. Дети были тоже рады нашему союзу. Вот только одно огорчало Орелию, что Гордей страдает. Я тоже видел, как он осунулся и помрачнел. Вот говорил ему про характер Елены.
А потом родился мальчик. И, Орелия, увидела родинку, и сразу же рассказала об этом Гордею, и он примчался. Сделал попытку помириться с Еленой. Но не на ту напал, наши женщины такие, если любят, то любят всей душой, а если обидят, то держись. И вскоре он пришел к детям, я присутствовал при его разговоре с ними. Они говорили очень долго, и решили помочь ему помириться с Еленой. Я думаю, что всё наладится. Хоть характер у Елены огонь, но она добрая душа.
Елена
Мы наладили производство настенных часов. Сначала все детали были деревянными, а вместо завода гири, как в старые добрые времена. Но затем мы приобрели кузню, и дед с Евсеем стал делать детали из железа. Кирей работал у древодела, и там мы внедрили некоторые виды игрушек. Постепенно стали выпускать конструктор лего. Девчата занялись своим любимым делом, а я воевала с огородом. Орелия частенько приезжала к нам, дети её очень любили. И я заметил, как она краснеет, когда видит деда. А однажды невзначай увидела, как он нежно её целует. Хоть у него всё хорошо. И я его спросила напрямую:
— Дед, а что у тебя с Орелией? Может, вы уже и поженились, а мы и не в курсе?
— Кхм… как тебе сказать… поженились, — смущенно ответил дед.
— Дед, ты прелесть. Как я рада за вас, — искренне воскликнула, и обняла его.
— А, почему скрывали, у нас, что траур? Нет, так дело не пойдет, сегодня устроим пир. И не сопротивляйся.
Вечером мы все собрались за столом. Я торжественно произнесла, по какому поводу торжество, и в зал внесли свадебный торт. Мы с дочерями изготовила его для праздника. Дед с Орелией были тронуты таким вниманием до слёз. Вот теперь как-то эту новость надо донести до Гордея.
И вот, пришло время, прийти в этот мир ещё одному человечку, которого все ждали с нетерпением. Особенно я. Я походила на большую утку, которая переваливается с одной стороны на другую. Последнее время ничего не могла делать, и это меня злило. Сидеть и не делать ничего, это было выше моих сил.
Орелия присутствовала на родах, не отходила от меня ни на шаг. А мой малыш преподнес мне сюрприз. Он вдруг перевернулся и лег поперек. Вот же второй, Гордей. Упорный и непробиваемый. Я его упрашивала, и грозила, ничего.
— Ну и оставайся там. Ты просто не увидишь ни меня, не своих братиков и сестер. А они-то, Павлуша, Павлуша, какой он будет…,- и вдруг он перевернулся, и через некоторое время я родила.
Роды меня вымотали очень сильно. Всё время спала и просыпалась, когда Павел начинал петь свои песни, и требовать еду. Хорошо, что Орелия осталась у нас, не знаю, как бы мы справились. И у Павлуши появилась своя нянька. Лиса не отходила от него. Я назвала сына именем своего первого сына из другого мира. Пусть хоть имя будет напоминать о моей той жизни.
Открыла глаза, было тихо. Приподнялась на локтях и увидела, что у кроватки стоял Гордей и смотрел на малыша. Он отодвинул пеленку, которая укрывала ребенка, и тихо застонал. Затем осторожно накрыл его. Почувствовав мой взгляд, он повернулся ко мне. Его взгляд был полон надежды и раскаяния.
— Что, ты тут делаешь? — тихо произнесла.
— Смотрю, на своего сына, — тихо ответил он, и подошёл ко мне.
— Удостоверился? И как?
— У него на ягодице такая же звездочка, как и у меня. Она передается всем детям по роду.
— Это ничего не меняет. Ты от него отказался, — тихо продолжала я. — И если бы не эта звездочка, то тебя здесь не было бы.
— Я бы всё равно пришел. Я понял, что не могу без тебя и детей. Да, я виноват.
Ревность затмила мой разум. И только вдали от тебя я понял, что я был не прав. Поверь мне, я принял бы его как сына.
— Не прав? Ты предал меня. Не поверил, напридумывал себе, не зная, что. Ты, даже не захотел меня выслушать, — тихо рычала я, стараясь не разбудить ребенка.
— Я знаю, скажи, как загладить вину? Как вернуть вас? — он с надеждой смотрел на меня.
— Не знаю, — ответила ему и отвернулась. Что я ему скажу? Что уже раз проходила это. Про боль и обиду. Тогда я не дала шанс своему мужу. А может небеса мне дают исправить мою ошибку. Не быть такой категоричной. И дать шанс. Не знаю….
Когда повернулась, Гордея не было.
Гордей.
Когда Елену похитили, я не находил места. И кто мог подумать, гиреты. Но как они могли незаметно пройти до моих земель, была загадка. Поднял всех, но никто ничего не видел. Я стал слать послание Харольду, но ответа не получил, он выжидал срок. Надо было с ней давно здесь пройти ещё раз обряд, и он был бы нерушим. Сам виноват. А после пришло послание от Харольда, и он обещал вернуть Елену. Был назначен день, и вот я вижу её. Когда её посадил на коня, она ойкнула. Но не придал этому значение, только увидев её живот, я вспомнил, как ей было тяжело ехать на коне, но она молчала.
