мой, – пробормотал Риш, открыв один глаз. – Ты можешь определиться? Теперь, когда Рен приняла решение, ты идешь на попятную.
– Ты видел тех тварей прошлой ночью? – зарычал Чарн. – Мы…
– Они знали, как избавиться от навей, – сказала Рен, несмотря на то что она имела в виду только Волчьего Лорда. – А мы – нет. Они могут нам помочь, Чарн. Не только с драконом, но и…
Рен не договорила, но Чарн с Ришем поняли, к чему она вела.
Без людей – в частности без Лукаша – они могли не пережить нападения навей. Она не знала, что значило это крещ… креш… как бы оно ни называлось, – только люди знали, как его проводить. Впервые опыта Рен было недостаточно. Это осознание ее отрезвило.
На другой части поляны Волчий Лорд наклонился, чтобы разбудить Фелку, предлагая ей какой-то горячий напиток. Девушка села, сонно протирая глаза. Рен почувствовала укол ревности, наблюдая за тем, как он садится рядом с Фелкой. Лукаш поймал ее взгляд, и она быстро повернулась к Чарну.
– Чарн, – начала Рен, – это наш шанс. Волчий Лорд пообещал убить дракона.
Черный волк зарычал. Одноглазый мужчина – Рыбак – поднял на них тревожный взгляд.
– Я им не доверяю, – пробормотал Чарн.
– Да ладно тебе, – проворчал Риш, перекатываясь на спину и вытягивая лапы до тех пор, пока он не стал похож на меховой полумесяц. – Он же Волчий Лорд, Чарн. Тебе должны нравиться эти болваны.
Чарн повернул острую морду к Рыбаку. На нем было длинное пальто цвета слоновой кости, темные штаны и сапоги. Пальто было покрыто бурыми пятнами, и Рен показалось, что это не что иное, как засохшая кровь.
– Меня беспокоит не Волчий Лорд, – сказал Чарн.
Рен размышляла о том, был ли одноглазый мужчина одет в то же самое пальто, когда она напала на него. К собственному разочарованию, она не смогла вспомнить этой детали.
– Тебе точно не нужно беспокоиться о нем, – сказала Рен. – От него почти ничего не осталось. Если бы мы оставили его на растерзание чудовищам – он был бы счастлив умереть.
Сперва Чарн не ответил, по крайней мере, не вслух. Но вдруг его слова заполнили тишину, повисшую между ними. Они нашли свое отражение в изуродованном лице Рыбака, запутались в окровавленной ткани, тупой болью отзываясь в поврежденной лапе черного волка.
– Возможно, тебе стоило дать ему умереть, – произнес он, оскалившись в некоем подобии улыбки.
Рен почесала живот Риша, и он благодарно заурчал.
Она очень хорошо помнила тот день. Что бы ни думали жители городка, он был первым и единственным человеком, на которого она напала специально. И что она должна была делать? Тогда Рен была ребенком, забредшим слишком далеко от своего замка в снежный день. Она увидела волка, попавшегося в капкан, и, когда охотник выскочил из-за деревьев с ружьем наготове, она запаниковала.
Она была маленьким ребенком. Она не ожидала, что…
Риш взвизгнул.
Рен отдернула руку и увидела, что выпустила острые когти.
– Прости!.. – Рен торопливо погладила его за ушами. – Мне так жаль…
Риш заворчал и принялся зализывать царапины на груди.
– Думаешь, такой маленький комок шерсти, как ты, может мне навредить?
– Мы должны вернуться, – вдруг сказал Чарн, возвращаясь к старой теме. – Не будем им помогать.
– О, да приди же, наконец, в себя, – простонал Риш. – Они никому из нас не нравятся. Если что, мы их убьем. А вот с драконом мы сами не справимся.
– Риш прав, – согласилась Рен. – Это меньшее из двух зол.
Чарн перевел на нее взгляд. Голубые глаза волка остановились на ее человеческой одежде.
– Чарн. – Рен пыталась звучать убедительно. – Пожалуйста. Я не понимаю. Раньше ты говорил, что это хорошая идея, а теперь…
– Они причинят тебе боль!
Эти слова взорвались вспышкой из желтых клыков и розовых десен.
Люди на другой стороне поляны замерли. Только Лукаш оставался невозмутимым. Он все еще беседовал с Фелкой, облокотившись на обрубок дерева. С тихим щелчком вспыхнуло маленькое пламя, и он снова закурил. Молодой человек смотрел на Рен, прищурившись, задумчиво нахмурив темные брови.
Над поляной повис сигаретный дым. Рен это не нравилось.
– Ох, Чарн, – прошептала она. Девушка обняла его за шею своими человеческими руками и зарылась лицом в мягкий черный мех. – Все в порядке. Я в порядке. Я знаю, все пошло не по плану, но мы еще можем довести дело до конца.
Он расслабился в объятиях Рен, и она поцеловала его в пушистую черную щеку.
– Со мной все будет хорошо, – пробормотала она. – С нами все будет хорошо.
В этот момент над ними прозвучал чей-то голос, и Рен подняла глаза.
– Эй, – сказала Фелка, переводя взгляд то на Рен, то на диких животных. Она совсем не выглядела напуганной. – Это твое.
Фелка держала в руках светлую ткань, и Рен не сразу поняла, что это была накидка, которую она надела для похода в город.
– Ночи сейчас холодные, – сказала бледная девушка. – Это тебе еще пригодится.
– Чтобы ты знала, – ответила Рен, забирая накидку, – я не в первый раз сплю в лесу.
Фелка громко рассмеялась, и Рен подумала, что ее смех – самое привлекательное, что только было в этой странной девчонке.
– Я не ожидала, что у кого-то вроде тебя будет чувство юмора.
Рен намотала накидку на руку и вопросительно посмотрела на Фелку.
– Что значит «у кого-то вроде меня»? – огрызнулась она.
– Ну, – пожала плечами Фелка. – Ты не похожа на нас.
Вот и оно. У Рен снова скрутило желудок, как тогда, в городе, при виде семьи, сидящей за столом, и их домашней кошки. В конечном итоге Фелка была права, и Рен не могла с ней не согласиться. Она больше походила на навей или русалок: вроде человек, но с каким-то изъяном. Странная схожесть с людским родом, но искаженная, отравленная тьмой. То же гипнотическое очарование.
Та же жажда мести.