Францишек обхватил голову руками, и Лукаш обнял его. Рен никогда не видела его таким: ни с Кожмаром, ни с Якубом.
Может, лишь однажды, когда они сидели в черной реке под дождем…
– Но теперь ты отлично справился сам, – наконец сказал Францишек глухо.
Лукаш рассмеялся, продолжая обнимать брата одной рукой.
– Это не так, – сказал он. – Я просил помощи у кого только мог. Я просил солдата. Я просил Якуба. Рен… – Лукаш внезапно посмотрел на Рен, и они встретились взглядами. Покраснев, она отвела глаза, а он продолжил говорить, словно этого не заметил. – Рен много раз спасала мне жизнь. Я должен был умереть еще много дней назад, Фрашко. Я не справлюсь в одиночку.
Рен размышляла о том, что даже тогда, в реке, Лукаш не сказал того, что ей нужно было услышать. Но теперь – теперь он, кажется, смог найти правильные слова для Францишека.
– Послушай, – сказал Лукаш. – Ты был прав все это время. Я был глупцом. Я был безответственным. Я был придурком…
– Я никогда так не считал, – прервал его Францишек. Он выглядел сбитым с толку. – Я ушел не из-за этого.
Брови Лукаша поднялись вверх. Затем они медленно опустились, и, хотя младший Смокуви ничего не сказал, Рен знала: он наконец-то простил себя.
– Давай просто вернемся в Градув, – сказал Францишек. – Давай спокойно проживем остаток наших дней и забудем об этом драконе. Не будем вспоминать о чудовищах, Лукаш. Я всегда говорил: не ищи неприятностей. Не зови волка. Хватит с нас кошмаров.
На лице Францишека застыло отчаяние.
Лукаш поставил локти на колени и коснулся своих ожогов пальцами левой руки.
Сердце Рен забилось быстрее. Она бы не стала винить Лукаша, если бы он пожелал разорвать их сделку. Она бы все поняла и не стала бы его ненавидеть. Это был не его бой. Уже нет.
– Я не могу, – сказал Лукаш низким голосом.
Францишек пришел в замешательство. Рен затаила дыхание.
– О чем ты говоришь?
– Я не могу забыть о чудовищах, – пробормотал Лукаш.
– Что… о чем ты говоришь?
Лукаш провел пальцами по своим губам и шее. Когда он снова заговорил, его голос был хриплым, а слова застывали на холодном воздухе, и Рен видела, что они впиваются в сердце его брата, как ножи.
– Я люблю одного из них, Францишек.
Взгляд Францишека метнулся к Рен.
– Лукаш, – сказал он, – Кроме нас, никого не осталось. Мы можем выжить. Мы можем вернуться в Зал Смокуви. Или в Градув. Мы можем…
– Мы обязательно вернемся, – твердо сказал Лукаш. – Но сперва мы убьем дракона.
– Лукаш! – отчаянно воскликнул Францишек. – Никто не смог этого сделать.
Лукаш посмотрел на Рен сквозь огонь.
– Ни у кого из них не было ее.
47
Королева и Волчий Лорд давно ушли, когда в хижине Бабы-яги раздался стук в дверь.
Старуха замахала руками на своих причудливых собак, чтобы они перестали лаять, но все без толку. Она не всегда двигалась так медленно и чувствовала эту слабость. Тысячелетия власти, и вдруг какой-то безымянный демон выбивает почву у нее из-под ног.
Открыв дверь, Баба-яга увидела, как на ее любимые холмы опускаются сумерки. Горный воздух был свежим и чистым. Ветви ее яблони согнулись под мягким ветром, а в ее саду среди других трав круглый год цвели полынь, липа и зверобой. В долине Бабы-яги одновременно царили все времена года, а сейчас как раз расцвели ее любимые крокусы.
– Только посмотрите на эту красоту. Мне нравится, что ты сотворила с этим местом.
Баба-яга широко распахнула дверь, опустив такие неприятные детали, как реверанс.
– Входи, грызун, – сказала она.
Пушистая нога ступила на порог, прямо в луч света. Призрачные псы замолкли. Бестелесные руки с чрезмерным увлечением занялись своими делами. Будь у них глаза – они бы отвели взгляд.
Внутрь вошел леший. Его дубина тащилась за ним, оставляя на полу царапины.
– Человеческие кости в заборе, – сказал он, поправляя колпак, – симпатичный элемент декора. Не мог не заметить, что на твоем заборе не хватает одного черепа. Это, знаешь ли, довольно обидно. И это после того, как я отправил тебе такую потрясающую порцию превосходной плоти в подарочной упаковке.
Леший причмокнул губами и добавил:
– Потрясающая порция превосходной плоти. Вот это да. Такое с ходу и не выговоришь.
Он громко расхохотался.
Баба-яга с треском захлопнула дверь, и одна пара рук на кухне выронила стакан. Леший невозмутимо – и немного неуклюже – забрался в одно из кресел.
Его веселое маленькое лицо вдруг приобрело серьезное выражение.
– Ты же знаешь, что наша хозяйка этому не обрадуется, – сказал он.
Баба-яга села напротив. Свет подрагивал на двух чудовищных, хмурых лицах и отражался в стаканах с водкой, которые предусмотрительные руки поставили на столик между двумя существами, хотя ни один из них не потянулся за напитком.
– Я предупреждал тебя, – наконец сказал леший. – Ты не должна была его спасать.
