– Твой брат мертв, – сказал он.
Лицо Лукаша ожесточилось, и он достал из ножен свой обломанный меч.
– Хочешь присоединиться к нему?
– Очаровательно. – Зло, поселившееся внутри Кожмара, улыбнулось. – Но один раз я уже умер, Лукаш. Мне не очень хочется делать это снова.
Он вытянул руки, подняв ладони к небу. Прежде чем кто-либо из них успел отреагировать, его когти сжались в кулаки.
И тогда появились они.
За золотыми деревьями было видно, как сместился край Стеклянной горы. Воздух наполнился тихим, злобным хныканьем. Рен достала стеклянный меч. Вокруг собрались десятки пернатых чудовищ: лысые головы и обрывки красного меха. Они выстроились на краю, перекрыв все пути к отступлению. Они бежали по саду, огибая деревья, как чешуйчатая серая река. Они вопили, рычали и нетерпеливо переступали с лапы на лапу.
Стржиги.
Они были голодны.
Они всегда были голодны.
Лукаш обратился к королеве, не поворачивая головы:
– Где твой проклятый дракон?
– Я не знаю, – пролепетала королева, лишившись своего хладнокровия. – Я не знаю…
Кожмар щелкнул пальцами во второй раз, и стржиги покачнулись, реагируя на его команду. Затем, когда сердце Рен забилось где-то в ее горле, они неуверенно поднялись на ноги.
Некоторые были обожжены до неузнаваемости, а у других были отрублены целые конечности. У некоторых не хватало частей черепа, и серые мозги вместе с вязкой кровью разбрызгались по их плечам. Их застывшие лица все еще были искажены в мучительных гримасах смерти.
С каждым щелчком Кожмара стржиги дергались и выгибались, неестественно искривив спины. Они лягались острыми локтями, крутили разбитыми головами и шевелили вывихнутыми, частично отсутствующими челюстями.
Все эти стржиги когда-то были убиты.
Одно из чудовищ бросилось на Лукаша, и он взмахнул мечом. Стржигун повалился на землю, но стоило Кожмару щелкнуть запястьем, как существо снова вскочило на ноги, несмотря на то, что теперь у него отсутствовала верхняя часть тела. На гладкое стекло вывалились серо-коричневые внутренности.
Лукаш выругался.
– У нас нет ни единого шанса, – прорычал он. – Проклятье. Значит, мы все-таки умрем здесь.
Кожмар вытянул обе руки, манипулируя стржигами, как дирижер. Ну и что с того, что теперь он чудовище?
– Нет, – сказала Рен. – Он мой.
Она тоже была чудовищем.
– Рен, – начал Лукаш.
Она улыбнулась и облизала губы.
«Я человек. Я животное. Я чудовище».
Вот и все. Шел проливной дождь, стржиги все приближались, и ярость жгла ее вены, подогревая бурлящую кровь. По ногам Рен разлилась сила, и челюсти сомкнулись, щелкнули острые клыки. Этот звук музыкой отдался в ее ушах.
Она прыгнула.
Стеклянное платье лопнуло, когда она обратилась прямо в воздухе. Осколки стекла рассыпались по гладкой поверхности. Рен врезалась в Кожмара, и он неестественно выгнулся. Они упали на землю. Громко щелкнула кость, и Кожмар взвыл.
Их взгляды встретились.
Зубы Рен вонзились в его плечо, и она почувствовала, как рвется ткань. Вдруг его когтистые руки обхватили ее за горло. Рен и то, что осталось от Кожмара, заметались по земле и перевернулись. Теперь Кожмар сидел сверху, прижимая ее коленями. У него все еще оставался один из старых револьверов, и он попытался его зарядить, пока Рен извивалась под его весом. Наконец он сдался и ударил ее незаряженным пистолетом. Острая боль пронзила череп Рен, и она зашипела. Мир начал расплываться у нее перед глазами. Она сделала выпад, слепо выбросив вперед когтистую лапу. Кожмар взвизгнул, и Рен услышала, как пистолет ударился о стекло. Он дернулся назад, и в этот момент его колено скользнуло по гладкой поверхности горы. Рен сразу воспользовалась этим шансом.
Она сильно ударила когтями. Кожмар взвыл.
На его лице горело пять алых порезов.
Он упал на землю, корчась от боли, пока кровь текла сквозь его пальцы. Кровь была повсюду: она лилась на стекло, застилала лицо. Он неуверенно поднялся на колени, встал на ноги. Когда он повернулся к Рен, у него уже не было одного глаза, а другой свисал из глазницы. Зрачок животного продолжал вращаться, сужаясь и расширяясь.
Рен зарычала, обходя его по кругу.
Кожмар зашипел. У него не было половины языка. Он был самим безумием. Он был ужасом. Он был кошмаром. Кем бы он ни был – это был не Кожмар. Больше нет.
Рысь отступила, вонзая когти в стекло. Затем с силой, которую она никогда прежде не чувствовала, Рен бросилась на противника.
И тогда она вспомнила: у Кожмара было два револьвера.
Кожмар снял с пояса второй револьвер, и на мгновение в плотной стене дождя блеснуло железное дуло. Сверкнула яркая вспышка. Вместе с раскатом грома ее грудь раскололась на части. Рен ничего не чувствовала, но она слышала, как ее тело ударилось о стекло. Боль. Невообразимая, мучительная боль. Кто-то закричал. А потом…
Тишина.
55
Лукаш застыл на месте.
