Я растерялась. На меня двигалась целая куча льда. Что я должна делать? Несколько секунд и нас сметет, нам не выстоять против такой стихии. Внутри похолодело. Последние удары моего сердца были такими странными, словно оно отбвивало чечетку, стоя на моей голове. Я обернулась и посмотрела на Команду. Эдгар и Клим тратили силы на то, чтобы защитить Машу и задержать наше движение вниз. Оставалась только я. Слабая. Неопытная и совершенно напуганная.
Голос Наставника возник в моей голове:
«Конечно, со своими способностями в области защиты, ты ничего не могла сделать. Или ты принципиально защищаешь только свою персону?»
Блок. Я могу. До этого дня мне не приходилось защищать кого-то, кроме себя. Я не знала, как объяснить материи, что от нее нужно. Но она знала все сама.
Подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, я сомкнула ладони и резко развела в стороны. С одной мыслью. Защитить. Создать стену и не пустить этот поток дальше. Пусть идет в другую сторону. Слышишь? Меняй русло. Глухой? Слушайся меня, засранец!
Земля под ногами дрогнула. Я не этого хотела, нет, не этого…
Едва успела отскочить прежде, чем перед моими ногами образовалась пропасть. Трещина прошла ровно вокруг нас и начала расширяться. Лед полетел вниз, мы были под защитой. Под защитой пустоты пропасти. Я ошарашено смотрела на свои ладони, потом поискала глазами Наставника, но его, ожидаемо, поблизости не оказалось. Обернулась и встретилась с удивленными взглядами Эдгара и Клима. Кажется, я их впечатлила…и благополучно потеряла сознание.
Глава 16. В ожидании
- Я не знаю, как тебе это удалось, но ты должна прекратить. Навсегда прекратить вмешиваться в его жизнь, - Маша холодно смотрела на меня, сидя в продавленном кресле больничной палаты. Мне неизвестно сколько людей проливало в нем слезы, но сейчас был явно другой случай. Сейчас плакать по моему бренному телу никто не собирался. Я очнулась несколько минут назад и уже пожалела об этом. Встретила меня не толпа испуганных и озабоченных моим здоровьем друзей, а Маша, мечущая в мою сторону самые настоящие шаровые молнии одним движением ресниц.
- Что случилось? - мой голос звучит слабо и глухо. Во рту пересохло.
- Не знаю как, но ты разбила древний ледник на две части, устроила землетрясение и убила несколько сотен человек.
- Что? - скажите, что это шутка. Я поднялась на локтях, но тут же рухнула на подушку.
- Где Кирилл? Он должен мне все объяснить, - я хотела слезть с кровати, но едва смогла пошевелить ногой.
- Он в соседней палате. Ты чуть не убила его, - глядя на мои метания, Маша сохраняла спокойствие достойное почетного караула у замка Елизаветы второй. Встретив мой непонимающий взгляд, она все-таки снизошла до объяснения.
- В тот момент, когда ты разрубила ледник, у Кира пропали крылья. Он рухнул в расщелину. Его нашли спустя сутки, - она поймала мой испуганный взгляд, - он жив. Чудом.
Маша смотрела на меня так, словно я чуть не забрала ее жизнь. Наверное, это и есть любовь. Ценить чужую жизнь так же высоко, как свою. Ставить чужие интересы в один ряд со своими. Любовь - это когда что-то чужое становится твоим. Твоим до последней капли. Вместе с достоинствами, недостатками и влюбленными фанатками.
- Нет, - шепотом, едва слышно, как в бреду. Наверное, это и есть бред. Все это нереально. Он сильнейший, он неуязвим. Это все мне просто привиделось. Снова падаю в темноту, поддаваясь усталости собственного тела.
- Кирилл, очнись, пожалуйста. Ты не можешь меня ослушаться. Сам говорил, что следуешь всем моим желаниям, - меня разбудил тихий шепот и слезы на ладони. - Я вылечу тебя, даже если все они не смогли. Чего бы мне это ни стоило…
Арина, глотая слезы, бессовестно замкнула полюс. На ней надета помятая больничная пижама, бледное лицо жутковато выделяется в полумраке комнаты. Моя голова беспощадно гудит, а и без того пугающее изображение в глазах слегка двоится. Меня ударили молотком по голове? Ничего не помню. Как оказался здесь, что случилось, как мы вернулись с Эвереста. Почему Арина в больнице? Почему я в больнице? Какого черта, в конце-концов!
- Что ты здесь делаешь? - скриплю, как старый диван. Язык шевелится с трудом, но я все же нахожу в себе силы сесть на кровати. Мои губы тут же накрывают другие, соленые от слез.
-Очнулся, -Арина выдыхает это прежде, чем снова поцеловать. - Я ждала два дня прежде, чем тебя оставили одного. Чуть ума не лишилась. Они делали все возможное, но ты не просыпался. Я думала, что... – она уткнулась носом в мое плечо и еле слышно закончила, - ...убила тебя.
Я не успел задать ни один из миллиона вопросов, как за дверью послышались голоса. Они становились ближе с каждой секундой. Сложно разобрать, о чем они говорят, но голос отца я мог узнать из миллиона других. Арину от себя пришлось отрывать буквально силой и не уверен, что только физической. Кажется, невольно выставил блок.
