Питались же они, говоря языком безответных страдальцев, – мы уже догадываемся, мы уже кое-что понимаем в натуре Otto Normalneandertaler, – тем, что Бог пошлет. Будет день, будет и пища – таков был их тайный посыл миру.
Между тем чередование оледенений и межледниковий регулярно меняло ландшафт. Открытые степные области покрывались лесами, затем те исчезали, и вновь расстилались безлесные просторы.
Неандертальцы были готовы к этому. Они принимали предложенные им условия. Питались той пищей, которую проще всего было добыть. Когда становилось теплее и разрастались леса, в их рационе было заметно больше растительной пищи. Они жевали твердые семена, грызли орехи (об этом можно судить по тому, как сильно были сточены зубы «лесных» неандертальцев). Если средняя температура понижалась, то леса отступали, расширялась степь, где паслись крупные травоядные животные. На них и охотились неандертальцы.
Долгое время такая стратегия приносила успех. Одни поколения неандертальцев, выросшие в тучные времена, были скорее хищниками, привычными к «кровавой жатве». Другие поколения, заставшие совсем иные времена, становились всеядными: горсти орехов заменяли им тушу мяса, которую не удавалось добыть.
На первый взгляд, наши далекие предки, сапиенсы, совсем не проявляли гибкости. Если неандертальцы готовы были согласиться с тем, что диктовали им обстоятельства, то люди современного анатомического типа стояли на своем – придерживались своих привычек в выборе пищи. Анализ зубов показал, что, даже кочуя по тундростепи, сапиенсы, в отличие от неандертальцев, по-прежнему много питались растительной пищей.
Зато с этим был связан культурный прогресс гомо сапиенс. Если добывать растительную пищу становилось все труднее, они придумывали хитрые подручные средства – инновации каменного века. Например, обзавелись орудиями, позволявшими им легко выкапывать съедобные клубни из земли. В кризисных ситуациях это давало им преимущество над неандертальцами. Овладевая все новыми технологиями, сапиенсы пытались избавиться от диктата среды – и со временем стали всемогущими.
Разумеется, эти результаты не означают, что надо всегда идти наперекор обстоятельствам, вместо того чтобы приспосабливаться к ним. Стратегия неандертальцев до поры до времени выручала их – до тех пор пока обстоятельства не стали уж совсем неблагоприятными для них. В принципе, они привыкли жить в ледниковом периоде. Но когда наступило новое, резкое похолодание и им сделалось все труднее находить пищу, пришло время бедствий. Выжить в таких условиях было очень трудно. Следовало что-то менять, на что-то решаться, использовать все свои ресурсы…
Неандертальцев становилось все меньше; их было теперь катастрофически мало. Последние из них либо растворились среди сапиенсов, ассимилировались с ними, либо умерли в одиночестве, но ведь jeder stirbt für sich allein (нем.: «каждый умирает в одиночку»). «В таких случаях люди современного анатомического типа, – пишет Эль-Заатари, – имели преимущество перед неандертальцами, поскольку могли эффективнее использовать все пищевые ресурсы, предлагаемые им окружающей средой».
Традиционно считалось, что неандертальцы отличались очень негибким поведением, и это якобы их погубило. Однако исследования доказывают, что все было наоборот.
7. Повседневная жизнь древних охотников
Сегодня нам трудно представить себе повседневную жизнь неандертальцев. Слишком уж сильно климат ледниковой эпохи отличался от климата, в котором мы живем. А уж о том, что наша материальная культура, уровень развития наших технологий несоизмеримы с тем, чем располагали неандертальцы, мы и не говорим. Рядом с ними мы выглядели бы волшебниками. Одним незаметным движением пальца мы могли бы ошеломить их, повергнуть в ужас, обратить в бегство.
Однако неандертальцы по-своему были идеально приспособлены к условиям, в которых вынуждены были жить. Вся их жизнь была напряженной борьбой за выживание. Лишь сила позволяла им уцелеть. Слабость была равнозначна голодной, холодной смерти.
Нет, их недаром называют нашими «кузенами». Они достойны считаться нашей родней. Они умели многое из того, что могли и наши предки. Они изготавливали орудия из камня и дерева. Сумели «приручить» огонь. Ловко охотились, питаясь мясом сраженных ими животных.
В предыдущей главе мы много говорили о том, что неандертальцы добывали себе пропитание охотой, но почти ничего не сказали о том, как они охотились.
Охота была одним из главных занятий неандертальцев. Они прекрасно изучили поведение животных и, отправляясь на охоту, ловко использовали свои знания. Обследуя их стоянки, археологи давно убедились в том, что неандертальцы были людьми не робкого десятка: они расправлялись с мамонтами, носорогами, бизонами; их меню разнообразили даже хищные звери, например, медведи. Как отмечал известный российский палеонтолог Николай Кузьмич Верещагин, «сочное мясо, витаминозный жир медведей были нужны охотникам в зимнее время» («Почему вымерли мамонты». 1979).
