Масштабы того, что отрицают протестующие трамписты, ужасают. Несмотря на вакцину, пандемия COVID-19 продолжает распространяться, а существующее неравенство усугубляется. Что касается окружающей среды, то, как сообщает The Guardian: «Планета вступает в “жуткое будущее массового вымирания, ухудшающегося здоровья и климатических потрясений”, которые угрожают выживанию человека из-за невежества и бездействия, считает международная группа ученых, предупреждающих, что люди до сих пор не осознали неотложность кризисов сокращения биоразнообразия и климатических изменений»94. Но сейчас нам следует сосредоточиться на особенностях другого отрицания на примере церемонии инаугурации Байдена. Вот комментарий С. Э. Капп по поводу инаугурации:
Складывалось впечатление, будто на самом деле ничего не стряслось. Однако, конечно, это не так. Последние четыре года нанесли травму стольким американцам, что она не исчезнет в одночасье. Необходимо залечить много ран, и Байдену предстоит долгий путь. Но, по крайней мере, на час или около того в Капитолии США наконец-то воцарилась столь необходимая передышка от безумия, момент демаркации, каким навсегда останется 2020 год95.
Трамп не просто случился, он появился из того самого мира, прославляемого в стихотворении «Холм, на который мы восходим», которое на инаугурации Байдена прочла Аманда Горман, удостоенная звания молодежного поэта-лауреата. Эта, как она сама себя описывает, «хрупкая чернокожая девушка, происходящая из рабов и воспитанная матерью-одиночкой, [которая] может мечтать стать президентом, чтобы лишь продекламировать для одного из них», сказала:
«И поэтому мы поднимаем взоры не на то, что между нами, а на то, что перед нами. / Мы ликвидируем разрыв, ведь чтобы поставить будущее превыше всего, мы должны сперва отложить наши разногла-сия. / Мы складываем оружие, чтобы протянуть друг другу руки. Мы не хотим никому причинить вреда, мы за гармонию для всех. /…Мы видели власть, что скорее разделила бы нашу нацию, чем согласилась бы поделиться. / Разрушила бы нашу страну, чтоб задержать демократию. / И эта попытка почти увенчалась успехом, но, хотя демократию можно на время задержать, ее нельзя окончательно победить в этой истине».
Если термин «идеология» имеет какое-то значение, то это оно: фантазия истеблишмента и прогрессистов, объединившихся в возвышенном моменте единства. Когда мы погружаемся в это единство, кажется, будто ничего из сделанного Трампом на самом деле не произошло – но откуда взялись Трамп и его последователи? Разве его приход к власти не сигнализирует о глубокой трещине в этом единстве? Если мы хотим иметь шанс в будущем, нам следует не отложить наши разногласия, а сделать прямо противоположное. Мы должны сосредоточиться на разногласиях и антагонизмах, пронизывающих американское общество, – не на «нецивилизованной войне» между либеральным истеблишментом и сторонниками Трампа, а на реальном классовом антагонизме и всех его последствиях (таких как расизм, сексизм и экологический кризис).
Призывы к единству и исцелению ран разногласий ложны. Трамп как таковой выступает за радикальное разделение, войну «нас» против «них» («врагов народа»), и единственный правильный способ победить его – продемонстрировать, что его разделение ложное, что он в действительности один из «них» (порождение «болота» истеблишмента), и заменить это разделение более радикальным и истинным, противопоставив истеблишмент во всех его проявлениях широкому единому фронту всех освободительных сил.
Так повторится ли фарс в виде трагедии? На этот вопрос нет готового ответа – он зависит от всех нас, от нашей политической мобилизации (или ее отсутствия). «Будь осторожен в своих желаниях!» – предупредил Трамп Байдена, когда последний пригрозил отстранить того от должности, сославшись на 25-ю поправку96. Возможно, самому Трампу следовало быть осторожнее, желая поддержки крайне правых протестующих. Но вместе с тем, он сделал важное замечание: желание Байдена – его широкое видение новой объединенной Америки – противоречивая несбыточная мечта, и чем скорее мы отбросим ее, тем лучше для всех нас. Легко нанести удар по такой очевидной мишени, как Трамп, однако настоящая борьба только начинается.
26. В чем величайшая измена Трампа?
Когда в январе 2021 года судья окружного суда Ванесса Барайцер отклонила требование США об экстрадиции Джулиана Ассанжа, многие левые и либеральные критики прокомментировали это решение словами, напоминающими знаменитые строки из «Убийства в соборе» Т. С. Элиота: «The last temptation is the greatest treason / To do the right thing for the wrong reason» («Последнее искушение – величайшая измена / Совершить благой поступок из дурных побуждений»). В пьесе Бекет боится, что его «благой поступок» (решение противостоять королю и пожертвовать собой) основан на «дурном побуждении» (его эгоистичном стремлении к славе святого). Ответ Гегеля на эту дилемму был бы таков: в наших действиях важно их общественное содержание. Если я совершаю героическую жертву, то именно это важно, независимо от личных мотивов, которые могут быть и патологическими.
