Утром я пожарил свежую порцию мяса и, хотя желудок требовал покоя, взвалив примерно по десять килограммов жареного мяса на плечи, мы двинулись в путь. Восходящее с востока солнце осветило лес, который на таком расстоянии казался не выше человеческого роста.
И тут вдруг мой внутренний голос прошептал: «Безмятежное путешествие закончилось, жди неприятностей!»
Тиландер уже два месяца как работал над новым кораблем. Он нашел подходящее дерево поистине гигантского размера для будущего киля. Сейчас уже вытесанный киль, размеры которого впечатляли, сох на осеннем солнце. Двадцать четыре метра в длину, вначале Тиландер даже засомневался, сможет ли он построить судно такого размера. Но Выдры четко выполняли его требование и понемногу он успокоился. Сейчас шла работа над ахтерштевнем и форштевнем, на очереди были шпангоуты. Ему пришлось заказать еще две пилы и пять топоров Лайтфуту, чтобы ускорить работу.
К его удивлению, Уильям попросил, чтобы была санкция миссис Макс Са, потому что выполнял работу по доводке до ума кирас и коротких мечей по типу римских гладиусов. На очереди была разработка более длинных и тонких клинков для дромадерской кавалерии.
Герман старался не попадаться на глаза Нел, с момента возвращения в Плаж. Он хорошо помнил пронзительный взгляд жены вождя и не горел желанием снова ее видеть. Но идти все равно пришлось и, переступив порог, американец был удивлен радушию, с которым его приняла Нел.
— Гера, я знаю, что Макс Са очень ценил тебя и советовался, что привело тебя ко мне?
Смущаясь и запинаясь, Тиландер изложил свою просьбу, удивляясь переменам, произошедшим с Нел. Перед ним стояла девушка, словно родившаяся от брака белого и черного человека примерно в середине двадцатого века. Она не знала английского, но язык Русов знала куда лучше его. Но больше всего удивлял взгляд: властный и умный, от которого хотелось съежиться.
— Хорошо, Гера, я скажу Уилу, чтобы то, что нужно для твоей работы, он делал сразу.
Тиландер вежливо отказался от чая и переступил порог прощаясь, когда его остановил голос Нел:
— Он не умер, Гера, не надо думать, что ты виноват. Макс Са скоро вернется к нам и все будет как раньше. — Пробормотав невразумительное в ответ, Тиландер поспешно покинул дворец. Если бы Нел упрекнула его в смерти Макса, ему было бы легче, ее слова, что на нем нет вины, жгли его сильнее. Он даже ненавидел Нел и страстно желал ее смерти, великодушие, проявленное девушкой казалось ему насмешкой. Среди Выдр зрело скрытое недовольство, теперь, когда Макса не стало, все чаще появлялись разговоры о том, что Выдры были сильным племенем и им необязательно плясать под слова женщины. Особенно сильно свое недовольство высказывал молодой гребец по имени Ваа, которого сильно задело решение Нел о казни. И хотя сама казнь была отменена, осадок остался.
Тиландер был в курсе этого недовольства, его жена, дочь вождя Наа, информировала его обо всем. Американец разрывался между долгом предупредить Нел и желанием пустить все на самотек, чтобы в нужный момент уйти, заручившись поддержкой Выдр.
Нел появилась на пирсе в сопровождении Бера и еще двоих охранников через неделю после их последнего разговора. Пару минут поболтав с Тиланлером о постройке второго корабля, она уже повернулась в сторону кузницы, чтобы навестить Рама и Лайтфута. Тиландер, вытерев мокрый от пота лоб, поднял топор, чтобы продолжить работу, когда увидел бунтаря Ваа. Прикрываясь строительными лесами, Ваа уже натягивал свой лук. Американец ясно видел направление полета стрелы в спину ничего не подозревающей Нел. УийствоНел могло вызывать резню и погубить самого Тиландера, понимая, что он не успевает добежать до Ваа или предупредить Нел, американец метнулся к Нел и в этот момент в его правое плечо впилась стрела.
Падая, он успел увидеть, как черной молнией метнулся Бер, а следом еще двое. Расстояние в тридцать шагов, черный спецназ преодолел в считанные секунды. Ваа накладывал вторую стрелу, когда Бер в прыжке взлетел в воздух и, опускаясь, вогнал свой нож в череп убийцы по самую рукоятку.
Все загомонили, Нел стояла и хлопала глазами, только сейчас поняв, что стрелу, предназначенную ей, принял на себя Тиландер. Дальнейшее происходило, словно во сне: неизвестно откуда появился Лар с отрядом копейщиков и лучников, подтянулись черные спецназовцы Бера и Тиландер видел, как выводят из хижин обезоруженных Выдр. Пока американцу выдернули стрелу и перевязали рану, Бер нашел семью Ваа. Всех троих членов семьи в лице отца, матери и брата подростка, приговорили к смерти, несмотря на протесты Нел, которая хотела избежать многочисленных казней. Решение поддержал и вождь Наа. Еще две семьи Выдр решено было переселить в Форт, чтобы немного разбавить плотность. Четыре воина Уна, в которых Лар был уверен, заняли освободившиеся хижины Выдр.
