Негромко, музыкально зазвонил телефон. Корин поднял трубку, прижал к уху, но не откликнулся. Незримый абонент также молчал, потом подал реплику.
— Эпилгейт! Александр, отвечайте! Это вы?
Корин мгновенно узнал голос Коллинза. Трудно было не узнать голос человека, когда-то бывшего его персональным врагом, а затем ставшего другом.
Корин с облегчением перевел дыхание.
— Алло, полковник… Говорит Корин.
— Корин? — удивленно и встревоженно отозвался Колинз. — Что вы там делаете? Где Эпилгейт?
— Эпилгейт рядом со мной, но он мертв.
Коллинз застонал.
— Эпилгейт! Теперь еще и он!
— Теперь еще? Фрэнк, что это значит? Только что и меня пытались убить. Эпилгейта застрелили в гостинице. Что происходит?
Коллинз помолчал, словно решая, что можно сообщить Корину и в каких пределах.
— Слушайте, — сказал он наконец. — Я во Флориде, сейчас вылетаю в Лэнгли. В Париже я смогу быть завтра. Как с вами связаться?
— Не знаю. Со мной Стефания… Не хочу возвращаться домой. Вы можете перезвонить минут через двадцать?
— Да, до самолета есть время.
— Хорошо. Попробую что-нибудь придумать. — Корин вернул трубку на аппарат и снова обратился к Лесли. — Так я вас слушаю, молодой человек.
Лесли скривился.
— Слушать придется долго! И почему я должен вам доверять?
— Потому что в противном случае я вызову полицию, — Корин по глазам Лесли понял, что нащупал верную струну.
— Нет, только не это! Меня и без того ищут…
Я не убивал этого джентльмена, клянусь, и мистера Каннингхэма я также не убивал… — Лесли спохватился и инстинктивно прикрыл рот рукой, но было уже поздно.
— Каннингхэма? — Корин прищурился. — Джона Каннингхэма?
— Вы и его знаете?! Черт, ну и влип же я в дерьмо!
— Хорошо. Допустим, я вам верю. Вы не убивали, — постарался успокоить его Корин. — Но вы назвали одно имя, из чего следует, что у вас имеется некая информация. Мне она необходима. Расскажите все, а потом подумаем, как быть дальше.
— Рассказывать… Здесь?! — Лесли сделал жест, указывающий на тело майора, замершее в кресле. — Да если кто-нибудь… Я живу в номере 320, давайте перейдем хотя бы туда.
Позвонил Коллинз.
— Вероятно, я буду в этом же отеле, в номере 320, — сказал ему Корин, — но если меня там не окажется, жду вашего звонка завтра… Скажем, в двадцать один, подходит?
— Да.
— В холле «Плазы». Аварийный ход — ресторан «Латойя». Найдете в справочнике…
Полковник попрощался, послышались гудки.
Прежде чем отправиться вслед за Лесли в его апартаменты, Корин на коленях облазил номер Эпилгейта и ничего не нашел, даже стреляной гильзы.
— Пошли, — распорядился он и подхватил Стефи под локоть.
То, что Лесли Энджел говорит правду и его опасаться не надо, Корин понял довольно быстро.
Лесли с гордостью для идентификации своей личности продемонстрировал ветхую газетную вырезку на немецком языке. Заметка с мутной фотографией улыбающегося Лесли повествовала о выходе на германской фирме «Раудрайдер» первого альбома Лесли Энджела под названием «Энджел Даст ин Хэвен» — «Ангельская пыль в небесах» — каламбур, которым автор очень гордился, ибо он намекал и на рай, и на наркотики, и на фамилию музыканта…
— Никогда не слышал, — проговорил Корин, возвращая заметку.
— Ну… По правде сказать, я не очень знаменит, — смутился Лесли. — Но это довольно интересная музыка. Немного похоже на то, что делает Джо Сатриани, но тяжелее, с такими киссовскими интонациями…
— Музыковедением займемся после, — жестко оборвал Корин. — А сейчас выкладывайте по порядку все о Каннингхэме и о том, как вы оказались в номере майора Эпилгейта.
— Майора?! Он что, тоже…
— Тоже, — усмехнулся Корин. — И не пейте пока больше. Вы мне нужны в нормальной форме.
Лесли отдернул руку от бутылки. Он говорил почти час, начав со скандала на яхте Арчибальда до встречи с Кориным в номере 300. Он продемонстрировал документы на имя Каннингхэма и Лундквиста, три подобранные в деревянном домике гильзы и записку «Лион-300». Корин и Стефи слушали, не прерывая.
— Дверь была открыта, — закончил рассказ Лесли, — я вошел, зажег свет и увидел мертвого майора. Тут появились вы… Вот и все. — Он облизнул пересохшие губы и выпил-таки бокал виски.
Корин рассматривал гильзы.
— Это бельгийские гильзы, — сказал он. — Такие патроны используются в «FN Р-90», да и по вашему описанию я сразу узнал эту машину — примечательная штуковина, ни с чем не спутаешь… Знаете, мистер Энджел, на вашем месте я пока воздержался бы от каких бы то ни было публикаций…
— Я не самоубийца, — пробормотал Лесли. — Но что же теперь делать?
— Вот что, — проговорил Корин. — Пока я и мисс Джонсон останемся у вас. Завтра в Париж прибудет полковник Коллинз из ЦРУ, и всю эту историю вы повторите ему. А пока, если вы не возражаете, я хотел бы немного поспать. Вас же попрошу не слишком накачиваться. — После этого предостережения Корин в сопровождении Стефи удалился в спальню.
