отт на острове Джерси в проливе Ла-Манш. Определили виды животных, которым принадлежали лежавшие здесь кости, проанализировали степень их эрозии, отыскали следы от зубов хищных зверей и, наконец, описали состояние костей, в том числе обожжены ли они, раздавлены или расколоты.
В ледниковом периоде остров Джерси, как и соседний Гернси, соединялся с сушей, был частью Нормандии. В то время здесь пролегала северо-западная граница области обитания неандертальцев. Они останавливались в пещере Ля Котт на протяжении 200 тысяч лет (250–47 тысяч лет назад).
Вместе с останками самих первобытных людей на острове – вопреки обыкновению – было обнаружено множество костей мамонтов. Несколько десятилетий назад даже предположили, что жившие здесь неандертальцы сумели загнать в ловушку (например, к обрыву) целое стадо мамонтов, а потом перебили их.
Тщательный осмотр находок показал иное. Сейчас исследователи полагают, что мамонтов в районе Ля Котт убивали на протяжении долгого времени. Туши животных старательно разделывали; всюду на костях имеются следы от каменных ножей или вмятины от ударов твердыми предметами. Кроме того, из костей был извлечен костный мозг, из черепов – головной мозг, а сами кости в большинстве своем обожжены.
Археологи полагают, что кости, возможно, заменяли местным неандертальцам дрова. Как отмечает Рольф Майер, использовать кости животных в качестве топлива было даже выгоднее, чем дрова. Они жарче горели (температура пламени достигала 750 ºС). Далее, в сырую, ветреную погоду дрова в костре могли быстрее погаснуть, чем кости (R. Meyer. «Vom Faustkeil zum Internet: Die Entwicklungsgeschichte des Menschen». 2007).
Мамонты. Художник З. Буриан
Помимо костей мамонта, в пещере нашлось также немало костей шерстистого носорога. Встречались остатки и других крупных животных, скажем, быков, оленей и лошадей.
Руководитель исследования Джефф Смит пришел к логичному выводу, что неандертальцы не охотились на одних только мамонтов, их добычей были и другие крупные животные. Не брезговали они и рыбой. Мамонты, скорее, приятно разнообразили рацион – тем более что их-то мяса хватало очень надолго (G. Smith et al. «Journal of Human Evolution». 2015. Т. 78).
Пожалуй, самое раннее свидетельство удачной охоты неандертальцев – кости двух ланей, сраженных охотничьими копьями около 120 тысяч лет назад. И, подобно тому, как криминалисты по ранам, полученным жертвой, стремятся воссоздать в деталях всю сцену, предварявшую убийство, так и археологи (руководила ими Сабина Гаудзински-Виндхойзер из Центра археологических исследований в Монрепо) попробовали недавно восстановить по этим костям, как действовали неандертальцы во время той памятной охоты.
Местом, где разыгралась эта сцена, был берег небольшого, поросшего лесом озера в окрестности немецкого города Галле. Некогда здесь располагалась стоянка ранних неандертальцев. Тут собирались первобытные охотники; тут же они разделывали свою добычу. Тысячи каменных орудий, десятки тысяч костей крупных животных – оленей, ланей, диких быков и лошадей, даже лесных слонов – были собраны здесь археологами. Возраст самых древних находок – более 375 тысяч лет.
Обе лани, встреченные охотниками, принадлежали к вымершему ныне виду Dama dama geiselana. Их скелеты были найдены во время проводившихся здесь раскопок в 1980–1990-е годы, но по-настоящему исследованы лишь совсем недавно.
Вот тогда-то в тазобедренной кости самца лани и обнаружилось округлое отверстие диаметром в сантиметр. Это был след смертельного ранения. Животное вскоре умерло, получив этот удар; никаких следов заживления раны не было видно. Еще у одной лани точно такое же отверстие отыскалось в шейном позвонке.
Подобные раны могли быть нанесены лишь копьем. Об этом говорили форма отверстий и другие характерные особенности ран. Кроме того, на многих костях имелись малозаметные следы порезов. Здесь, прямо на месте охоты, добычу разделывали и ели.
Неандертальцы были отменными охотниками. Известно, что они научились изготавливать деревянные охотничьи копья свыше 300 тысяч лет назад.
В нашем случае, судя по размеру и форме ран, они были вооружены такими же копьями, какие археологи уже находили в Германии – в Шенингене (семь найденных здесь двухметровых копий из сосны и ели возрастом, по разным оценкам, от 300 до 400 тысяч лет сохранились благодаря тому, что оказались в торфянике; их каменные наконечники тогда еще просто вставлялись в расщепленную деревянную рукоятку) и Лерингене (копье из тиса возрастом около 120 тысяч лет, застрявшее между ребер скелета ископаемого слона; заостренный конец этого копья был, кстати, закален на огне). Поздние неандертальцы, вероятнее всего, оснащали свои копья листовидными наконечниками, обработанными с обеих сторон по всей поверхности (P. Villa et al. «Journal of Archaeological Science». 2009, № 3).