Труп Ваа и трупы членов его семьи, выкинули в море, где их вскоре растерзали акулы. Первая попытка убийства была пресечена, Ара получил дополнительные инструкции и через неделю выявил еще двоих недовольных. Нел согласилась со словами Тиландера, что заразу нужно вырывать с корнями и еще два трупа обогатили рацион акул. После героического самопожертвования американца, Нел дважды навещала его в хижине и оба раза горячо жала руку со словами благодарности. Эта бесхитростная благодарность изменила внутренний настрой американца, который поклялся защищать и оберегать миссис Макc Са до самой смерти.
Глава 12. Бобры
Темневший на юго-востоке лес казался защитой от опасных хищников, но одновременно таил в себе угрозу. Все время, пока мы шли по открытой равнине, я ощущал себя неуютно, так как наши фигуры просматривались издалека. С другой стороны, появление леса означало, что два основных фактора, которые нужны человеческому племени для нормальной жизни, воссоединились. Река, дающая воду и рыбу, протекала рядом с лесом, дающим хворост для костра и прибежище для животных. Именно эти факторы и вынуждали людей оседать в лесах по берегам рек. Поэтому становление цивилизаций происходило на морских побережьях и в лесах с богатыми рыбой реками.
Пока я так размышлял, мы, следуя за рекой, дошли по опушки леса. Река здесь замедляла течение и текла неторопливо. В ее водах отражались кроны деревьев, которые росли прямо на берегу. Скорость нашего передвижения снизилась по двум причинам: во-первых, приходилось огибать деревья и кусты, а во-вторых, нам стали попадаться ягоды на кустарниках, которые Санчо, присмотревшись, смело брал в рот. Около одного кустарника мы задержались надолго, это была калина красная, и мы с жадностью стали поглощать плоды, содержащие большое количество полисахаров и аскорбиновой кислоты. Плоды немного отдавали горечью, которая обычно пропадает после морозов. Оторвался я от кустов лишь тогда, когда во рту стало горько, и от вяжущих свойств ягод высохла слюна.
Неандерталец останавливался еще несколько раз, срывая незнакомые мне плоды, похожие на микроскопические груши. Плоды были безвкусные, жестковатые, но это была клетчатка, так необходимая для пищеварения. Солнце уже скрылось с западной стороны реки за верхушками деревьев, и на лес опустились мрачные сумерки. На ночь мы остановились у упавшего огромного дерева, корни которого при падении вырыли в земле солидную яму. Разведя костер в этой яме, мы немного подогрели мясо и поужинали.
Ночная жизнь в лесу была более насыщенной и разнообразной, чем в степи. Постоянно слышались шорохи, издаваемый мелкими зверьками, совсем недалеко я услышал, как роют землю и хрюкают дикие свиньи, а издали доносился волчий вой. Прикрытые с одной стороны упавшим деревом и его корнями, мы перенесли костер и улеглись между ним и деревом. Над головой шумели деревья, время от времени падали листья, заставляя вздрагивать, когда они попадали по лицу.
Несмотря на обилие ночных звуков, я заснул быстро и проснулся в отличном настроении. Лес для русского человека родное место. Даже, будучи жителем мегаполиса, я инстинктивно ощущал себя в лесу увереннее, чем в степи. Запах прелых листьев и хвои напоминал запахи русской бани, которую я так и не удосужился построить в Плаже. Жаркий климат той местности не особо располагал к парению, но сейчас я дал себе слово заняться баней сразу по возвращению. Да и дикари будут лучше приучаться к гигиене после походов в баньку.
Неандерталец уже разложил костер и подогревал завтрак. Мне нужно было отойти по делам, о чем я предупредил Санчо. Вернувшись, я умылся в реке, отметив, что вода становится все холоднее. Уже почти все деревья окрасились в яркие тона, готовясь сбросить листву. Пройдя несколько десятком метров вниз по реке, я увидел запруду, которая была сделана из бревен.
«Дикари!», — я мгновенно приник к земле. Но сколько не прислушивался, человеческих голосов и постороннего шума не услышал. Осторожно, скрываясь за кустами, пробираюсь вперед и вижу на дальнем берегу черную голову дикаря, который сразу же спрятался, как только увидел меня. Расстояние было слишком велико, запруда расширила реку, и до противоположного берега расстояние удвоилось. Быстро возвращаюсь назад и предупреждаю дикаря:
— Га! (Опасность).
Санчо втягивает носом воздух и, постояв так пару минут к чему-то прислушиваясь, заявляет:
— Ял. (Еда).
— Ну, конечно, еда, идиот, для тебя все люди еда, а для меня опасность. Га! — снова повторяю ему, но дикарь невозмутимо отвечает:
— Ял.
Положив мясо на ствол дерева, Санчо поднимается и кивком предлагает мне следовать за ним. Пригибаясь, мы идём по течению реки. Пройдя около пятидесяти метров, дикарь останавливается и показывает на две черные головы, похожие на ту, что я видел ранее:
— Ял (еда).
Только я открываю рот, чтобы выразить сове мнение о хваленном антропологами мозге неандертальцев, как черные головы кидаются в воду и плывут. Дикари умеют плавать, это нонсенс! Но минуту спустя я вижу, в чем моя ошибка. Черные головы, доплыв до островка из веток и грязи, вскарабкиваются наверх и исчезают в лабиринте сучьев. Выдры? Нет. Вроде бобры. Конечно бобры! И запруда эта их рук, точнее зубов, дело. Блин, это же надо так опростоволоситься перед дикарем из каменного века.