Однако отказ экстрадировать Ассанжа – совсем другой случай. Очевидно, что само решение было правильным, а вот что было неправильным, так это публично объявленные его причины. Судья Барайцер полностью поддержала утверждение властей США о том, что деятельность Ассанжа выходит за рамки журналистики, и обосновала свое решение исключительно соображениями психического здоровья. Она сказала: «Общее впечатление сводится к тому, что это подавленный и в чем-то даже отчаявшийся человек, искренне опасающийся за свое будущее»97. Она добавила, что по причине высокого уровня интеллекта Ассанжу, вероятно, удалось бы покончить с собой. Упоминание судьей Барайцер психического здоровье Ассанжа послужило в этом случае предлогом для отправления правосудия; ее скрытое, но четкое публичное послание таково: «Я знаю, что обвинение ошибочно, но я не готова признать это, поэтому я предпочитаю сосредоточиться на психическом здоровье». (Следует также отметить, что суд отказал Ассанжу в освобождении под залог, вынудив его оставаться в условиях тюремного заключения, которые и довели его до самоубийственного отчаяния.) Жизнь Ассанжа (возможно) спасена, но его Дело (свобода прессы, борьба за право предавать гласности преступления государства) до сих пор считается преступлением. Это хороший пример того, к чему на самом деле сводится гуманизм наших судов.
Но все это общеизвестно. Что нам следует сделать, так это применить строки Элиота к двум другим недавним политическим событиям. Разве комедия, разыгравшаяся в Вашингтоне в начале января 2021 года, не является окончательным доказательством – если таковое необходимо, – того, что Ассанж не должен быть экстрадирован в США? Это было бы похоже на экстрадицию диссидентов, сбежавших из Гонконга, обратно в Китай. Первое событие: когда Трамп надавил на Майка Пенса, своего вице-президента, чтобы тот не удостоверял голоса выборщиков, он попросил Пенса поступить правильно (да, избирательная система США фальшива и коррумпирована, это один большой подлог, организованный и контролируемый «глубинным государством») из дурных побуждений. Последствия требования Трампа интересны. Он утверждал, что Пенс, вместо того, чтобы просто действовать в рамках своей конституционно предписанной роли для проформы, может задержать или затруднить процесс сертификации Коллегии выборщиков, который должен был состояться в Конгрессе98. После подсчета голосов вице-президенту оставалось только объявить заранее определенный результат, но Трамп хотел, чтобы Пенс действовал так, как будто он принимал реальное решение. Требование Трампа было не революцией, а отчаянной попыткой спасти свое положение, заставив Пенса действовать в рамках институционального порядка, толкуя закон буквальнее, чем предполагалось.
Второе событие: когда протестующие сторонники Трампа ворвались в Капитолий 6 января, они также поступили правильно из дурных побуждений. Они были правы, протестуя против избирательной системы США с ее сложными механизмами, цель которых – сделать невозможным прямое выражение народного недовольства (об этом открыто говорили и сами отцы-основатели). Но их попытка не являлась фашистским переворотом. До прихода к власти фашисты исторически были склонны заключать сделки с крупным бизнесом, но в последнее время медиа пестрили заголовками типа: «Трамп должен быть отстранен от должности ради сохранения демократии, говорят представители крупного бизнеса»99. Так подстрекал ли Трамп протестующих против крупного бизнеса? Не совсем. Напомним, что Стива Бэннона выгнали из Белого дома, когда он не только выступил против налогового плана Трампа, но и публично высказался за повышение налогов для богатых до 40 процентов, а кроме того утверждал, что спасение банков бюджетными деньгами – это «социализм для богатых». Трамп, защищающий интересы простых людей, напоминает Кейна из классического фильма Уэллса. Когда богатый банкир обвиняет его в том, что он говорит от имени бедной толпы, тот отвечает, что да, его газета говорит от имени простых бедных людей, чтобы предотвратить действительную опасность, которая заключается в том, что обыкновенные бедняки начнут говорить от своего имени.
Как и любой популизм, нынешний также не доверяет политическому представительству, делая вид, что говорит непосредственно от имени народа100. Он жалуется, что его руки связаны «глубинным государством» и финансовым истеблишментом, поэтому его месседж таков: «Если бы только у нас не были связаны руки, мы смогли бы покончить с нашими врагами раз и навсегда». Однако, в отличие от старого авторитарного популизма (такого как фашизм), готового отменить формально-представительную демократию и действительно захватить власть и навязать новый порядок, у сегодняшнего популизма нет последовательного видения нового порядка. Позитивным содержанием его идеологии и политики является непоследовательный