Аналогичная нестыковка проявляется и в том, как Трамп относится к крайне правым, в частности, в том, как он стремится формально дистанцироваться от их наиболее сомнительных аспектов, восхваляя их общий патриотический настрой. Эта дистанция, конечно, является пустым и чисто риторическим приемом. Вяло осуждая худшие стороны таких сообществ, как Proud Boys (говоря им «отойти»), Трамп одновременно ясно дает понять, что ожидает от них («быть наготове») действий в ответ на скрытые призывы к насилию в его речах.
Реакция Трампа на поведение Proud Boys – лишь один пример того, что к его «эксцессам» следует относиться серьезно. В одном из своих редких выступлений в поддержку избирательной кампании мужа в 2020 году, Мелания Трамп осудила «социалистическую повестку» Байдена69 – но что насчет Камалы Харрис, которую обычно считают более левой, чем крайне умеренный Байден? Муж Мелании четко высказался по этому поводу: «Она коммунистка. Она не социалистка. Она уже далеко не социалистка. Она хочет открыть границы, чтобы позволить убийцам и насильникам хлынуть в нашу страну»70. (Кстати, а с каких это пор открытые границы стали признаком коммунизма?) Байден немедленно отреагировал: «Я никогда не произносил ни единого слова, которое характеризовало бы меня как социалиста или коммуниста»71. Фактически это правда, но такое опровержение упускает самую суть. Отвержение Байдена и Харрис как социалистов/коммунистов – не просто риторическое преувеличение; Трамп не просто осознанно говорит нечто не соответствующее действительности. Скорее, «преувеличения» Трампа представляют собой пример, если угодно, реализма понятий, когда понятия не просто дают наименования, а структурируют политическое пространство и, таким образом, имеют реальные последствия. «Когнитивная карта» политического пространства Трампа – это практически зеркальное отражение сталинской карты, в которой каждый, кто выступает против Партии, считается участником фашистского заговора. Аналогично, с точки зрения Трампа, либеральный центр исчезает – или, как выразился его друг Виктор Орбан, либералы – это просто коммунисты с дипломом72, а значит, есть только два истинных полюса: националисты-популисты и коммунисты.
В сербском языке есть замечательное выражение: Ne bije alʼ ubija u pojam (Это не бьет, но убивает идею). Смысл в том, что вместо атаки прямым насилием, вас бомбардируют действиями, подрывающими ваше самоуважение, так что вы в конечном итоге оказываетесь униженным, лишенным самой сути («понятия») вашего существа. «Убийство на уровне понятия» – противоположность фактическому разрушению (вашей эмпирической реальности), при котором «понятие» сохраняется неким возвышенным образом (например, враг погибает, но живет в сознании тысяч людей как герой). Так следует поступить с нацизмом: необходимо не просто уничтожить Гитлера (избавиться от его «эксцессов» и сохранить разумное ядро его проекта), но убить его как понятие. То же самое касается Трампа и его наследия. Истинная задача состоит не просто в том, чтобы победить его (оставив ему возможность вернуться в 2024 году), а в том, чтобы «убить его как понятие» – сделав очевидным его никчемное тщеславие и непоследовательность, но также (и это решающий момент) задаться вопросом, как такой никчемный человек смог стать президентом США. Как выразился бы Гегель, убить Трампа на уровне понятия означает привести его к его понятию, то есть позволить ему уничтожить себя, просто заставив его показать себя таким, какой он есть.
21. Возрождение демократии? Только не с Джо Байденом!
Термин «Возрождение демократии» (таково название книги историка Гаррета Эппса 2007 года) используется в историографии США для обозначения времени после гражданской войны, когда все прогрессисты совместными усилиями добавили четырнадцатую поправку к Конституции. Эта поправка предоставляла афроамериканцам полное гражданство и запрещала всем штатам отказывать какому-либо гражданину в равной защите в соответствии с законом. Она изменила почти каждый аспект общественной жизни США, поэтому ученые даже называют ее «второй конституцией». Это было не примирение между победившим Севером и побежденным Югом, а новое единство, навязанное победителем, и большой шаг ко всеобщей эмансипации. Не это ли произошло и в Чили с победой сторонников APRUEBO на референдуме в октябре 2020 года? Процесс изменения конституции, одобренный подавляющим большинством, направлен не только на то, чтобы избавиться от наследия Пиночета и вернуться к допиночетовской «демократической» эпохе; это стремление положить начало более радикальным переменам, новому этапу эмансипации. И здесь «возрождение демократии» – не возвращение к какому-то старому идеализированному государству, а радикальный разрыв с прошлым.
