менявшиеся слои заселения пещеры».
Схожие находки были сделаны и в Испании, на неандертальской стоянке Абрик-Романи. Неандертальцы жили под этим скальным навесом на протяжении более 20 тысяч лет с перерывами (M. Balter. «Science». 2009, № 5956). Относительно мягкий климат Южной Европы позволял им это.
В среднем палеолите неандертальцы, обитавшие в лесах или степях, на какое-то время нередко селились в шалашах из веток и жердей или «юртах» из костей и бивней мамонтов, обтягивая их звериными шкурами (их привязывали тонкими кожаными полосками или цепляли за сучки). Даже остановившись на постой в пещере, они укрывались в таких «юртах» от капавшей со сводов воды. Постройка «убежищ, где можно было бы укрыться от стихий», пишет Л.Б. Вишняцкий, не была для них неразрешимой задачей. Остатки подобных жилищ находят на некоторых неандертальских стоянках.
В Райндалене, близ Менхенгладбаха, археологи обнаружили неглубокие ямы с округлыми отверстиями, куда вставлялись столбы, возможно, державшие крышу хижин (G. Bosinski. «Die Neandertaler – Feuer im Eis – 250 000 Jahre». 1999). Здесь же виднелись остатки кострищ. По соседству было найдено множество артефактов; среди них имелись и грубо обработанные камни, и заготовки с хорошо отретушированными кромками. Эти находки датируются периодом эемского потепления (от 130 до 117 тысяч лет назад).
Во Франции, в пещере Лазаре, близ Ниццы, найдены следы постройки, занимавшей около 35 квадратных метров. В этой хижине, где мог укрыться добрый десяток человек, имелись даже два очага. Сооружена она была, вероятно, ранними неандертальцами. Навес из шкур, венчавший постройку, очевидно, защищал ее обитателей от пыли, сыпавшейся с потолка пещеры, и от стекавшей оттуда воды. Каменный пол пещеры, вероятно, был покрыт шкурами убитых медведей; они же служили постелями, согревая отдыхавших людей.
Для удовлетворения естественных надобностей неандертальцы вырывали ямы, накрывая их, наверное, ветками, листвой и звериными шкурами. Вообще говоря, современные чистюли, оказавшись на территории неандертальского лагеря, наверное, морщили бы нос и заламывали руки. Здесь всюду было намусорено: под ногами валялись сколы камней и кремневые пластины, деревяшки и стружки – отходы производства оружия и орудий труда. Сюда же швыряли объедки и кости. Так что летом над лагерем кружился густой рой мух, немало досаждавший его обитателям. Лишь 29 тысяч лет назад люди граветтской культуры, то есть люди современного анатомического типа, догадались устраивать в стороне от лагеря ямы, куда бросали отходы.
С помощью огня можно было не только разогревать пищу, но и изготавливать орудия труда. Недавно при раскопках в итальянском местечке Поджетти-Векки (Тоскана), наряду с многочисленными костями животных и ручными рубилами, были найдены несколько деревянных палок возрастом не менее 171 тысячи лет. У пустячной, казалось бы, находки выявилась любопытная предыстория.
Палки по большей части изготовили из суков самшита; у него самая твердая и стойкая древесина, которую только можно найти в этой местности. Их тщательно обработали: удалили выступавшие сучки, слегка заострили один конец, а второй, более толстый, обточили так, чтобы он был округлым и его было удобно держать в руке.
По мнению Бьянкамарии Арангурен из Археологического ведомства Флоренции, руководившей раскопками, такие палки имели несколько назначений (современные дикари, равно как и дети, тоже любят орудия и предметы, которыми можно делать все сразу). С их помощью, разгребая траву, искали съедобные коренья и клубни; ими же их и выкапывали. Острым концом этой палки метровой длины (почти шпаги) можно было убить небольшого зверька, спрятавшегося в норе. Им же можно было что-то раздавить, растолочь.
Палка из Поджетти-Векки
Но прежде чем палку-копалку пустили в дело, ее, несомненно, подержали на огне. Всю ее поверхность, кроме рукоятки и острия, покрывал тонкий, ровный слой копоти (такого не могло бы быть, если бы ей разгребали угли в костре или она случайно упала в огонь). Известно, что, если недолго подержать толстый сук самшита на огне, его потом будет легче обрабатывать (сдирать кору, удалять ветки). Так и сегодня, например, поступают австралийские аборигены, когда приходится иметь дело с особо твердыми породами деревьев. Очевидно, житейский опыт, этот бог неандертальцев-изобретателей, тоже убедил их в этом, а современные исследователи, повторив все те нехитрые процедуры, сами удостоверились в том же (B. Aranguren et al. «Proceedings of the National Academy of Sciences». 2018, № 9).
Подобная находка может показаться пустячной. «Что палка? – скажете вы. – Любой мальчишка, росший за городом, с подобными палками (“универсальным инструментом неандертальцев” на языке научных статей) каждый день имел дело в детстве: подбирал их, вырезал себе сам». Но эта находка знаменует важный рубеж, который человек неприметно для себя пересек. Отступить, миновав такой рубеж (психологический и технологический), уже было нельзя.