Рен не вернулась в человеческое обличье. Она осталась, какой была: мокрой побитой рысью. Под ней расползалась лужа крови, бегущая ручейками по гладкой, стеклянной поверхности.
С тихим щелчком Кожмар убрал револьвер обратно в кобуру. Он смотрел на нее сверху вниз, отвернувшись, часть его лица не было видно. Его кровь мерно капала на тело Рен.
Не сводя глаз с Кожмара, Лукаш наклонился и поднял стеклянный меч. Когда Рен обратилась в рысь, ремень соскользнул с ее тела. Стеклянный клинок без труда выскользнул из кожаных ножен и засиял на фоне охваченной дождем горы.
На мгновение все вокруг замерло.
Вдруг королева схватила его за руку.
– Это моя битва… – прогремел Лукаш.
– Не будь дураком, – рычащий голос королевы придавал ей немалое сходство с дочерью. – Это и моя битва тоже…
Кожмар зашевелился, и Лукаш с Дагмарой застыли, следя за каждым его движением. Его голова резко дернулась, и на белое лицо упало несколько светлых прядей с рыжиной на концах.
«Это не он», – подумал Лукаш.
Наконец Кожмар повернулся к ним.
Рен лишила его лица. На его бледной коже зияли пять глубоких порезов, от линии волос до челюсти. Они были еще хуже, чем у Якуба. Одна щека полностью раскрылась, сквозь разодранную плоть виднелись длинные желтые клыки. Один глаз свисал из глазницы, покачиваясь возле рта на розовой мышце, а зрачок продолжал крутиться во все стороны. Во второй глазнице было пусто, и только черная кровь лилась по лицу, капая с подбородка.
«Это не мой друг».
Вторая душа Кожмара повернула к Лукашу безглазое лицо. Затем он дернул золотую эмблему на лохмотьях черной формы. Это было то же движение, которое майор сделал в день их первой встречи.
В тусклом сером свете блеснули когти Кожмара.
Стржиги поднялись на ноги. Один из них попытался напасть на Лукаша, но одного удара стеклянного меча было достаточно, чтобы чудовище повалилось на землю и на этот раз больше не поднималось.
«Спасибо, леший», – подумал Лукаш. Наконец-то у них появилось оружие, способное убивать этих жутких тварей.
Пальцы Кожмара снова пришли в движение, и стржиги подчинились его команде. Лукаш взмахнул мечом, и четверо чудовищ упали замертво.
За его спиной раздался громкий щелчок. Отрубив голову следующему стржигуну, Лукаш бросил быстрый взгляд через плечо. Королева обломала тяжелую ветвь одного из золотых деревьев и держала ее на манер дубинки. Когда взгляды Волчьего Лорда и Дагмары встретились, Лукаш увидел в королеве Рен.
«Рен…»
– Что я сказал? – огрызнулся он. – Это моя битва…
– Чушь собачья, – перебила королева, вставая рядом с ним. – Раздавим этого маленького таракана, Волчий Лорд.
Теперь семейное сходство просто невозможно было отрицать.
Трупы стржиг отлетали в разные стороны по мере того, как Лукаш расчищал путь к Кожмару. Стекло было скользким от дождя и внутренностей, но Волчий Лорд сражался с гораздо более страшными чудовищами в таких темных пещерах, куда не проникало ни единого лучика света. Кроме того, однажды он уже почти умер и вернулся с того света.
Кожмар улыбнулся, глядя на приближающегося Лукаша.
Существо, захватившее тело его друга, щелкнуло пальцами. Казалось, стржиги освободились из-под его чар и продолжили биться с королевой, а Кожмар вытащил из ножен свою саблю. На фоне серого неба сверкнул изящный клинок, который мог принадлежать только аристократу.
Лукаш ухмыльнулся.
Кожмар ухмыльнулся в ответ.
Они бросились друг на друга совершенно синхронно. Сталь звенела, ударяясь о стекло, а стеклянный меч казался тяжелым и устаревшим по сравнению с саблей. Кожмар был силен: гораздо сильнее, чем раньше. Но этому не стоило удивляться, ведь бледное существо с порыжевшими волосами и черными глазницами уже не было Кожмаром. Больше нет.
Кожмар посмотрел на Лукаша сквозь скрещенные клинки и щелкнул зубами, как животное. У него не было большей части языка. На Лукаша брызнули черные капли крови, и он понял, что теперь Кожмар гораздо выше его.
– Что ты с собой сделал? – выдохнул он.
– Я лишь впустил магию, – прошептал Кожмар. – Я был разрушен и переделан по-новому.
Обрывки век трепетали над пустыми глазницами. Выпавший глаз бился о разодранную щеку.
– Как? Ты застрелился, – прорычал Лукаш. – Я видел, как ты выстрелил себе в подбородок.
– Но я не умер, – пробормотал Ворон. – Я не умер, Лукаш. А теперь… теперь я лучше, чем прежде.
Капли пота стекали по лицу Лукаша вперемешку с дождем. Волчий Лорд сражался правой рукой, понимая, что он не так силен, как раньше. Но теперь он был яростнее. Изо всех сил он крутанул стеклянным клинком, и сабля Кожмара дрогнула. Ворон отшатнулся, чуть не поскользнувшись на гладкой поверхности. Он быстро восстановил равновесие, и Лукаш продолжил наступление.
Кожмар снова сделал выпад, целясь в некогда раненное плечо Лукаша. Стеклянный меч просвистел в воздухе, отражая удар стального клинка. Сильный порыв ветра хлестнул по вершине горы, как кнут, и Лукаш откинул назад черные волосы. Вода и ветер щипали ему глаза.