Наконец ко всем, находящимся в долине, пришло осознание масштабов произошедшего. За семнадцать лет у подножия горы собралось огромное множество рыцарей и солдат. Они были королями и аристократами, наемниками и торговцами. Они прибыли со всех уголков страны, из каждого города и провинции. Лучшие, храбрейшие. Безрассудные, опытные, амбициозные.
И теперь благодаря дракону они принадлежали ей.
Рен посмотрела на королеву Дагмару, которая смотрела вслед дракону, прикрыв глаза от солнца. Она провела так много лет в страхе. Она была слишком осторожной. Возможно, она слишком долго думала и планировала, когда надо было бороться. Но в каком-то смысле Рен ее понимала. Королева Дагмара никогда не жила в мире Рен. Ей не приходилось с детства бороться за жизнь, постоянно доказывая своим подданным, что она достаточно сильна.
И все же она сделала все это возможным. Королева Дагмара создала эту армию.
Королева оглянулась, и они встретились взглядами. Грациозная и красивая королева улыбнулась Рен еле заметной улыбкой. Рен улыбнулась в ответ. Король перевел взгляд с жены на дочь и нахмурился.
В этот момент в центре долины началось волнение. Рыцари начали расступаться, словно пропуская кого-то вперед. Раздался общий хор вскриков и охов, а затем толпа разошлась.
– О боже, – сказал один из Волчьих Лордов. Рен не могла их различить. – Снова он?..
Перед ними возникло очень бугристое и очень знакомое существо. Он прошел мимо расступившихся рыцарей, весело размахивая дубинкой, рука об руку с милой лешенихой. За ними вышагивали лешенята, и многие из рыцарей начинали тереть голени после того, как эти малыши оказывались рядом с ними.
Леший с лешенихой подошли прямо к ногам королевы Дагмары. Рен изумленно наблюдала за тем, как королева наклонилась и прижала свои блестящие красные губы сначала к щеке лешего, а затем к щеке его жены.
Леший захихикал, а затем повернулся к Рен.
– Ты… – только и сказала она.
Леший тяжело вздохнул. Закатил глаза. Скрестил руки. Снова вздохнул. И затем, выглядя в высшей степени подавленным, он опустился на одно колено.
– Ирена, королева леса. Я клянусь в своей вечной преданности. Ваш лес всегда будет безопасен для животных. По вашим дорогам будут ходить самые достойные люди. Ваши дети будут благословлены, как вы были благословлены при рождении, и только к вашей семье из всех смертных всегда будут относиться с уважением и почтением. – Он снова закатил глаза. – Как хранитель леса, я обещаю, что буду охранять его королеву. – Здесь его речь была испорчена злобным взглядом, который он бросил в сторону Волчьих Лордов. – И ее друзей.
Рен ничего не могла с собой поделать. Он выглядел таким жалким, таким недовольным.
– Леший. – Рен развела руками. – Я как раз собиралась тебя поблагодарить.
Он посмотрел на нее таким взглядом, словно у нее выросла лишняя голова.
– Ты спас мне жизнь, – сказала она, опустившись на колени, и обняла пушистое маленькое существо. Леший вскинул узловатые руки над головой, и с него свалился шутовской колпак.
– Эй, а ну прекрати это!
– Ты пытался спасти наш лес, – прошептала Рен. – Я понимаю.
Она поцеловала его в щеку. Лицо лешего приобрело потрясающий красный оттенок.
Рен отпустила лесного бога, и он поспешил обратно к своей жене и детям, которые показывали крошечные бицепсы и качали крошечными дубинками. С выражением неподдельного ужаса на лице рыцари отступали с пути свирепых маленьких лешенят.
– Не думал, что мы увидим его снова.
Рен обернулась. К ней шел Лукаш. На его лице застыла легкая улыбка. Его волосы высохли и теперь торчали в разные стороны. Подойдя ближе, он стащил с себя потрепанную армейскую фуражку. Его глаза были сухими.
Рен хотела обнять его. Сказать ему, что все будет в порядке. Они обязательно победят. Они отомстят за своих братьев. Война еще не закончилась.
Лукаш протянул ей стеклянный меч.
– Это принадлежит тебе, – сказал он. – Ведь это ты его нашла.
– Спасибо, – сказала Рен, с неловкостью осознавая, что за ними следит бо́льшая часть королевства. – Думаю, меч нам еще пригодится. Я уверена, что в лесу остались стржиги.
– О, как славно, – сказал Лукаш. – А я уж испугался, что мы покончили с ними навсегда.
Рен фыркнула. К Волчьему Лорду вернулся его сарказм, и это было хорошим знаком. Он помог ей застегнуть ремень с ножнами.
– А после этого? – Она обвела взглядом долину. – Что будем делать потом?
Лукаш кривовато, как всегда, ухмыльнулся.
– Полагаю, я вернусь обратно в горы. – Он пожал плечами. – А ты выйдешь за одного из этих богатых аристократов.
– Мне не нужен никакой богатый аристократ, – сказала Рен, скрестив руки на груди. – Я выйду замуж за тебя.
Лукаш рассмеялся и потер глаза.
– Ты ведь знаешь, что это я должен делать тебе предложение? – спросил он.
Рен обдумала эту идею, но почти сразу же отвергла ее.
– Нет. – Она покачала головой. – Думаю, я и сама могу это сделать.
Лукаш сделал последний шаг к Рен и положил руку ей на талию.
– Я люблю тебя, – сказал он, все еще улыбаясь.
