Проснулась с щемящей тоской в груди. Но, унывать мне некогда. Надо приготовить и пойти покормить Евсея и свою подопечную. На кухне уже у плиты стояла Любава и Добрава. Они вдвоем резали и чистили овощи. Да, ранние пташечки.
— Доброе утро. Почему не спите?
— Мам, мы помогать пришли, — ответила Добрава.
— Опередили меня. Молодцы. Не забудьте, нам ещё двоих кормить. Еду им отнести надо.
— Я отнесу, — с готовностью вымолвила Любава.
— Сиди тут. В такой одежде по улице нечего ходить. Как Яна? Кашляет?
— Нет, всю ночь не кашляла.
— Вот и славно. Надо ещё заварить травы. Пусть попьёт дня два-три. Дед, есть у нас ещё тулуп и валенки? — увидев его, спросила.
— Найдётся. Аккурат Евсею подойдут.
— Дед, ты у меня золото, — расхохоталась я. — Всё у тебя в запасе есть.
Я шла к своей подопечной, а в голове крутилась песня. Весёленькая.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло,
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло,
Только этого мало….
Да и чего это мне весело? Тут плакать надо, а мне”только этого мало…”
Что за напасть. Мне и этого много.
Старуху покормила, вот звать даже не знаю. И спросить уже неловко. Евсей поел, и я его отправила к нам домой помыться. Дед согрел воду в бане. А я потихоньку навела порядок. Подмела, убрала раскиданные вещи.
— Еленка! — позвала меня старуха.
— Ты тут посмотри, что можно, забери. Только что тут возьмешь. Тряпьё одно, — заворчала она.
— Бабуль, ты прости меня, а как тебя величать?.
— Ха, величать меня собралась. Тебе это надо? Я всю жизнь, старуха. Меня даже сын так звал, — злилась она.
— Как так?
— Неродной он мне. От другой жены был. Он родился, а она померла. Вот и выдали меня за нелюбимого. Хотя сговорена была с другим, — рассказывала она.
— Да зачем тебе это знать. Былое- это, всё мхом поросло, — и она замолчала.
Да, с такой судьбой вредной можно быть, я её не оправдывала, но и не жалела. Каждый проживает свою жизнь. Может, если бы она не ожесточилась, то всё было бы иначе. Кто знает. Баба Мотря не дожила до праздника несколько дней.
В этот день стояла ясная и солнечная погода.
Евсей поселился у нас. Он, и, правда работал в кузне и получал за работу зарплату. Когда принес мне их и положил на стол, был очень взволнован. Я улыбнулась.
— Вот, ещё один сын, мне опорой стал.
От этих слов он весь просиял и кинулся обнимать меня. Вскоре они все привыкли к нам. Уже спокойно сидели на наших посиделках и с интересом слушали сказки и песни. Всё чаще я видела улыбки на их лицах. Когда мы выходили на торг, все вместе, на нас оборачивались. Все в городе знали, что я взяла в семью детей. Да, большая семья. Только накормить всех надо уйму времени и продуктов. Но, кто говорил, что легко будет. Дом мы решили продать, Евсею всего девять, девчатам меньше, за это время, пока вырастут, дом совсем разрушится. Легче потом купить.
Прошло два года. Я уже давно сняла браслет. Сватались ко мне, только я отказывала всем. Присматривалась, как они относятся к моим детям. Кто-то равнодушно, кто-то пытался заигрывать с ними. Но не тянулась к ним моя душа.
Многие хотели быть рядом с ведуньей. Тут почёт и уважение. После истории с козой, ко мне зачастили люди. То корова стала давать мало молока, то конь плохо ест. И ходила я к этим животным и разговаривала с ними, и знала точно, что надо животине. Стала я в городе, как бы ветеринаром. Если кто лгал, то от взгляда моего, сразу робел и правду говорил.
Так что и уважали и боялись. И я решила, раз не судьба мне замужем быть, так я буду поднимать детей. А они взрослели. Скоро уже приданное надо будет девчонкам собирать. Они у меня всё уже умели. И шили, и вязали. На Добраву уже многие глаза косили. Знали, что она белошвейка. Любава от неё не отставала. Но у неё хорошо получались паутинки. Такие узоры вывязывала, одно загляденье. Кирей пошёл в ученики к древоделу. Нравилось ему возиться с деревом. Яна старалась успеть за сестрами, но у неё хорошо получалось готовить. Повар из неё выйдет хороший. Ераст, хоть и тянется за старшими, но в ученики не пустила, пусть подрастет. Анита у нас нянька с Василисой. Та от неё не на шаг. Но тоже старается помочь старшим. А наши вечера стали проходить веселее. А если поем, то поют все. Я сделала игру монополия.
Только назвали её- построй свой город. Много пришлось изменить, но игра детям понравилась и все играли с интересом. Ведунья Марья уехала. Забрала её Дорофея. Как всегда, не сказав ничего конкретного. Надо и всё. Так, что и больные ко мне приходили за травами. Этому тоже поспособствовала Марья. Уезжая, показала на меня, мол, к ней все вопросы.
Вот так мы и жили, пока однажды на пороге дома я не увидела Гордея. Я только зашла в калитку, как увидела его. Он стоял с дедом и о чем-то разговаривали. Увидев меня, они замолчали. Дед потихоньку ушёл, а мы смотрели друг на друга.
24
Гордей Бернар.
