— Ты ведь ещё не рожала, к чему все эти вопросы? — привстаю, поднимая Асю за собой, и сажусь. Девчонка потянулась в сторону, взяла мою футболку и принялась выворачивать её.
— С чего ты так решил? — спросила, не глядя мне в глаза.
— Ася, давай на чистоту, — обхватываю пальцами её подбородок и приподнимаю голову вверх, чтобы встретиться с ней взглядом. — Мне тридцать шесть лет. Я уже не мальчик, чтобы не заметить разницы… между тобой и другими женщинами. Я не придерживался целибата все эти годы. Поэтому…
— Я не хочу ничего знать о твоих половых связях! — раздражённо выпалила и отвела снова взгляд в сторону. Врушка. — Ты не должен отчитываться передо мной. Мы даже не пара. Случайная связь! Вот как это называется.
— Ты ревнуешь? — приподнимаю брови так высоко, что даже в глазах ощущаю давление.
— Хочу в душ и желательно без тебя.
Натянув футболку, Ася попыталась встать, но поймав её запястье, потянул на себя и усадил на колени.
— Отпущу после ответа, Настюш.
— Нет, не ревную! — не совсем убедительно заявила.
— Смотри мне в глаза. Не отводи взгляд.
— Пусти!
— Ася, не дёргайся, иначе я снова заведусь, но боюсь, будет дольше. Илья может проснуться. Ответь мне на вопрос.
Ася замерла в моих руках и сцепив зубы, молча уставилась в пространство позади меня. На её лице можно многое прочесть: от любви до ненависти. Только у меня в голове не укладывается, почему из тихой и расслабленной девочки после жаркого секса снова вырвалась маленькая строптивица с разочарованным милым личиком.
— Я жду, Ася.
— Пап? Ася? Вы где? Вы меня блосили?
Неподалёку послышался взволнованный голос Ильи, так и не позволив мне добиться желаемого результата в допросе…
Ася
— Ты не закрыл входную дверь? — с застывшим выражением испуга на лице я подорвалась с колен Дмитрия как ошпаренная и на четвереньках, светя голым задом перед носом мужчины, поползла за штанами, лежавшими у его ног, утешаясь тем, что успела всё-таки одеть на себя футболку. — Держи!
Бросила в Диму одеждой и принялась лихорадочно собирать яблоки в траве под недовольное мужское ворчание. Сама не знаю, зачем всё это делаю.
— Ч-черт! Нет. Не закрыл. Когда он только успел выспаться?
Как только Дима за считанные секунды натянул на себя домашние брюки, я позвала всхлипывающего ребёнка.
— Иди сюда, малыш! Мы здесь! — оборачиваюсь к отцу мальчика и вопросительно, с укором тяну гласную:
— И-и-и??
— Что и-ии?? Ты же умеешь печь пироги? — приподнимаясь с земли на ноги, с ухмылкой поинтересовался о моих кулинарных способностях. Нужно признаться — видок у нас ещё тот! Мои волосы выглядят, как макаронная фабрика после взрыва.
Хренушки! Бросаю яблоки на пол, растягивая саркастическую улыбку.
— Вот сам их и пеки! А я на тебя посмотрю. Кстати, я люблю жареные на подсолнечном масле. Желательно не рафинированное. И обязательно с сахаром внутри, чтобы сочные были.
Съязвив, спешу привести себя в божеский вид, поспешно извлекая из влажных, спутанных волос крохотные веточки и разнообразные листики. Дима всё-таки умудрился стереть кожу на локтях и коленях. Особенно локти выглядят впечатляюще. Зелёные с грязно-розовым цветом. Напоминают шкуру хамелеона. О своих коленях я промолчу. Пока «каталась» верхом на Диме и собирала яблоки — успела подкрасить. Артисты погорелого театра, блин! Кикимора болотная и Дмитрий-царевич не успели задернуть занавес после последнего акта с кульминацией.
— Я бы пожарил… — призадумавшись произнёс, отвлекая меня от мыслительного процесса, — но ты не в духе… Так, что лучше сама! Илюха, ну где ты?!
— Ещё бы… — ворчу, краснея.
— А что это вы здесь делаете? — хитренький голосок заставил меня подпрыгнуть на месте.
— Ася?? Па??
Илья выглянул из-за куста вьющихся роз. Всхлипнул ещё раз, потёр сонные глазки и протянул тоненькие ручонки отцу. Дима тут же подхватил на руки сына и, прижав к груди, успокаивающе погладил по спинке. Дети ранним утром выглядят забавно, будто вылитые сонные ангелочки с взъерошенной копной тоненьких, мягких волос. В таком гнёздышке для полноты картины только маленьких птенчиков не хватает.
— Мы?? — Дмитрий с удивлением переспросил, скользя по мне лукавым взглядом, остановился у края футболки, что едва прикрывала мои стратегические места, растянул довольную лыбу, от чего по моему телу пробежала волнующая дрожь и на полном серьезе заверил Илью:
— Яблоки собираем… для пирожков. А ты почему не спишь? Чего носом шмыгаешь, герой?
— Испугался. Зачем вы меня блосили, я так долго звал всех. Па, я одички хочу. И ваших пиложков. Ася, мультики пло Василису Пленудную и плохого Змея Голыныча включишь? Па, у тебя моложеное как у Сталика Похабыча есть в холодильнике?
Это ещё какое? На палочке, что ли?
— Ага. Ты тоже умеешь, как он, желания исполнять?
— Илюха, давай будем исполнять твои желания по одному, не все сразу. У меня борода не успеет отрасти из-за количества твоих заказов. Бери-ка яблоки и пошли на кухню готовить завтрак. Поможем Асе печь пироги.