И тут вспомнил его слова, что у него есть сын и он этому рад. Вот тут и взыграла ревность. И срок подходит. Значит, это его ребёнок. Я кричал и вылил всю ярость на неё, а она только тихо попросила выйти. Я уехал. Мотался из одной деревни в другую, хотел усмирить свою ярость. А когда остыл, решил досадить Харольду и взять в жёны Елену. Пусть этот ребенок живет у меня. Но просчитался. Забыл, что Елена необычная женщина. Свободная, независимая. Когда она встала, и я услышал звон своего меча на полу, понял, что потерял её.
В ярости, на самого себя, вылетел из дома. Вскоре Елена уехала, а я часто сидел в комнате и вспоминал её. Что же наделал! Всё корил и ругал себя, и решил поехать к ней, и попытаться помириться с ней. Простит ли меня? А тут мать написала мне, что у ребёнка такая же родинка, как у меня, и я бросился к ним. Елена права, удостоверился… Но она мне не верит, что принял бы его, чей бы он не был. Ведь уже доказал, что её дети — мои. Как вернуть её? И я пошел к детям. Очень завидовал ей, что у нее такие дети, они не польстились на блага, которые бы имели, если бы остались со мной.
Мы долго разговаривали по душам, как иногда говорила Елена. Хоть им и мало лет, но они имеют своё мнение на всё это. Серьезные и уже взрослые дети. От них ушел окрыленным, они поговорят с Еленой, и может, переубедят её. Очень надеюсь на это. А потом дед отвел меня в сторону и сказал, что моя мама стала его женой. Ну, что за семья, одни сюрпризы! Вот и мама обрела свое счастье. Улыбнувшись, обнял деда, или уже отчима?
Елена.
Я постепенно приходила в себя. Уже вставала и могла что-то делать. Гордей приезжал почти каждый раз. Брал на руки сына, разговаривал с ним. И всё украдкой посматривал на меня. Вот, блин, партизан. Делали вид, что не вижу его взглядов. А дети начали потихоньку осаду.
— Мам, ну, Павлику нужен ведь отец. Вон он как рад, когда он его на руки берёт, — говорила мне Любава, помогая купать малыша.
— Мам, может предательство разным, бывает? — уточнял Кирей.
— Мам, он же раскаивается, — упрашивала меня Добрава.
— Мам, а почему папа приезжает и уезжает. Я хочу с ним играться, — а это я услышала от Лисы.
— Дочка, прости ты его. Горячая у него голова. Он же викинг, дай ему шанс, — как-то сказал дед.
— Вот и пусть остудит её… в море, — сердилась.
Но постепенно сдавала свои позиции. Видела, как льнут к нему дети, как он серьезно разговаривает с мальчишками. И ловила на себе его жаркие взгляды.
Это произошло случайно. Я пошла обмыться, после того, как Павел испачкал меня. Включила горячую воду и не рассчитала. Сунула руку и обожглась, и у меня непроизвольно вырвался вскрик. Тут же открылась дверь, и влетел Гордей, в руках меч. Он окинул взглядом помещение и не увидел угрозы. Зато увидел меня. Он смотрел на меня такими родными глазами, что я подошла и взяла его меч. Положила его на скамью, повернулась с нему. Нам не надо было слов, было всё понятно. Он притянул меня и накрыл мои губы жарким, страстным поцелуем. Он осыпал моё лицо, шею поцелуями, и шептал: ”Моя, только моя”. И я повторяла в унисон: “Мой, только мой”.
Гордей не хотел ждать, и через два дня состоялась наша свадьба. Но в этот раз, в свидетели он позвал других лордов, и ещё много своих друзей. И было очень многолюдно на нашем торжестве. Он подвёл меня к постаменту, на котором лежал молот Тора. Поднял его одной рукой, освобождая место. Я села на него, и тогда Гордей положил молот мне на колени. Он накрыл меня белым покрывалом и произнес клятву.
— Я, Гордей Бернар, прошу стать моей законной женою и пройти со мной всю жизнь. Я понял, что только с тобой, я хочу идти по жизни рядом. Ты делаешь меня лучше, добрее, светлее, и я обещаю, чтобы не случилось, быть верным и честным с тобою, доверять и верить тебе. Любить и уважать тебя, избавлять от невзгод и помогать во всём. И пусть здесь присутствующие станут свидетелями моей искренности и любви.
— Я, Елена, беру тебя в законные мужья, чтобы ты стал спутником мне в жизни и моей единственной любовью. Я буду беречь наш союз, и любить больше с каждым днём. Я буду доверять, и уважать тебя, радоваться с тобой, буду с тобой и в горести, и в радости. Я отдаю тебе свою руку, сердце и мою любовь пока мы будем живы с тобой.
Гордей снял покрывало, поднял молот высоко над собой, говоря о том, что брак заключён и ничто его не может нарушить. Подняв меня и положив молот на место, он обнял и поцеловал, под ободряющие крики всех собравшихся. И был пир на весь мир.
Через два года я родила девочку, которую назвала Юлией. Гордей был не против. Он сказал, что ему нравятся эти имена, и он согласен, если я назову других детей, имена моего мира: Павел, Юля, Сергей и Денис- двойняшки, Наташа. Все наши дети имели редкие имена для этого мира. Мы подняли наши земли, люди стали возвращаться в свои деревни. Везде можно было услышать смех ребятишек.
Харольд построил типографию. И первыми были детские книжки и буквари. Они раскупались не только в Готшере, но с торговцами, уезжали в другие государства. За эту идею мне Харольд отсылал пять процентов прибыли. Ристар больше не играл в азартные игры, уезжая от них, я ему оставила свое пожелание, никогда не играть. Он стал хорошим руководителем типографии, и не одной.