- Не прикасайся ко мне. Больше. Никогда. - я чеканила каждое слово. Задело. Разумеется, задело. Назвать его помешанным. Кирилл – лучшее, что со мной случилось после появления в Ассоциации. Странное. Временами непостижимое. Но лучшее и безумно любимое. С каждым днем я ощущаю это все сильнее.
- Что? Больше не скажешь ему стоп? – буркнул в мою сторону Коля и тут же осекся, глядя на удивленную Леру. Этого она точно не должна была услышать.
Комар, ты – идиот. Хорошо, что я не Кирилл и во мне нет столько силы. Я готова была сорваться на него и придушить собственными руками. Что за поведение?
- Лера, спокойно, - я на всякий случай положила руку на плечо подруги. Коля посерел. Понял, что ляпнул глупость. Хоть теперь дошло. – Я тебе все расскажу позже, хорошо? Закрой разум и постарайся не думать об этом в людных местах. Пожалуйста.
- Хорошо, - её аж трясло от любопытства, но в голове честно крутился какой-то стишок. Я улыбнулась. Умница. Главное, чтобы она не была такой же рассеянной, как Арина Дмитриева. Думать о себе в третьем лице забавно, но попахивает шизофренией. Так, возьми себя в руки, Арина и прижучь этого Комара. Разжужжался.
- Я больше не стану его останавливать. И не смотри на меня так. - В его глазах мелькнул страх или мне показалось? – Если будешь так обращаться с Жанной, еще и натравлю. Возможно, даже двоих мыслителей.
Напротив меня стояла миниатюрная девушка с собранными в хвост светлыми волосами. Она четкими, отработанными движениями показывала пассажирам авиалайнера, где находятся аварийные выходы и кислородные маски. Темно-синяя форма стюардессы была ей, несомненно, к лицу. Заметил это не только я, но и высокий тучный человек справа. На вид ему около сорока, короткая стрижка, цепкий взгляд.
Известный дипломат, которому через несколько лет предстоит провести исторические переговоры и предотвратить Третью Мировую войну. Интересно, это правда или Тени специально выбрали для нас псевдо-объекты? Гадай-не гадай, но раз сказали вытащить из падающего самолета живым, значит, надо делать. Благо, салон полупустой. В этот период в Китай летают единицы – не сезон…
Я забыла о времени, рассказывая Лере всю правду о своих чувствах к Наставнику и наших сложных взаимоотношениях. Перебиваясь со смеха в слезы и обратно, старалась честно рассказать все и не сказать ничего. Слишком много слов. Много личного, о чем не хочется говорить вслух. Но поговорить надо – станет легче, и она должна понять. Хоть что-то. Сколько сможет.
- Вот так. Я могу его успокоить, но не могу стать его девушкой. В идеале, мне вообще нельзя к нему приближаться, - завершение рассказа вышло каким-то драматичным и невеселым. Да мне и не было весело. Куда уж там. Ещё эти стрелки часов предательски бегут вперед, приближая разговор с Кирой. Этот тет-а-тет пугал меня больше всего.
Внезапно Лера обняла меня и несколько раз погладила по голове. Я вздрогнула от неожиданности.
- Извини. Не знаю, как ты выдержала все это с одиночку. Я должна была заметить. Какая из меня подруга после этого? - в её глазах блестели слезы. Приехали. Я могла ожидать от Леры чего угодно, но точно не слез и мук совести.
Прервал мое замешательство звук входящей смс-ки. Интересно, какая кара меня постигнет за опоздание на встречу с правой рукой Главы Ассоциации? Яд? Розги? Расстрел? Гадать можно было долго, но неизбежное зло приближалось с каждым шагом.
Лера проводила меня до крыльца и отправилась о чем-то переговорить с Жанной. Смею надеяться, что речь в этом разговоре пойдет не обо мне и моих секретах, вышедших сегодня наружу в противозаконных количествах.
Три часа. Полет нормальный. Даже слишком нормальный. Пассажиры тихие, даже дети мирно дремлют под дешевыми флисовыми пледами. Мой Объект упорно изучает что-то в своем планшете. Мир, покой, напряжение. Замершая струна, по которой вот-вот ударят. Куда придется этот удар Теней? Остается только гадать. Шестое чувство подсказывало мне, что очевидным путем они не пойдут. Возможно, самолет и не будет падать. Упаду только я.
«Эд, как дела в лагере?»
Разумеется, я проигнорировал требование о выключении телефонов. Минута. Две. Три. Ответа не последовало. Он издевается? Внутри начинают шевелиться предательские червяки сомнения. Меня совершенно точно водят за нос.
«Контролируй себя. Все в порядке»
Ответ меня не удовлетворил. Совсем.
«Собери всех. Следите за Ариной и мамой»
Не знаю, поможет это или нет. Но мне так спокойнее. Возможно, Тени устроили самую обычную миссию красного уровня, но лучше исключить все вероятности заранее.
- Садись.
Впервые за долгое время я осталась наедине со своей матерью. В полутемном кабинете, освещенном несколькими настольными лампами с темно-зелеными абажурами. Под её тяжелым взглядом я, как послушная ученица, опустилась на стул и удивленно посмотрела на приготовленные угощения. Чай. Мои любимые пирожные. Варенье. Слегка обжаренные тосты. Всё, как я люблю. Нет уж, ни к чему не притронусь. Возможно, все-таки яд.