— Ты не боишься оставлять его одного? — шепнула Стефи, когда за ними закрылась дверь. Корин пожал плечами. Конечно, он не мог безоговорочно доверять Энджелу, как не мог доверять никому, исключая, разумеется, Стефи и еще, пожалуй, Коллинза. Но рассказанная журналистом история была слишком невероятной для выдумки.
— Да черт с ним, — беспечно ответил Корин. — Я ему верю. Джо Сатриани с киссовскими интонациями! Такое не придумаешь…
Тело майора Эпилгейта обнаружила горничная в девять утра. Прибывшая полиция, не найдя материальных улик, принялась за опрос вероятных свидетелей, и в первую очередь всех постояльцев третьего этажа. Но никто из них, включая американского журналиста мистера Энджела и его гостей — редактора отдела «Радио Европа» мсье Корина с супругой, как он представил Стефи, ничего не видел и не слышал.
Когда полицейские откланялись, Лесли заметил:
— Там куча наших отпечатков, в комнате майора.
— Но чтобы сличить их, им надо прежде всего взять отпечатки у нас, — пояснил Корин. — А для этого нужны очень серьезные законные основания.
Но как бы то ни было, им не удастся пришить нам это убийство.
— Почему?
— Потому что мы найдем настоящего убийцу.
А если нет, к тому времени мы все будем мертвы.
10
Заложив ногу на ногу, Коллинз сидел в просторном кабинете генерала Джеймса М. Стюарта.
Он только что сообщил генералу известие о гибели Эпилгейта и о покушении на Корина в Париже.
Стюарт угрюмо смотрел в широкое панорамное окно на бегущие облака.
— Каннингхэм, Самбора, Эпилгейт… Корин.
Кто следующий? — генерал пристально воззрился на Коллинза. — На наших людей объявлена охота?
— Похоже, что вы правы, сэр. — Коллинз катал в пальцах незажженную сигарету. — Это невероятно, и тем не менее вывод напрашивается такой.
— Ваши соображения? — спросил Стюарт. — Только без дипломатических уверток. Этого дерьма я наелся в комиссии конгресса и в президентской администрации. Что вы думаете на самом деле?
— Видите ли, сэр, — начал Коллинз, нащупывая тропинку в потемках, — все трое погибших, а также уцелевший Корин относятся к одному типу.
Это мобильные международные агенты, эффективные субъекты действия, творческие личности, сильные аналитики и превосходно подготовленные профессионалы, независимо от того, состоят они у нас в штате, как Эпилгейт и Каннингхэм, или работают автономно, как Самбора и Корин. Образно выражаясь, это и есть пресловутые длинные руки ЦРУ. И похоже, кто-то пытается отрубить эти руки. Причем, учитывая идентичность покушений на Каннингхэма и Самбору, угроза исходит из одного источника.
— Резонно, — кивнул головой генерал. — Но смысл? Какие-нибудь левые экстремисты вроде «Красного октября»?
— Не думаю, — покачал головой полковник. — Те обычно стараются наделать побольше шуму. Они выбрали бы в качестве жертв известных высокопоставленных лиц. А тут… Я бы сказал, что прослеживается некий умысел. — Стюарт постукивал по столу кончиком карандаша, что обычно выражало крайнюю степень заинтересованности. Коллинз продолжал: — Вероятно, что-то готовится, сэр. Достаточно масштабное преступление. И его авторы стремятся обезопасить себя заранее, лишая нас наиболее ценных людей.
— Но это невозможно! — буркнул генерал. — Нельзя же перебить всех одного за другим…
— Всех и не нужно, — возразил Коллинз. — Достаточно уничтожить человек десять-двенадцать, способных к активным действиям на межгосударственной арене. Их не так много, сэр…
— Да, но кроме нас, существуют еще ФБР, АНБ, спецслужбы других стран…
— И все же удар направлен именно против нас.
— Пока все это ваши домыслы, — проговорил Стюарт и забросил карандаш в пластмассовый стаканчик. — Тем не менее, что можно предпринять, чтобы прекратить эту эпидемию убийств?
— По-моему, следует действовать в двух направлениях. Установить, откуда идет утечка информации о наших людях. Она может идти либо отсюда, из Лэнгли, либо из близких к президенту кругов, курирующих спецслужбы…
— Это уже делается, — перебил генерал. — Мы начали осторожную проверку на всех уровнях.
— И второе, — сказал Коллинз. — Необходимо срочно предупредить об опасности сотрудников, подвергающихся потенциальной угрозе.
— Кого конкретно?
— Бордена, Шнайдера… Рутковски, может быть, Тревиса…
В дверь легонько постучали. Вошла мисс Бэйтси и протянула генералу запечатанный пакет.
— Из немецкого отдела, сэр, — пояснила она и величественной поступью покинула кабинет.
Стюарт разорвал плотную бумагу, обработанную химическим составом, исключающим просвечивание специальной аппаратурой, вынул единственный лист с кратким текстом, прочел и поверх листа уставился на Коллинза.
— Шнайдера предупреждать не трудитесь, он убит в Мюнхене, — тяжело уронил Стюарт. — Ваши предположения, похоже, подтверждаются. — Коллинз отметил, что генерал употребил на этот раз «предположения» вместо недавних «домыслов». — Жду от вас конкретных предложений по ситуации.