Я смотрел на Елену и вспоминал нашу первую встречу, когда она заинтересовала меня. Пока мы ехали, я всё время приглядывался к ней. И хотел разгадать её. Но она была для меня загадкой. Тихая, мягкая, добрая, но если что-то ни так, взгляд становиться холодным, от которого пробирает дрожь.
Как будто проникает в душу и читает тебя. Но, когда на нас напали, я был ошеломлен её поведением. Она спрятала детей, а сама осталась стоять. Я зарычал в душе. Дура, прятаться надо. Я бился с разбойниками, а краем глаза всё посматривал за ней. Но, когда к ней бросились два разбойника, я взбесился. Одним ударом, убив разбойника, уже хотел броситься к ней. Но от изумления встал как столб. Я был поражен, изумлен, восхищён этой женщиной. Она, оказывается, не растерялась, а как волчица защищала своих детей и бросилась в бой. У неё в роду точно течет кровь викингов. Раздались крики в конце обоза, и я кинулся туда. И, пробегая мимо неё, я увидел, что она присела около повозки. Я подбежал к ней.
— Ты цела?
Она не могла говорить, только мотнула головой. Сын тут же полез за отваром и напоил её. Я даже удивился такой заботой сына о матери. Но я был сражен, когда она забрала к себе девочку. Я улыбнулся в душе и решил, что эту женщину никому не отдам. Ведь я помню её взгляд у колодца. Изучающий и одобряющий, ласкающий. По приезде в город, я остановил её и сказал:
— Через год я найду тебя. Желанна. ты мне.
Я очень часто уезжаю с обозами, и мы меняем города. Вот и сейчас, я со своими друзьями, должны уехать с другим обозом надолго. Но всё поменялось, когда мне отдали весточку из моего дома. Вообще. я уже хотел вычеркнуть ту, мою прошлую жизнь. Но, мой учитель настоятельно просил меня вернуться домой.
И я поехал домой, а со мной мои друзья. Когда-то у меня была семья. Мать и отец. Наши предки были викингами. Они уже давно обосновались в королевстве Готшер. Отец был воином и воспитывал меня так же. У нас был один враг гиреты. Они приходили с севера и опустошали наши земли. Но, постепенно мы отвоевали у них земли, построили там крепости, и у нас наступил мир. Но всё равно своих детей все учили драться и защищать свою землю.
Отец погиб на охоте, устроенный королём. Я до сих пор не верю, что это была случайность. Мы остались с матерью одни. И по истечению срока траура она вышла замуж за лорда Ривкарта. Он после смерти отца бывал очень часто у нас, и потом почти полностью прибрал наше поместье к рукам. А, союз с моей матерью, упрочил его положение. В то время мне было семь лет. Первое время он обращал на меня внимание, но когда родился его сын, всё изменилось. Сын родился болезненным. Да и мать долгое время болела после родов. Так что я был предоставлен самому себе. Никто не контролировал меня и не обращал внимание. Я стал встречаться с ребятами из бедных семей. Мы шалили, залазили в сады, обдирали деревья с плодами. Там я и познакомился с Ником и Демьяном. Вот от троих нас было много проказ, пока мы не попались Гурсу. Он внимательно посмотрел на нас и сказал:
— Знавал я твоего отца, Гордей. Знатный был воин. И глядя на тебя с небес, он скорбит, что у него такой сын. Не туда ты злость свою направляешь. Завтра все трое придёте ко мне, я сделаю из вас настоящих воинов, — припечатал он и отпустил нас.
Учиться у Гурсу многие хотели, но он уже давно не брал себе в ученики. Так мы приобрели своего наставника, учителя, отца. Первое время нам очень доставалось. Мы уходили от него все помятые и грязные. Но мы упорно учились. Вскоре я переехал к нему. В своем доме я стал чужим. Как- то раз пришел домой к матери, а меня не пустил отчим. Сказал, что я опозорил их семью, и все права на поместье переданы его сыну. Так я и не увидел мать. Мне было пятнадцать лет.
Гурсу стал нас брать на охрану обозов. Если где-то начиналась потасовка, мы были там. Постепенно мы набирались опыта. И все время мы тренировались. Лет в двадцать. мы уехали из Готшера. И обосновались в Анидоре. Это королевство и наш мир, почему-то, назывался одинаково. Может они думали, что они одни в этом мире. Мы стали привыкать к нему. Он очень отличался от нашего. Он как бы застрял в развитии. Хотя к ним всегда приходили из другого мира. Только эти люди потом переезжали к нам и делились своими знаниями. Люди тут дружелюбные, но их устраивает такая жизнь.
Мы добрались через три дня до моря. Там сели на корабль и поплыли домой.
Плыть нам четыре дня, если будет хорошая погода.
25
По приезду домой, мы сразу пришли к Гурсу. Я был очень рад увидеться с ним. Десять лет прошло с тех пор, когда мы покинули этот дом.
— Гордей, тут твой брат проигрался хорошо. И он продаёт поместье. Есть возможность купить его, — начал сразу Гурсу.
— Это дом твоего отца. Он по праву должен принадлежать тебе. И ещё, я кое-какие долги перекупил, теперь тебе должен брат. Вот на эту сумму мы можем уменьшить цену. Хотя твои земли изрядно опустели, жители ушли. Слишком налоги были большие. Братец довел до ручки всё тут. Пока был жив твой отчим, он ещё держался, а после его смерти он всё решал сам.