Пожалуй, Ак-Кая была самой крупной стоянкой неандертальцев в Крыму. Кремневых орудий здесь найдено больше, чем на всех остальных мустьерских стоянках полуострова (Ю.Г. Колосов. «Белая скала». 1977). Всего в комплексе стоянок Ак-Кая, расположенном в Крыму у города Белогорска, советский археолог Юрий Георгиевич Колосов, начальник Крымской палеолитической экспедиции, отыскал более 100 тысяч артефактов мустьерской эпохи.
Древнейшая из расположенных в Крыму обитаемых пещер – Киик-Коба. Она находится в 25 километрах к востоку от Симферополя, на высоте около полукилометра над уровнем моря. Еще в 1924 году русский археолог, сотрудник Русского музея Глеб Анатольевич Бонч-Осмоловский впервые в СССР – и впервые во всей Восточной Европе! – отыскал здесь останки неандертальцев (их возраст оценивается примерно в 100 тысяч лет). В пещере были найдены кости конечностей взрослой женщины и почти полный скелет младенца, лежавшего на боку с согнутыми ногами. Его скелет, впрочем, плохо сохранился, поскольку впоследствии прямо над выемкой, где был похоронен ребенок, вырыли яму для очага, при этом древние кости были сдвинуты.
Вот и в судьбе Бонч-Осмоловского произошел «сдвиг»; в нее вмешались «высшие силы». Ветры политических бурь внезапно подхватили его и унесли вдаль. Продолжить свою исследовательскую работу в Крыму в тридцатые годы ученому, одному из создателей советской школы палеолитоведения, не удалось, поскольку 29 ноября 1933 года он вместе с группой сотрудников этнографического отдела Русского музея был арестован по обвинению в причастности к «националистической фашистской организации».
Времена тогда были, впрочем, «вегетарианскими», и в 1936 году Бонч-Осмоловский был освобожден. Ему еще довелось выпустить двухтомную монографию «Палеолит Крыма» (1940–1941), за которую ему была присуждена степень доктора наук без защиты диссертации (1941). Третий том монографии увидел свет лишь в 1954 году, через много лет после смерти ученого, скончавшегося в эвакуации в Казани в 1943 году.
Примерно 50 тысяч лет назад жители Кабази изменили технику изготовления орудий. Наконечники и клинки стали более легкими и изящными. В Кабази-II, где с незапамятных времен разделывали добытые туши, стали пользоваться стандартными клинками, острыми как бритва, имевшими одинаковую форму и размеры.
Грот Кабази
Даже опытные археологи, которым, не говоря ничего, показывали это оружие, уверенно отвечали, что перед ними – продукция людей современного анатомического типа.
Вот тут и крылся ответ на вопрос, давно интересовавший археологов. Неандертальцы начали штамповать эти новаторские орудия за десять с лишним тысяч лет до того, как, по имеющимся у нас сведениям, в Крыму появились первые гомо сапиенс. Ответ напрашивается сам собой: неандертальцы задолго до современного человека овладели техническими навыками, характерными для людей, живших в верхнем палеолите.
Самостоятельно овладели ими!
Повторимся в который раз: постепенно представление о неандертальце как грубом «недочеловеке» уходит в прошлое. Еще недавно считалось: дюди верхнего палеолита, несомненно, мыслили неизмеримо лучше, чем неандертальцы. Новый взгляд на неандертальского человека стал складываться из фактов.
Новых фактов, в том числе упомянутых выше.
Например, до недавних пор считалось, что местечко Тешик-Таш в Узбекистане – это крайняя точка продвижения неандертальцев на восток. Однако уже в наши дни, в 2000-е годы, стало известно, что в далеком прошлом неандертальцы населяли и Южную Сибирь.
Подтвердились прежние догадки ученых, считавших, что около 125 тысяч лет назад, когда климат был достаточно теплым, неандертальцы расселились на территории европейской части современной России и продвинулись до южных областей Сибири. Возможно, они добрались даже до Монголии и Китая. Слово за археологами. Владения неандертальцев расширяются. Забытые владения.
10. Что поведал проект «Геном»?
Одним из крупнейших научных достижений 2010-х годов стала расшифровка неандертальского генома. Проект «Геном неандертальца», завершившийся в конце 2013 года, показал, что в переносе генов от одной формы гоминид к другой – в частности, к человеку современного анатомического типа – не было ничего необычного. Люди Денисовой пещеры, неандертальцы, архаичные обитатели Центральной Африки – у всех этих древних форм человека мы заимствовали часть наших генов. Ученые говорят о своего рода «приданом», полученном нами от ближайшей родни, хотя общая доля заимствованных генов невелика. В любом случае по своей генетике современные люди вовсе не идентичны тем самым сапиенсам, которые более 100 тысяч лет назад покинули Африку.