Он сдвинул фуражку на затылок и прижал ее к себе. Рен обвила его шею руками. Где-то высоко над их головами, среди белых облаков, кружил Золотой Дракон.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она.
– Кто ты, черт возьми, такой? – вмешался король.
Лукаш отклонился и посмотрел на короля. Волчьи Лорды, стоящие на заднем плане, наблюдали за происходящим с большим интересом.
– Лукаш Смокуви, – сказал он. – Драконья бригада. И я собираюсь жениться на вашей дочери.
Эпилог
Они похоронили Францишека на рассвете под пристальным взглядом Живых гор, прямо за огромными деревянными воротами, в двух шагах от поместья, где он родился, поместья, которое ему так и не удалось увидеть до самой смерти.
Они вышли из-под крыши деревянной церкви и понесли гроб на плечах. Они шли вниз по извилистым улочкам, пока снег рассыпался под их ногами, словно пыль, а из окон домов наблюдали горные жители. И тогда пришли домовики. В черных ботинках, белых рубашках и юбках с зеленой вышивкой; оторвавшись от мытья посуды, кормления лошадей и сбора сушеных трав. Из-за домов появились волки, и топот их лап напоминал мерный стук дождя.
Вскоре все они стояли на холодном воздухе, спиной к деревянным воротам, лицом обращенные к горам. Лукаш был окружен своими братьями, на каждом из которых был черный мундир Воронов. Девять братьев. Драконья бригада. Девять черных фигур на фоне белых рубашек, блузок и вышитых цветов, девять теней в солнечное утро. Девять черных лошадей стояли у простирающихся вдаль холмов. Никто из фотографов не присутствовал на этом собрании Волчьих Лордов. Никто не давал интервью.
Когда все молитвы были произнесены, горный народ и солдаты перекрестились, как один.
– Все мы упокоимся в тени гор, – закончил Лорд Тадеуш Старший – внушительный человек с седой бородой, в кольчуге, обитой мехом фаустиана. – Благословленные волками.
Ответом ему послужил дружный вой, наполнивший все пространство вокруг них, просочившийся сквозь их кожу и эхом отразившийся в их венах.
– Когда волк воет днем, – прошептала Фелка на ухо Рен, – он воздает последние почести Волчьему Лорду.
Рен не ответила. Они с Фелкой стояли позади толпы, с Якубом и его дочерью. Они стали единственными посторонними, удостоившимися приглашения, но очень маленькая, очень эгоистичная часть Рен хотела, чтобы Волчьи Лорды не были такими щедрыми. Улицы напоминали ей о том, что Лукаш чуть не умер, братья Смокуви напоминали ей об окровавленном теле Францишека, а свежий прохладный воздух напоминал ей о стекле, звездном свете и песнях домовиков.
Кто-то сжал ее руку, и Рен поняла, что это была Фелка. Только тогда девушка осознала, что по ее щекам льются слезы.
С расстояния она наблюдала, как Францишека погребли в горах, которые звали его обратно. Они смотрели издалека, как каждый из молодых Волчьих Лордов подходит к могиле, чтобы попрощаться со своим братом.
Лукаш наклонился и положил что-то в могилу. Золото блеснуло в его руке, и Рен зажмурилась, надеясь отогнать слезы. Лукаш, изможденный, поднялся, но его глаза оставались сухими.
Лукаш решил сделать брату прощальный подарок. Леший отлил стекло и сделал оправу из расплавленной чешуи дракона. Очки для ученого, погибшего на войне.
После этого Фелка и Якуб увели Аню исследовать горы вместе с Чарном. Братья последовали за своими родителями в поместье, и, хотя Лукаш пригласил Рен, она отказалась.
– Они не будут возражать, – сказал он почти умоляюще. В ярком солнечном свете он выглядел совершенно по-другому: свежевыбритый, с постриженными волосами, аккуратно убранными назад под армейскую фуражку. – Ты часть семьи, Рен.
Она покачала головой и поправила воротник Лукаша, хотя это было лишним. Она гадала, бывала ли раньше эта форма в таком же идеальном состоянии, как сейчас.
– Вам нужно побыть вместе, – прошептала она.
Скорбящие расступались перед ними, как море. Они держались на небольшом расстоянии, но в их голубых глазах блестел скрытый интерес. Самый молодой Волчий Лорд был еще ребенком, когда они видели его в последний раз. А Рен… Рен для них даже не существовала.
– Мои братья… я… – Он не смог закончить и начал снова: – Дело в моих… дело в моих родителях. Мне было четыре года, Рен. Я их не знаю. Они не знают меня.
Лукаш снова посмотрел на поместье. Плотно застегнутый мундир скрывал шрамы от когтей мавки, а на раненое плечо был накинут меховой плащ. Мех фаустиана ловил блики солнца, сверкающие на черном.
– Я знаю, – сказала Рен, думая о своих родителях. – Я знаю. Но чем дольше держаться на расстоянии, тем труднее будет потом. У тебя есть второй шанс, Лукаш. Если бы у нас был такой шанс с Ришем или Францишеком, мы бы воспользовались им без промедления. Не потрать его впустую.
– Я не знаю, смогу ли.
Рен улыбнулась. Она тоже не могла этого знать, но улыбнулась своей легкой, хитрой улыбкой, которую он так любил. Это была та самая улыбка, которая оставалась на ее лице под слоями грязи, в обрамлении спутанных волос. Та самая улыбка, которая всегда появлялась на ее губах перед тем, как она обнажала клыки.