зумеваете под вином напиток, который делает вечер с друзьями таким замечательным, я полностью за, но если вы подразумеваете под вином тот ужас, что вызывает насилие в семье и делает людей безработными и опустившимися, то я категорически против!» Да, Европа – сложное понятие, полное внутренней напряженности, но мы должны принять ясное и простое решение: может ли «Европа» по-прежнему служить тем, что Жак Лакан называл господствующим означающим, то есть одним из имен, символизирующих цели освободительной борьбы?
Мой тезис заключается в том, что именно сейчас, когда Европа переживает спад и когда нападки на ее наследие особенно сильны, нужно принять решение в пользу Европы. Главной целью этих нападок является не расистское или консервативное наследие Европы, а ее уникальный освободительный потенциал: светская современность, просвещение, права и свободы человека, социальная солидарность и справедливость, феминизм… Мы должны придерживаться названия «Европа» не только потому, что плюсы преобладают над минусами; главная причина состоит в том, что само европейское наследие дает нам наилучшие критические инструменты для анализа проблем Европы. Осознают ли те, кто выступает против «евроцентризма», что сами термины, используемые ими в критике, являются частью европейского наследия?
Очевидно, что наиболее заметная угроза этому освободительному потенциалу исходит изнутри, от популизма новых правых, целью которого является уничтожение европейского освободительного наследия. Европа правых – это Европа национальных государств, стремящихся сохранить свою особую идентичность. Когда Стив Бэннон посетил Францию пару лет назад, он произнес речь, которая заканчивалась такими словами: «Боже, благослови Америку и vive la France!»133. Vive la France, viva Italia, es lebe Deutschland… но не Европа. Мы должны быть внимательны к тому, что это видение Европы подразумевает совершенно иную карту нашего политического пространства.
В своих «Заметках к определению понятия культуры» великий консерватор Т. С. Элиот отметил, что бывают моменты, когда единственный выбор – это выбор между сектантством и неверием, когда сохранить религию живой позволяет лишь сектантский раскол, отделение от ее трупа. Таков же и наш единственный выбор сегодня: только посредством «сектантского раскола», отделившись от стандартной либерально-демократической концепции европейского наследия, отрезав себя от разлагающегося трупа старой Европы, мы сможем сохранить европейское наследие живым.
Действовать в мировом масштабе, не зацикливаясь на Европе (например, помогая Индии и другим странам с вакцинами, борясь с глобальным потеплением на международном уровне и организуя глобальное здравоохранение), – таков сегодня единственный способ быть настоящим европейцем.
32. Какая игра больше не работает?
Один из немногих проблесков духа в наши темные времена сосредоточен в спорах вокруг WallStreetBets, Robinhood и GameStop. На пару дней в конце января 2021 года новости о WallStreetBets затмили обычные Большие Плохие новости о пандемии COVID-19 и последних выходках Трампа. Эта история хорошо известна, поэтому давайте лишь кратко упомянем основные моменты в стиле Википедии. WallStreetBets (WSB) – это подфорум на сайте reddit.com, где миллионы участников обсуждают торговлю акциями и опционами; он отличается непристойностью и пропагандой агрессивных торговых стратегий. Большинство участников подфорума – молодые розничные трейдеры и инвесторы или просто молодые любители, которые не всегда соблюдают фундаментальные инвестиционные практики и методы управления рисками, поэтому их деятельность считается азартной игрой. Многие участники подфорума используют любительскую платформу для торговли акциями и опционами Robinhood, которая первоначально предлагала торговлю акциями и биржевыми индексными фондами без комиссии через мобильное приложение, а затем запустила дополнительные услуги. Трейдеры WSB полагаются на низкую цену привлеченных средств (низкие процентные ставки). Очевидно, что пространство для WSB открылось благодаря беспрецедентной неопределенности, которую привнесла в нашу жизнь пандемия COVID-19: угрозы смерти, хаоса и социальных протестов, а также благодаря массе свободного времени из-за локдаунов и карантинов.
Самой известной операцией трейдеров WSB стали их неожиданные крупные инвестиции в акции GameStop. Видя, что компания медленно теряет в цене, трейдеры отреагировали скупкой акций, что привело к росту цен и вызвало панику и колебания на рынке. Решение инвестировать в GameStop не основывалось на действиях самой компании (таких как, скажем, разработка нового многообещающего продукта); оно было принято просто для того, чтобы временно повысить стоимость своих акций, а затем поиграть на колебаниях. Это означает, что существует своего рода саморефлексивность, характерная для WSB: события в компаниях, в которые инвестируют участники, имеет второстепенное значение; первичным же оказывается влияние самих трейдеров на рынок.