— А Катя исполняла.
— Вот поэтому Бес сбрил бороду.
— Па? А что у тебя с луками? — Илья коснулся пальчиком локтя отца, с любопытством разглядел, потрогал ранки и снова приник к груди Дмитрия щекой. — Ты такой липкий… и пахнешь Асей. Па, а я пахну Асей, как ты? Кил говолил, когда спишь лядом, запах плилипает.
Дима втянул аромат пушистых волос сына и довольно промычал.
— М-мм… Кирилл не врал, ты тоже пахнешь своей няней. Давай! Беги в дом, мы тебя сейчас догоним.
— Ага! Ула! Я буду есть моложеное Похабыча! — запрыгал от радости, вырываясь из рук Димы на землю. Стоило его отпустить, как Илья рванул в направлении дома. Дима подошёл вплотную, легонько сжав оба моих запястья своими ладонями, поднёс к губам и поцеловал пальцы рук. Я замерла от того, как он пытливо уставился на меня. Почему-то от такого пронзительного взгляда сердце каждый раз опускалось в пятки и прекращало биться, дыхание замедлялось и я плыла, забывая обо всем.
— Ася, что за наводящие вопросы о детях? — решительно спросил. — Ответы, которые ты ищешь… К чему они?
Я растерялась ещё больше. Думала, наш разговор проскользнёт мимолётом и Дима, не придавая ему особого значения, ответит автоматически и забудет, но всё обернулось против меня. Мужчина настолько серьёзно воспринял вопрос, что не задумываясь, чётко дал понять: места в его сердце для Алекса нет. Я приняла бы сторону Сашки, молча покинув этот дом, невзирая на вспыхнувшие чувства к Воронцову. Ребёнок для меня дороже своих личных интересов. Поговорили и забыли, но как бы не так! Дима настолько проницателен, кажется, видит меня насквозь, и пока не вытащит правду до последней капли из моих уст, не остановится.
— Обычные вопросы, касающиеся более важных тем, позволяющие сделать определённые выводы о мужчинах, — стараюсь врать, как можно увереннее, с трудом сдерживая предательскую дрожь в голосе. — Не стоит зацикливаться. Нужно было начать с размера твоей обуви и с того, что ты предпочитаешь на завтрак…
— Девушку с ароматом яблок… — его грудной голос в очередной раз выбил почву из-под ног, вскружил голову, пробираясь дрожью под кожу. Дима прислонился губами к шее, где от волнения гарцевала жилка, отбивая толчками пульса чечётку. Прижал её легонько между зубов, затем отпустил и погладил губами, доводя до очередного безумия. Господи, как же невыносимо ему врать!
— Прекрати, Дим, я серьёзно! — пытаюсь отстраниться и унять бешеный ритм как сердца, так и дыхания.
— Я так понимаю, тестирование не прошёл? — разочарованно хмыкнул и принял сосредоточенный вид. — Почему тема сиротства? Ты занимаешься благотворительностью?
— Иногда. Когда есть такая возможность.
Не договариваю. Пусть лучше думает о благотворительности. О моих планах ему знать необязательно. Параллельным прямым наших судеб пересекаться не дано, лишь сблизиться на какое-то время, соприкоснуться и отдалиться на расстояние вечности. Но как объяснить нашу встречу? Обычное стечение обстоятельств? Дважды? Боже, хватит мечтать и мучать себя, Ася! В жизни не бывает чудес, кроме тех, что мы сами себе творим…
— Давай, поговорим об этом вечером за ужином. Сегодня не смогу остаться на обед. Нужно решить важные вопросы в офисе. Ночью я весь твой. Встретишь Татьяну Викторовну. Эта женщина когда-то подрабатывала поваром у меня. Приятная особа. Думаю, взять её на постоянную работу. Твоя задача беречь Илюху. Не хочу, чтобы ты отвлекалась на домашние дела. Единственная просьба: с коробками разобраться поможешь?
— Помогу, — отвечаю, еле сдерживая срыв. К чему всё это? Ведёт себя так, будто между нами нечто большее, чем невероятная вспышка страсти. Такое чувство… в общем, исключительно деловыми отношениями между нами не пахнет от слова совсем…
— Обещаю, вечером подниму тебе настроение. Не грусти. Мне пора собираться. Идём, примем душ и что-нибудь позавтракаем.
— Захватишь пару яблок? — решаю отвлечься готовкой. Иногда помогает привести мысли в порядок.
— Займёшься пирогом? — удивился моему спонтанному решению.
— Ты нагнал аппетит.
— Вот и отлично, — Дима неожиданно прислонился к моим губам, вынуждая своим горячим дыханием, нежным языком и пьянящим запахом забыть обо всем и расслабиться, прильнуть к его влажному, напряжённому телу, обнять за крепкую шею и растаять от чувственного недолгого поцелуя.
— И ещё одно… — отстранился, переводя дыхание.
Нам нельзя оставаться наедине. Нельзя поддаваться чувствам. Страсть накатывает так быстро, что ей трудно противостоять. Невыносимо чувствовать желание мужчины животом, где в всё скручивает в тугие, ноющие узлы от близости с ним и просит большего в то время, когда обстоятельства вносят свои коррективы, с которыми приходится соглашаться.
— Если бы у тебя был ребёнок, Ася, я бы не отказался от вас двоих, — Дмитрий шокирует меня очередным ответом, прерывая недолгую паузу. — Поскольку он — твоя плоть и кровь и больше ничья. Так я это вижу. Но полюбить чужое дитя, никакого отношения к твоей плоти не имеющего, вряд ли смогу. Не уверен… прости. И чтобы ты не вбила в свою