- Зачем все это? – мой голос дрожал. Взять себя в руки. Срочно.
- Хочу поговорить с тобой не как работник Ассоциации, а как твоя мать .
Что простите? Как кто? Как мать, которая отправила меня в свободное падение и бросила в общежитии, прочитав лекцию на тему «ты ничтожество, но я все организовала». Мать, которая считает тебя позорным браком. Интересный получится разговор. Мне не хватило смелости ничего из этого произнести вслух. Вместо гневной тирады с моих губ сорвалось только тихое:
- О чем? – как будто сама не знаю.
- Забудь о Кирилле. Он не принесет тебе ничего, кроме горя. Что бы он тебе ни говори, что бы ни обещал. Не верь ему. Творец уже выбрал для него пару. Ты ничего не сможешь сделать, - ровным голосом. Я ждала, что он дрогнет. Хоть где-то. Хоть в одном окончании, на одной слегка протянутой гласной. Но она была спокойна и звучала ровно, как хорошо отстроенная нота на фортепиано.
- С чего ты взяла, что я о нем думаю? – упираться, так до конца. Раз Кира сидит напротив меня, точно за стеклом безэмоциональности. Я тоже так сделаю. В конце концов, она моя мать. Должно же у нас быть что-то общее. – Он делает то, что должен. Заботится обо мне больше, чем вы с отцом вместе взятые. Учит меня. Надеюсь, вы ему хорошо за это платите.
- То есть ты спишь, обнимая портрет Наставника, потому что он хорошо тебя обучает? Невероятная тяга к знаниям. И я не хочу знать, как к тебе попала картина, нарисованная его Объектом. Стиль, знаешь ли, очень узнаваем. Чаю? – она, как ни в чем не бывало, принялась разливать по чашкам ароматно-пахнущий напиток. Издевается, не иначе.
- Какое право ты имеешь заходить в мою комнату и рыться в вещах? – вскипела я. Какого черта, сначала бросить меня в воду – барахтайся, как знаешь – а потом играть в заботливую мать, которой не безразлична судьба дочери.
- Право заместителя Главы Ассоциации, заметившего нарушение закона. Право матери, переживающей за жизнь дочери. Выбирай, какое тебя устроит, - она резко поставила чайник на стол. Резче, чем должна была. Стекло, которым Кира окружила себя, начало опускаться. Медленно. Закончила она почти шепотом. – Ярослав убьет тебя, если узнает.
- Ну и пусть. Какая разница? Ты сама хотела сделать это. Не переживай, Ярослав избавит тебя от необходимости марать руки. Радуйся! – обида на мать, все это время копившаяся внутри меня, наконец, нашла выход. Слова я выплевывала четко, отрывисто, не обращая внимания на удивленный взгляд Киры. Не ожидала, что за эти несколько месяцев я отрастила зубы и теперь умею кусаться?
- Не строй иллюзий. На что ты надеешься? Думаешь, он бросит невесту, Ассоциацию и власть? Убежит с тобой на край света? Не будет этого. Ты останешься одна, покинутая и совершенно разбитая. Забудь о нем, пока не поздно, - крах самообладания Киры. Ровный голос срывается в крик. Она резким движением поднимается на ноги и нависает надо мной вместе со своим ужасающе тяжелым взглядом.
Я не выдержала. Эта женщина. Она ставит на нас клеймо. Думает, что Кирилл такой же, как и Ярослав. Как у нее язык повернулся такое сказать? Как их можно сравнивать?
Кирилл другой, абсолютно другой.
- Хватит, мама, - я вскочила на ноги так резко, что стул с грохотом упал на пол. – Это тебя бросили. Это ты умирала от одиночества. Это ваша история. Твоя и Ярослава, который предал тебя ради власти. Не сравнивай нас. Даже не думай об этом.
- Откуда? – даже в полутьме комнаты я заметила, как побледнела мать.
- Ты родила меня с хорошим слухом. Видишь, что-то тебе удалось, - самое время было остановиться, но я уже закусила удила. – А теперь давай решим раз и навсегда. Это наша жизнь и наша история. Мы проживем ее так, как считаем нужным и допишем до конца. – мне пришлось остановить поток слов, чтобы вдохнуть воздух, - И знаешь? Я сделаю всё возможное, чтобы это был хэппи-энд.
Все. Наши семейные отношения закончатся здесь и сейчас. Навсегда. Со всей силы хлопнуть дверью кабинета преподавателя – редкая роскошь для студента. Будем думать, что мне сегодня нереально повезло.
Семь шагов к пропасти
Ветер пронизывает до самых костей. Словно вскрывает мою плоть, прожигая холодом насквозь. Я заслужила. Давно заслужила расплату. Шаг. Скоро всё закончится. Это будет самый честный и справедливый поступок в моей жизни. Я всем только мешаю: путаюсь под ногами, хватаю чужое и пытаюсь удержать. Двадцать пять лет. Двадцать пять лет понадобилось мне, чтобы понять. Это чужая жизнь. Жизнь, которую я украла. У меня нет на нее права и никогда не было.
- Друзья навсегда! – хором крикнули две девочки и показали друг другу тонкие браслеты на запястьях. Синий и зеленый.