Покупая, то есть добывая себе какую-то вещь, подхватывая ее на копья наших кошельков и кредиток, мы, седьмая вода на киселе неандертальцам, постоянно думаем о «соотношении цены и качества». Такие же мысли преследовали и наших «кузенов», когда те выступали на тропу охоты. Поэтому они применяли самые изощренные стратегии, позволявшие с минимальными потерями разжиться крупной добычей. Цена подобного зверя была особенно высока – добыть его было очень трудно, зато трофей оказывался отменного качества: обилие мяса и огромная шкура, из которой делали одежду. Именно таких животных и стремились сразить неандертальцы, чтобы обеспечить себе долгий отдых от утомительных блужданий по лесу или тундре.
Археологи из Института первобытной и ранней истории при Кельнском университете изучили 46 стоянок и мест охоты неандертальцев в Германии, осмотрели тысячи костей животных, найденных здесь. Их вывод однозначен. Древние охотники были людьми очень расчетливыми. Они взвешивали все последствия своих действий, а потому выбирали добычу определенного вида – нападали на особей, весивших не более тонны. В таком случае соотношение «цены и качества» было для них наилучшим. В списке их трофеев – дикие лошади, северные олени, степные бизоны. По крайней мере, так было 40–60 тысяч лет назад (это – возраст исследованных находок).
Обычно неандертальцы охотились группами, ведь так легче было справиться с разъяренным, раненым зверем. В лесистых районах Южной Европы чаще всего нападали на одиноких зверей. В открытой местности, например, в степи или тундре, где травоядные животные держались стадами, охотникам приходилось прибегать к всевозможным уловкам, то придумывая их, то вспоминая уроки стариков. В их отрядах обязанности отдельных бойцов были точно распределены. Одни оттесняли добычу, другие готовились ее убить. Так, хитростью им удавалось загонять животных в гиблое место.
Вот пример такой охоты, приводимый в книге Л.Б. Вишняцкого «Неандертальцы…» (2010): «Весьма красноречивые свидетельства охоты на носорога и мамонта представлены… на принадлежащем Британии острове Джерси. Жившие здесь неандертальцы умело использовали рельеф местности, загоняя добычу к скалистому обрыву, откуда животные падали вниз».
Охота становилась для неандертальцев чем-то вроде боевой операции, которую надо было тщательно подготовить. Следовало, например, найти место в лесу или степи, где удалось бы нанести удар по врагу с наименьшими для себя потерями. Настоящей находкой для «полководцев ловитвы» были крутые берега рек. Здесь земля внезапно уходила из-под ног намеченной жертвы. Невидимые духи рек, казалось, были во всем готовы пособлять людям, пришедшим сюда. Можно было спрятаться близ водопоя и, выскочив из засады, прикончить зазевавшихся зверей. Или подождать неподалеку от брода. Здесь, вытянувшись в цепочку, животные одно за другим, осторожно прощупывая дно, перебираются на другой берег. Движутся медленно, с опаской. В эти минуты они очень уязвимы, что хорошо знали неандертальцы, собиравшие свой кровавый улов.
Можно предположить, что неандертальцы каким-то образом умели сохранять туши убитых ими зверей, оберегая их от порчи и гниения. Если бы таких средств у них не было, то массовые убийства крупных животных были бы бессмыслицей (G. Bosinski. «Die Neandertaler – Feuer im Eis – 250.000 Jahre». «Неандертальцы: огонь во льдах – 250 тысяч лет». 1999).
А что же с охотой на мамонтов? Ведь когда речь заходит о неандертальцах, большинство людей сразу мысленно представляют себе этот вид охоты.
В самом деле, во время археологических раскопок неандертальских стоянок ученые порой обнаруживают ископаемые кости мамонтов. Результаты изотопного анализа подтверждают, что эти животные входили в меню неандертальцев, да и, возможно, являлись их излюбленной добычей.
Вот только не преувеличиваем ли мы, считая так? Охотиться на такого крупного зверя, как мамонт, было очень тяжелым занятием. Северный слон достигал в высоту трех метров (то есть был в два раза выше, чем человек), а весил он и вовсе до 8 тонн. Это была живая гора, вооруженная бивнями и хоботом. Гора, что легко могла сдвинуться с места и раздавить охотника. Нет, видимо, не случайно на тех же неандертальских стоянках ученые встречают кости мамонта лишь изредка. Так, может быть, неандертальцы все-таки избегали охотиться на мамонтов и нападали только на слонов, попавших в беду – упавших с обрыва, увязших в топкой глине или свалившихся в реку и отчаянно ищущих брода?
Итак, была ли охота на мамонтов повседневным занятием неандертальцев, или они избегали ненужного риска?
Несколько лет назад сотрудники Центра археологических исследований и Музея эволюции человеческого поведения в замке Монрепо (Нойвид, Германия) попытались найти ответ на этот вопрос. Сперва они изучили остатки охотничьей добычи, найденные на неандертальской стоянке Ля К