Вот только как использовались эти копья? Были ли они ударным или метательным оружием? Например, копье из Лерингена, найденное еще в 1946 году, предположительно, использовалось как пика. Сказать что-либо более точно было трудно, поскольку в распоряжении археологов не имелось костей крупных животных с отчетливыми следами ударов копьем.
Так как были убиты лани? Современные охотники и собиратели порой используют подобные копья как метательное оружие, поражая ими добычу с определенного расстояния, но иногда наносят ей удар и с близкой дистанции. Ученые провели сложную баллистическую экспертизу и нашли ответ после ряда экспериментов. Оказалось, что животным можно было нанести точно такие же раны, если не метать в них копья издалека, а медленно наносить удары с близкого расстояния, целясь снизу вверх, то есть орудовать копьями как пикой.
Итак, по крайней мере, во время той дикой охоты неандертальцы использовали свои копья как ударное, а не метательное оружие. Они подбирались вплотную к животным, а затем наносили удары. Подобная охота напоминала единоборство.
Все это требовало от охотников очень слаженных действий. Им надо было как-то объясняться, намечать, как они подкрадутся к добыче, как будут маскироваться, и, главное, понимать, кто за что отвечает, то есть четко поделить обязанности между членами охотничьей группы (S. Gaudzinski-Windheuser et al. «Nature Ecology and Evolution». 2018, № 2).
«В любом случае, – сказано в журнальном комментарии, – даже если в этот раз неандертальцы использовали копья как ударное оружие, все равно можно порассуждать о том, не применяли ли они их еще и как метательное оружие» (A. Milks, «Nature Ecology and Evolution». 2018, № 2).
Некоторые ученые, например, уверены в том, что неандертальцы использовали как метательное оружие деревянные копья, заостренные на конце и порой снабженные каменными наконечниками (G. Bosinski. «Die Neandertaler – Feuer im Eis – 250.000 Jahre». 1999).
Разумеется, охота складывалась по-разному. Иногда неандертальцам удавалось сразить одного-единственного зверя, иногда – свидетельством тому находки на их стоянках – они убивали сразу нескольких животных.
На таких не самых крупных животных, как лошади, ослы и северные олени (то есть на тех, кого наши предки впоследствии приручили), неандертальцы часто охотились в одиночку, а затем прямо на месте разделывали туши, чтобы легче было доставить добычу домой.
Нам кажется, что нас и наших первобытных предков разделяет пропасть. Мы не понимаем, насколько мы внутри себя остались теми же дикарями – охотниками и собирателями, словно нескольких десятков тысяч лет, разделяющих их и нас, не было.
Еще более далекими, чуждыми кажутся нам неандертальцы. Не случайно мы так долго заблуждались на их счет, отказывая им в уме, способностях, человечности.
Точно так же мы заблуждаемся, считая, что эти коренастые, плотные люди с широкими ноздрями были идеально приспособлены для проживания в суровом климате ледниковой Европы. Неандертальцы кажутся нам кем-то вроде эскимосов, готовых жить лишь среди снега и льда.
На самом деле это не так. В 2008 году археологи Михаэль Болус и Хорди Серангели впервые нанесли на карту все известные нам стоянки неандертальцев от Португалии до Центральной Азии.
Как выяснилось, неандертальцы населяли в основном те районы Евразии, где климат был довольно мягким. В их числе Португалия, Испания, Италия, Южная Франция, Крым (J. Serangeli, M. Bolus. «Quartär». 2008. Т. 55).
Находки в более северных областях Европы, даже в Центральной Европе, в той же долине Неандерталь, относятся к интергляциальным (межледниковым) периодам, когда наступало потепление. Когда же вновь возвращались холода, неандертальцы переселялись туда, где было теплее, – отступали на юг.
А как неандертальцы решали «квартирный вопрос»? Где они жили? «Разумеется, в пещерах», – скажут многие и ошибутся.
Температура и влажность в пещере круглый год остаются неизменными. Кости животных, в том числе человека, могут сохраняться там тысячелетиями. Недаром археологи обнаруживают в пещерах ископаемые останки людей, которых похоронили здесь в далеком прошлом, или людей, случайно умерших под этими каменными сводами. Встречают здесь и яркие, живописные картины, оставленные древними художниками. Многочисленные отпечатки их рук; следы их ног. Все это и породило легенду о том, что в доисторическое время наши предки (и их «кузены» – неандертальцы) жили в пещерах.
На самом деле подобными «квартирами» древние люди обзаводились в исключительных случаях. Похоже, таким «общежитием» была знаменитая Денисова пещера на Алтае, ведь посреди ее свода имеется отверстие метрового диаметра. Это – естественный дымоотвод. Даже неандертальцы, какими бы «недоразвитыми» они ни казались некоторым из нас, не согласны были бы коротать вечера, задыхаясь и кашляя в густом чаду, исходившем от костра.
Если удобной пещеры с отверстием для отвода дыма не было, люди могли поселиться у самого входа в грот или под скальным козырьком, защищавшим от снега и дождя.