Критики WSB видят в такой позиции явный признак нигилизма, сведение биржевой торговли к азартной игре. Как выразился один из участников WSB: «Я превратился из рационального инвестора в какого-то больного иррационального отчаянного игрока». Этот нигилизм лучше всего иллюстрирует термин yolo (you only live once – ты живешь только раз), используемый в сообществе WSB для обозначения людей, ставящих весь свой портфель на одну сделку с акциями или опционами. Но участников WSB мотивирует не просто нигилизм; их нигилизм сигнализирует о безразличии к конечному результату. Как сказал Джереми Блэкберн, доцент кафедры компьютерных наук: «Важны даже не цели. Важны средства. Сам факт, что вы делаете ставку – вот в чем заключается ценность. Конечно, вы можете сорвать куш или оказаться на мели, но вы сыграли в игру, и сделали это каким-то сумасшедшим образом»134. Разве это не своего рода де-отчуждение, разоблачение игры такой, какая она есть (во всем ее избытке)? В своей психоаналитической теории Жак Лакан различает непосредственное удовольствие (наслаждение желаемым объектом) и избыточное удовольствие. Его элементарный пример – ребенок, сосущий материнскую грудь: сначала ребенок делает это, чтобы утолить свой голод, но затем начинает получать удовольствие от самого акта сосания и продолжает, даже когда голода нет. То же самое с покупками (многим людям больше нравится ходить по магазинам, чем пользоваться приобретенными товарами) или сексуальностью в целом. Участники WSB выносят избыточное удовольствие от биржевых азартных игр на всеобщее обозрение.
Как это работает в нашем политическом пространстве? WSB – это политически неоднозначное популистское восстание. Когда Robinhood уступила давлению и запретила розничным инвесторам покупать акции, Александрия Окасио-Кортес выступила против этого шага по вполне уважительной причине: «Это неприемлемо. Теперь нам нужно узнать больше о решении @RobinhoodApp запретить розничным инвесторам покупать акции, в то время как хедж-фонды могут свободно торговать акциями по своему усмотрению»135. (Позже Robinhood восстановил торговлю.) Окасио-Кортес поддержал Тед Круз с альт-правой популистской позиции противостояния крупным банкам и Уолл-стрит (она правильно сделала, отказавшись от сотрудничества).
Можно себе представить, какой ужас деятельность WSB должна была бы вызвать на Уолл-стрит: массовое вмешательство в фондовый рынок «любителей», которые не следуют правилам и законам игры (и даже не хотят их знать), и с точки зрения профессиональных инвесторов выглядят как «иррациональные» безумцы, портящие игру. Ключевой особенностью сообщества WSB является именно позитивная функция этого незнания: они производят разрушительные последствия в реальности рыночной торговли, игнорируя «рациональное» знание законов и правил инвестирования, якобы соблюдаемых «профессиональными» биржевыми трейдерами.
Популярность WSB означает, что в нем могут участвовать миллионы обычных людей, а не только финансовые трейдеры высокого полета. Открылся новый фронт в классовой войне Америки. Как написал в Твиттере Роберт Райх: «Итак, давайте поставим вопрос ребром: когда участники Reddit скупают акции GameStop, – это манипуляция рынком, но когда миллиардеры из хедж-фондов играют на понижение, – это просто инвестиционная стратегия?136» Кто бы мог предположить, что классовая война перейдет в конфликт между фондовыми инвесторами и самими дилерами?
Итак, это снова подход «убей всех норми» [нормальных], как призывает название книги Анджелы Нэгл. Вот как это поясняется в одном отчете: «Для WallStreetBets норми-культура, которой она противостоит, – это культура “безопасного” мейнстримного инвестирования: сосредоточение внимания на долгосрочной прибыли, максимизация средств на накопительных пенсионных счетах, покупка индексных фондов»137. Но на этот раз норми действительно должны быть «убиты» – почему? Ирония заключается в том, что Уолл-стрит – эталон коррумпированных спекуляций и внутренней торговли, всегда по определению сопротивляющийся государственному вмешательству и регулированию, – теперь выступает против недобросовестной конкуренции и призывает к государственному регулированию… Уолл-стрит критикует Robinhood как платформу для азартных игр, но достаточно вспомнить, что Элизабет Уоррен неоднократно обвиняла хедж-фонды в использовании фондового рынка «в качестве личного казино». Короче говоря, WSB открыто и легально делает то, что Уолл-стрит делает тайно и незаконно.
Утопию популистского капитализма WSB – идеал миллионов обычных людей, которые днем работают или учатся, а вечером играют с инвестициями, – конечно, невозможно реализовать; она неизбежно закончится саморазрушительным хаосом. Но разве не в природе капитализма периодически переживать кризисы (упомянем лишь два наиболее известных – биржевой крах 1929 года и финансовый кризис 2007–2008 годов, спровоцированный «рациональными» хедж-фондами!) и выходить из них окрепшим? Однако в обоих этих случаях, как и в случае с кризисом WSB, было (и остается) невозможно восстановить баланс с помощью имманентных рыночных механизмов – цена слишком высока, поэтому требуется решительное внешнее (государственное) вмешательство. Может ли государство восстановить контроль над игрой, вернуть старую нормальность, разрушенную WSB? Моделью здесь является Китай с его жестким государственным контролем над фондовой биржей. Однако для реализации такого сценария на Западе потребовалось бы не только радикальное изменение экономической политики, а глобальная социально-политическая трансформация.