- Сюда кто-то идет.
Она метнулась к выходу с такой скоростью, что я едва успел схватить ее за руку. Хм, удивительно, реакция не пострадала. Но резкое движение тут же отдалось в голове. Я закрыл глаза, чтобы не рухнуть обратно.
- Ты не успеешь, они уже близко. Залезай в шкаф, блокируй мысли и не высовывайся. Потом обсудим, что произошло.
Тихо скрипнула маленькая, едва заметная дверь в углу и в тот же момент открылась другая. В комнату вошла самая неожиданная компания из возможных. Отец решил устроить разбор полетов прямо в больничной палате?
В узкую щель между двойными дверями видно было немного, но кое-кого из вошедших мне удалось разглядеть. Глава, Кира и несколько незнакомых мужчин. Один из них был похож на Феликса. Наверное, это и есть отец, протолкнувший сына в нашу невероятно перспективную группу, что б ей. Немного сутулый, с цепкими маленькими глазками, мне кажется или он странно посмотрел в сторону шкафа? Неужели заметил? Фух, нет. Отвернулся и прошел вперед. Теперь мне был виден лишь кусочек дверного проема и слышны голоса.
- Очнулся? Прекрасно, - ровный, поставленный голос Главы. Тон отдает холодком и не предвещает ничего хорошего. – Как ты объяснишь все произошедшее?
Я услышала скрип и шелест жестких больничных простыней. Кажется, Кирилл пытался подняться на ноги. Не знаю, успешно или нет. Судя по звукам, обратно он не сел.
- Не понимаю, о чем ты. Я с самого начала предупреждал, что отправлять необученного Мыслителя с нестабильным даром на миссию красного уровня – идиотизм. И если Большой Совет полным составом явился в лазарет посреди ночи, чтобы судить меня или курсанта Дмитриеву, то прошу сначала разобраться с приказами, которые я вынужден был выполнять. Многие смогут подтвердить, что я со своей стороны сделал все возможное, чтобы не допустить участия курсанта Дмитриевой в миссии, - хрипло, но твердо изложил свою позицию Наставник. Кажется, ему не в первый раз приходилось «держать ответ» перед этими людьми.
- Глава, у него частичная амнезия и очень сильная травма головы. Можете отложить разбирательства до завтра? Кирилл, сядь, – низкий мужской голос кажется смутно знакомым, возможно, это тот же доктор, что лечит меня. Но я в этом не уверена. Ладно, о чем я? Сейчас я ни в чем не уверена. Даже в том, что происходящее со мной реальность, а не очередная порция бреда. Только подумайте, я – убийца. Да, не прямое попадание, но из-за меня погибло две сотни человек, а Кирилл лежит с перебинтованной головой и пытается защитить нас перед лицом Ассоциации. Все это похоже на ночной кошмар больше, чем на реальность.
- Не вмешивайтесь в чужие дела, Комаров, - холодно оборвал его Ярослав. Глава Ассоциации во всем своем великолепии. Комаров? Родственник наших Леры и Коли? Может быть, отец? Я навострила уши. Раз появилась возможность узнать больше, чем положено, надо этим воспользоваться.
- Он прав, Глава. Наследник не знает, что произошло. Ему не успели рассказать. Требовать с него отчет сейчас – не лучшая идея. Совет пришел удостовериться в том, что он жив и в состоянии полностью восстановиться до церемонии. Думаю, мы увидели и почувствовали достаточно.
Я чуть не выпала из шкафа. Что это было? Моя мать только что высказалась в защиту Кирилла? Строго. Разумно. И да, Главе нечего на это ответить. Даже так, он не может выступить против нее и Кира это знает.
- Она права, Ярослав. Твой сын в добром здравии, сейчас это самое главное для Совета. Объект спасен. Миссию можно считать успешной, а остальные разбирательства отложить, как минимум, до прихода расследования Теней, - спокойный и совершенно мне незнакомый голос подвел итог этого неприятного разговора.
- Хорошо, - без энтузиазма согласился Ярослав, - отложим это. Теперь, если вы не против, я хотел бы поговорить с сыном наедине.
Вы когда-нибудь пробовали возражать десяти сильнейшим мыслителям, когда в голове нет никаких более-менее адекватных мыслей. Только боль, шум и непонимание. Как будто в море мыслей произошел шторм. Сейчас, в эту минуту особенно сильный порыв ветра подхватил небольшой деревянный кораблик и швыряет его от виска к виску. О каких разбирательствах они говорят? Что произошло? Ответ доктора про частичную амнезию немного прояснил ситуацию, но меня от раздражения это ни капельки не спасло.
К счастью, желающих составить компанию мне и отцу не оказалось. Несколько бесконечно долгих минут и палата опустела. Я старался не думать о шкафе и его обитательнице, чтобы никоим образом не привлекать внимание материи и членов Совета. Это было сложно, особенно, когда Кира высказалась в мою защиту. Сей факт стал неожиданностью даже для меня, что уж говорить об Арине, сидящей в шкафу. Дай ей, Творец, терпения не выдать себя. Ноги. Лучше думать о ногах. О том, что они вот-вот онемеют, и я рухну на пол.