Итак, на сегодня эти несколько почерневших палок – самый ранний пример использования огня для производства орудий труда. Со скромного костерка, на котором неандерталец обжигал свои палки-копалки, начинался долгий путь к промышленной революции. Тонкие, робко подрагивающие языки пламени (этот «древний сон в летнюю ночь у костра») со временем превратились в яростное, адское пламя плавильных цехов и электростанций, в спесь паровых котлов и непобедимую силу атомных реакторов. «Огненный след» в индустриальной истории человечества тянется от того неприметного огонька, воссиявшего в итальянскую ночь. Огонька, к которому чужой пращур и ничей не предок решительно поднес то, что огонь всегда и кормило: простую деревяшку. Поднес, чтобы не уничтожить, а улучшить, потому что какой-то странный случай (вот истинный бог изобретатель, насылающий нам любой житейский опыт) ему эту мысль подсказал.
Приручение огня позволило неандертальцам также получать березовый вар. Ученые убедились в этом, попробовав воспроизвести технологическую операцию, доступную неандертальцам, но при этом достаточно сложную.
Березовый вар – смола, изготовленная из коры березы, – считается древнейшим клеем, изобретенным человеком. Он нужен был, например, для того чтобы крепить каменные наконечники к древку копья. Как убедились археологи, неандертальцы использовали этот клей уже 200 тысяч лет назад. Именно к этому времени относится артефакт, найденный в Кампителло (Тоскана). Неандертальцы «первыми на планете стали получать искусственные вещества, не существующие в природе», – пишет С.В. Дробышевский («Байки из грота». 2018).
Две следующие по хронологии находки переносят нас на «научную родину» неандертальцев, в Германию – в Альтдорф (120 тысяч лет назад) и Кенигсауэ (80 тысяч лет назад). Итак, этот клей изготавливали задолго до того, как в Европе появился анатомически современный человек, и продолжали это делать в те времена, когда о неандертальцах уже никто не знал. Около 5000 лет назад знаменитый Этци крепил наконечники стрел при помощи все той же березовой смолы.
Ученые уже давно обсуждали технологию производства этого клеящего вещества. Некоторые эксперты считали, что, для того чтобы клей получился хорошего качества, нужно строго выдерживать температуру – от 340 до 370 ºС, а также варить клей в особых огнеупорных сосудах. Ни то, ни другое техническое условие неандертальцы, очевидно, не соблюдали, да оно и не требовалось, доказали своими опытами исследователи из Лейденского университета.
Важным оказалось совсем другое. Березовое сырье следовало плотно закрыть, чтобы кора не загорелась и не обуглилась, а только набухла. Температурный диапазон оказался гораздо шире, чем думалось: он лежит в пределах от 200 до 500 ºС.
Всего ученые опробовали три технологических метода низкотемпературной перегонки для получения смолы. Всякий раз им требовалось лишь развести огонь и взять березовую кору.
Попробуем и мы сварить клей по-неандертальски.
Первый метод – самый простой. Березовую кору надо туго скрутить в трубку и положить в «жаровню», где уже лежит холмик из золы и углей. Присыпьте ее золой и углями. Из разогретой коры выделится небольшое количество смолы; ее остается только соскоблить и собрать. На 100 граммов коры «новые нидерландские неандертальцы» получали один грамм березовой смолы.
Второй метод таков. Аналогичным образом скрутите березовую кору, положите ее в канавку, имеющую цилиндрическую форму, причем кора должна вплотную входить в канавку. Сверху прикройте кору углями. Выполнив эти условия, экспериментаторы получили 2,4 грамма березовой смолы из 100 граммов коры. Однако в этом случае им было труднее контролировать температуру нагрева.
Перспективнее всего, по мнению экспертов, третий метод (но он требует серьезной подготовки). Скрученную в трубку березовую кору следует положить в канавку, облицованную камнями и выстланную свежими ивовыми ветками. Затем кору присыпают землей. На ней разводят огонь. Из 100 граммов коры удается получить почти 10 граммов клейкой смолы.
Разумеется, для неандертальцев важнее всего было качество клея. Если взять кору, туго скрутить ее и случайно уронить этот сверток в огонь, а затем достать его, лишь только он загорится, то, развернув, можно увидеть, что из коры выделилось немного смолы. Этого не хватит, чтобы надежно закрепить наконечник копья или рукоятку орудия, но этого достаточно, чтобы человек мог оценить качество клея и догадаться, что его можно получать из коры: остается лишь придумать, как это лучше сделать.
От открытия необычных свойств березовой смолы и от догадки о том, как ей разжиться, недалеко и до поиска надежной технологии, позволившей постоянно получать клейкое вещество в сравнительно больших количествах. Главной проблемой для технологов каменного века было не дать коре сгореть. Эти мастера вскоре поняли, что надо чем-то укрыть ее, чтобы она не соприкасалась с открытым огнем и воздухом. Вероятнее всего, они, по нашему примеру, сообразили, что хорошо бы присыпать кору землей. Так, «знания, которыми располагали неандертальцы, им удалось скомбинировать по-новому» (P. Kozowyk et al.