Баба-яга не ответила. С металлическим щелчком бестелесные руки поставили на стол котел с тушеным мясом. Леший покачал головой, словно удивлялся. Его глаза не определились с цветом, поэтому в опустившихся сумерках мерцали два разных зрачка: красный и зеленый.
– Ты дал им меч, – сказала Баба-яга.
Глаз лешего нервно дернулся.
– Он мой! Я его сделал! – воскликнул он, стуча кулаком по столу. – Он мой, я его сделал, и только мне решать, кто его получит! И мне пришлось, пришлось! Связал меня глупой клятвой, – маленькое существо потерло свои пушистые ладони. – Кто знал, что у них будет крест? Кто знал, что он разбирается? Я слышал, что он глупец. Я думал, что стржиги прикончат его. Но конечно же, вместо этого мы распрощались с рысью. – Он нахмурился. – Ты знаешь, мне нравился этот котик. Мне жаль, что он умер. Но ты… ты спасла Волчьего Лорда. Ты указала им путь. Ты даровала им желание. Иногда я задаюсь вопросом: на чьей ты стороне?
Лицо Бабы-яги исказилось в гримасе ярости. Ее водянистые старые глаза сузились, а сморщенный рот сложился в прямую линию. Она выглядела так, словно была готова в любой момент перепрыгнуть через стол и задушить лешего.
Но вместо этого она сказала очень спокойным голосом:
– Я на той стороне, которую выбрала еще тысячу лет назад.
Леший проигнорировал эту колкость.
– И какая же это сторона? – парировал он. – Вы еще видите между ними разницу?
– Не смей сомневаться во мне, маленький бог, – сказала Баба-яга.
Теперь оба глаза лешего покраснели.
Трудно было выглядеть угрожающе с этим брюшком и этими тощими конечностями, с ростом, который даже не достигал высоты стола. Нелегко было взять верх на чужой территории, где властвует другая магия.
Но так или иначе, у лешего отлично получалось вселять страх.
– Когда они убьют дракона, – сказал леший грозным голосом, – твоя голова окажется на разделочной доске. И провалиться мне на месте, если я лично не позабочусь о том, чтобы топор опустился на нужную шею.
Баба-яга окинула его спокойным взглядом.
– Я тебя не боюсь.
– В таком случае ты даже глупее, чем я думал.
48
Той ночью они пересекли долину.
Их путь освещался звездами, голубоватым сиянием горы и мрачным мерцанием доспехов десяти тысяч мертвых рыцарей. Пахло металлом, снегом и смертью. Они шли в размеренном темпе, осторожно переступая через булавы и топоры. Каждое движение было продуманным и точным. Рен старалась не смотреть на свои ноги.
Они оказались среди призраков.
«Куда вы пропали? – мысленно спрашивала она. – Вас проглотил дракон?»
Долина не была захвачена смертью. Все было намного хуже: это место полностью лишили жизни.
– Вот это да, – пробормотал Лукаш, обращаясь скорее к себе, чем к своим спутникам.
Францишек издал неразборчивый звук согласия.
Вблизи гора была еще более пугающей. Она стояла в самом центре долины, окруженная рвом шириной в несколько километров.
Они подошли ближе, и Рен сжала пальцы на рукоятке своего меча. Вода во рву была настолько чистой, что можно было увидеть дно. Оно было усеяно доспехами, знаменами и мечами. Обрывки ткани и плюмажи медленно колыхались глубоко внизу.
На ум невольно пришли слова лешего.
«Пламя горит! Рыцари падают вниз».
Рен могла поклясться, что где-то рядом, в этом пустынном просторе, она услышала ехидное хихиканье.
– Что такое? – спросил Францишек.
– Мне не дают покоя слова лешего, – пробормотала она. – Рыцари пытались подняться на гору. Но когда дракон дышит огнем, стекло становится слишком гладким и они падают вниз…
«Пламя горит! Рыцари падают вниз».
Рен посмотрела на другую сторону рва, скрытую густым туманом.
Лукаш ходил туда-сюда у края воды. Теперь он вернулся, и на его лице застыло задумчивое выражение. Волчий Лорд шел легкой, крадущейся походкой животного.
– Здесь должен быть путь на ту сторону, – пробормотал он.
Францишек встал на колени у края озера и достал из ножен свой меч.
– Ты забыл, – сказал он, опустив клинок в воду. – Я провел здесь некоторое время.
Кончик меча зацепился за серебряную цепь.
– Хватай ее, братец.
Лукаш послушался. Хрупкая цепь растянулась на поверхности воды, напоминая тонкую водяную змею, и он начал тянуть ее на себя. Францишек прикрыл свои близорукие глаза от сияния горы и принялся помогать брату. Они были хорошей командой. Рен вспомнила о Рише.
Из-под воды появилась лодка. Самая странная лодка, которую Рен когда-либо видела.
Это был скелет дракона. Позвоночник формировал корпус лодки, пространство между ребрами было заполнено стеклом, а длинный, подвижный копчик образовывал руль. Нос этого необычного судна украшал серебряный череп с вытянутой мордой и стеклянными зубами. В его глазницах поблескивали кусочки стекла.
– Что… – начала Рен.
– Фаустиан, – сказал Лукаш. – Должно быть, Золотой Дракон убил его.
Рен вздрогнула. Ей показалось, что эта лодка была своего рода насмешкой.