Возможности палеоантропологии поражают. Появление новейших методов генетического анализа оказалось сродни изобретению телескопа и микроскопа, открывших и в капле воды, и на клочке неба удивительную, скрытую от наших глаз сложность. Благодаря тому же телескопу астрономы реконструировали историю мироздания. Вот так и генетики, исследуя ископаемые останки различных форм гоминид, все увереннее восстанавливают родословную человечества, показывая, из каких разнообразных частей, из генов тех или иных гоминид, словно из отдельных лоскутков – ковер, составился современный человек.
Ведущие позиции в изучении генетического наследия гоминид занимают, как уже говорилось, специалисты из Института эволюционной антропологии (Лейпциг). Работы, проводившиеся ими в последние двадцать лет, стали подлинной научной сенсацией. Они изменили наши взгляды на природу человека – так что нам пришлось буквально выдирать страницу за страницей из популярных справочников и пособий.
Теперь ученым, стремящимся восстановить историю человечества во всей ее полноте, вовсе не обязательно месяцами не выбираться из мрачных пещер, раскапывая в земле один за другим неверные ходы, никак не ведущие туда, где удалось бы разжиться косточкой или зубиком.
Нет, выяснилось, что в определенных случаях костная ткань людей, живших десятки и даже сотни тысяч лет назад, все еще сохраняет удивительный по своей полноте генетический архив. В нем записаны действия наших далеких предков по продолжению своего рода. В этом архиве, как в донесениях «сексотов» в ОГПУ, все неподобающее – и потому неожиданное, чреватое последствиями, особенно интересное ученым, – отмечено с самыми точными подробностями.
В 2006 году по инициативе одного из руководителей Института эволюционной антропологии Сванте Пэабо стартовал уникальный проект, целью которого было секвенирование (упрощенно говоря, прочтение, расшифровка) генома неандертальского человека.
Четыре года спустя ученые обнародовали предварительную версию этого генома (стоимость работы составила всего 6,4 миллиона долларов). Уже ее анализ показал, что гены, унаследованные от неандертальцев, имеются у всех ныне живущих людей, кроме коренных жителей Черной Африки, причем эти гены «передались предкам народов, расселившихся за пределами Африки еще до того, как популяция гомо сапиенс, оказавшаяся на территории Евразии, разделилась на отдельные группы» (R. Green, J. Krause, A. Briggs et al. «Science». 2010, № 5979).
Проще говоря, когда популяция гомо сапиенс покинула Африку, ей на пути встретились неандертальцы. Произошло ли между ними «братание», неизвестно, но два вида людей породнились друг с другом. Вскоре на свет появились дети. Очевидно, это произошло на Ближнем Востоке, где неандертальцы и гомо сапиенс жили по соседству друг с другом от 110 до 50 тысяч лет назад.
Долю неандертальских генов в геноме современного человека авторы работы ограничили одним-четырьмя процентами. В среднем это составило 2,5 % генов. По оценке ученых, геном людей европеоидной расы содержит примерно столько же неандертальских генов, сколько и геном любого азиатского народа.
«Эти результаты стали неожиданными не только для публики, но и для самих исследователей. Несмотря на собственную предвзятость, генетики доказали, что древние сапиенсы все-таки скрещивались с неандертальцами», – пишет Александр Марков в своей книге «Эволюция человека: обезьяны, кости и гены». Мало того! Сванте Пэабо в конце концов пришел к следующему выводу, который звучит как закон: «Для людей современного типа, пустившихся осваивать новые территории, перемешивание с архаичными человеческими формами, пусть и незначительное, являлось скорее правилом, чем исключением» («Неандерталец…». 2018).
Отметим, что сами ученые, выполнявшие эту работу, настолько стремились доказать свою правоту – то есть то, что геном современного человека не содержит никаких неандертальских генов и, значит, наши предки не скрещивались с неандертальцами, – что использовали несколько совершенно разных методов в попытках это подтвердить, но всякий раз получали противоположный результат.
Например, Расмус Нильсен из Берклийского университета изучил в современных геномах те участки, где число вариаций выше у неафриканцев по сравнению с африканцами. Поскольку исход из Африки совершила лишь небольшая часть популяции гомо сапиенс, то вариабельность генома неафриканцев, наоборот, должна быть ниже, чем у коренного населения Черной Африки. Если же это не так, то, вероятно, причина в том, что сапиенсы, покинув Африку, скрещивались с другими видами гоминид, населявшими Европу и Азию, например, неандертальцами. Приток чужеродных генов и обусловил появление у современных людей «некоторых генетических вариантов, которых у ранних африканцев не было» (С. Пэабо. «Неандерталец…». 2018).
Другую идею предложил палеогенетик Дэвид Райх из Гарвардского университета: «Если в человеческом геноме нашелся сходный с неандертальцами участок ДНК, то это означает, что либо в этом месте скорость мутаций низкая, либо мутации на данном участке оказываются смертельными, то есть носители мутации умирают, не оставив потомства. Следовательно, мой неандерталоподобный участок не должен отличаться от аналогичного участка у любого другого человека просто в силу его низкой скорости мутирования. Если не так, значит, мой и неандертальский участки сходны в силу другой причины: потому что мои предки унаследовали этот участок от неандертальцев»