В эпоху Трампа США де-факто оказались в состоянии идеологической и политической гражданской войны между новыми правыми популистами и либерально-демократическими центристами, причем иногда даже звучали угрозы физического насилия. Теперь, когда авторитарный популизм Трампа потерпел поражение, есть ли шанс на новое «возрождение демократии» в Соединенных Штатах Америки? К сожалению, этот ничтожный шанс упущен из-за маргинализации «демократических социалистов», таких как Берни Сандерс и Александрии Окасио-Кортес. Только альянс левых либералов с демократическими социалистами мог бы продвинуть процесс демократического освобождения еще на шаг вперед.
Поскольку Сенат остается за республиканцами, а Верховный суд за консервативным большинством, Байден как новый президент будет очень ограничен и не сможет провести какие-либо серьезные изменения. Однако, если взглянуть шире, проблема заключается в том, что сам Байден является «умеренным» агентом экономического и политического истеблишмента, которого ужасают обвинения в социалистических тенденциях. Таким образом, Александрия Окасио-Кортес была вполне права, когда в интервью после выборов нарушила перемирие и раскритиковала демократическую партию за некомпетентность, предупредив, что, если администрация Байдена не поставит прогрессистов на руководящие посты, то партия с треском провалится на выборах в Палату представителей в 2022 году73.
США сейчас разделены почти в соотношении 50/50, и слова Байдена о единстве и примирении звучат легкомысленно. Как сказал Роберт Райх, «Разве может Байден исцелить Америку, если Трамп не хочет, чтобы она исцелилась?74» И это разделение сохранится: «Трамп появился не случайно. И Америка, породившая его, все еще прежняя»75. Таким образом, вполне возможно, что через пару лет после правления Байдена произойдет нечто подобное тому, как «возрождение демократии» после Гражданской войны закончилось компромиссом между республиканцами и расистскими демократами Юга.
Однако исход выборов – не просто тупиковая ситуация. В ней есть и явный победитель: крупный капитал и структуры «глубокого государства», от Google и Microsoft до ФБР и Агентства национальной безопасности. С их точки зрения, слабое президентство Байдена с Сенатом в руках республиканцев – наилучший возможный исход. Без эксцентричности Трампа международная торговля и политическое сотрудничество вернутся к нормальному дотрамповскому состоянию, а Сенат и Верховный суд будут блокировать любые радикальные меры. Парадокс, таким образом, заключается в том, что в США победа «прогрессивной» стороны оказалась в то же время ее поражением, политическим тупиком, который даже может дать Трампу шанс вернуться к власти в 2024 году.
Вот почему именно в момент поражения Трампа мы должны задаться вопросом, как же так вышло, что ему удалось соблазнить половину американского народа. Одной из причин, несомненно, является та особенность, которую он разделяет с Берни Сандерсом. Сторонники Сандерса яростно преданы ему – как они говорят, кто пошел за Берни, тот не повернет назад. Здесь нет никакой мистической привязанности, просто признание некоторыми людьми того, что Берни действительно неравнодушен к ним и их проблемам, что он действительно понимает их, и это резко контрастирует с большинством других кандидатов от демократической партии. Дело не в реалистичности или осуществимости программы Сандерса, а в том, что он задевает своих сторонников за живое. Может ли избиратель, обеспокоенный тем, что произойдет, если (или, скорее, когда) кто-то в его семье тяжело заболеет, всерьез утверждать, что Блумберг или Байден по-настоящему их понимают?
В этом Трамп демонстрирует поверхностное сходство с Сандерсом. Хотя его солидарность с обычными людьми в основном ограничивается непристойными пошлостями, он также говорит об их повседневных заботах и страхах простыми словами, создавая впечатление, будто он действительно заботится о них и уважает их достоинство. Нужно признать, что даже в борьбе с пандемией Трамп хитро использовал такой «человеческий» подход: он пытался сохранять спокойствие, говоря людям, что пандемия скоро закончится и они смогут вернуться к привычной жизни… Я уже писал, что Байден – это Трамп с человеческим лицом, более цивилизованный и добрый, но можно сказать и обратное: Трамп – это Байден с человеческим лицом, где «человечность», конечно, низведена до базового уровня заурядных пошлостей и оскорблений. В таком же смысле, обычный пьяница, который бормочет чепуху, более «человечен», чем эксперт, говорящий о сложных формулах.
Сейчас мы находимся на таком низком уровне, что получить президента, который ничего не изменит, – это большее, на что мы можем надеяться. Единственная группа, которая заслуживает того, чтобы ее чествовали как героев, – это люди, проигнорировавшие жестокие угрозы сторонников Трампа и спокойно продолжавшие подсчет голосов; такая похвала обычно приберегается для «государств-изгоев», где мирная передача власти является поводом для торжества.
Единственная слабая надежда состоит в том, что непреднамеренный результат эпохи Трампа может сохраниться: я имею в виду частичный выход США из мировой политики. Соединенным Штатам придется смириться с тем, что они – всего лишь одно из государств в новом многополярном мире. Это единственный способ для всех нас избежать унизительной ситуации, когда мы со страхом следим за подсчетом голосов в США, словно судьба мира зависит от нескольких тысяч американских невежд.