ем мыла и сушила, и пушила. Тина дала мне приспособление для расчёсывания — карды (деревянные пластины с ручкой, на одной стороне которой металлические крючки). Расчёсанную шерсть собирали в кудель, и потом можно прясть нити. Так что на зиму у меня будет работа, начну вязать паутинки.
Мужчины уже реже выходили в море, больше занимали сбором урожая и подготовкой к зиме. Мы на зиму подкупили муку и крупу, собрали урожай в огороде. Михей потихоньку приносил то кролика, то птицу. Тина научила и меня ставить силки, так что и я ходила в лес на “охоту”.
Когда уходила в лес, одна, всегда останавливалась на поляне. Ложилась на землю, закрывала глаза и прислушивалась к звукам. Вот, что-то, зашелестело рядом, это ёжик неторопливо несёт гриб к себе домой. Вот белка собирает и стаскивает в укромное место орехи, делая заготовки на зиму. Жужжат пчёлы, летя к своему улью, поют птицы, стараясь перепеть, друг друга. Где-то слышится смех ребятишек, которые собирают ягоды. Я словно сливалась с природой и становилась единой с ней. В такие минуты я ощущала прилив сил, и мне казалось, что я чувствую, как текут подземные ручейки и дышит земля. Этот мир был живой во всём его воплощении.
Пришла зима, которая была очень холодной. Пока не было слишком много снега, собирали на обогрев печи, сушняк в лесу, дрова нам немного напилили мужчины. Их мы оставили на холодные времена. Вскоре выпал снег, и уже в лес стало трудновато ходить, но у Тины были и лыжи- скай. Но они не были такими длинными, как современные, а имели укороченный вид. Но ходить на них было легко, они также скользили очень хорошо.
Холода здесь держатся месяца три, а затем уже тает снег, и вскоре уже трава вылезет на пригретых островках земли.
И в это же время мужчины начинали готовиться к выходу в море, хотя оно ещё холодное и неспокойное.
И вот первый выход в море, и все с нетерпением ждут рыбаков, которые вернулись с хорошим уловом. Перекупщик за этот улов в этом году заплатил меньше, но рыбаки промолчали, только переглянулись. И с каждым разом он платил меньше, говоря им, что спроса на рыбу нет, и плохо берут в лавках.
Когда последний раз он обозначил смехотворную сумму, рыбаки возмутились.
— Не хотите- и не надо, тогда я у вас ничего не возьму, — громко сказал он.
Я чувствовала, что он врёт, но мужчины посовещались и решили отдать за такую цену. Михей подошёл к нему и хотел уже поставить свою подпись на бумаге, но я подошла и положила свою руку на неё. Перекупщик поглядел на меня, и увидел мои глаза. Мой взгляд стал темнеть. Я смотрела и не отводила взгляда.
— Хорошо, один золотой, — стараясь совладать с голосом, произнес он.
Я держала свою руку и продолжала на него давить.
— Два золотых, — уже тихо сказал он, передергивая плечами.
Но я упорно смотрела и видела, для него это не деньги, он в три раза больше получить, сдавая эту рыбу в лавки.
— Три, — уже сдался он.
Я отняла руку и посмотрела на Михея, кивнула ему и отошла. Мужчины смотрели на меня удивлённо.
Все были довольны, что получили заработанные деньги. Но были и те, кто боялся, что перекупщик больше не приедет. Так и случилось. Видно уже дома, он решил наказать нас и не приехал за уловом.
— Это она виновата. Если бы она не вмешалась, он сейчас бы был здесь, — слышались голоса.
— Если бы не она, мы в прошлый раз получили бы крохи, — говорили другие.
Нарастал шум, но вдруг прозвучало громко.
— Тихо, — ко мне подошел Михей. — Велва, что нам делать?
Я взглянула на него, подошла к песку на берегу и стала рисовать. Нарисовала человечка и показала на Михея. Он мотнул головой. Дальше я нарисовала рыбу и рядом с ней еще человечка. Кивок, дальше нарисовала палатку. Он меня опять понял. Ниже я нарисовала всё, только убрала перекупщика.
— Лора, говорит, что мы сами можем сдавать рыбу, — озвучил наш молчаливый диалог.
— Да, как же, отродясь этого не было!..
— А возьмут ли у нас…
— Грузите на подводы, отобранную рыбу для продажи. Вот приедем в город и посмотрим, — приказал Орм. Все засуетились и вскоре две подводы тронулись в путь. Я им пожелала доброго пути и хорошей сделки. Они вернулись вечером и довольные. У них сразу же забрали всю рыбу, и теперь на каждого пришлось по семь золотых. Мы получили три золотых, а Михей привёз ещё два полотна на платье, мне и Тине. С тех пор рыбаки сами сдавали рыбу в городе и всегда были с прибылью.
Михей последнее время частенько приходил к нам. Он разговаривал с Тиной, и её лицо, при виде Михея, становилось молодым.
— Плохо, что Лора не может говорить. По-моему, она велва, — начал разговор Михей.
— То, что травы она знает и зелья варит, то можно сказать, что знахарка она. А вот, что велва, не знаю, — ответила она. Меня в комнате не было, я сидела на скамейке и невзначай услышала разговор.
— Так она вон, как заставила скупщика нам заплатить. Точно говорю, что велва.
— Может, у ней такой взгляд. Велвы я на своем веку не видела и про них не слышала, их давно уж нет, — они замолчали.
— Михей, ты что-то к нам повадился. Приглянул Лору? — с улыбкой спросила Тина.
— А,мож и приглянул. Или еще приглядываю, — с усмешкой ответил он.
— Лора, в дочки тебе годится, — прозвучало серьезно.
— Я, мож тебя приглянул, — задумчиво проронил он.
— Ты, что замуж зовёшь, иль насмехаешься? — уже сердито смотрела она на него.
— А ты пойдёшь? — он подошел к ней.
— Так…,- запнулась она на слове
— Да или нет? — прозвучало серьёзно.
— Да, я… — начала она.
— Значит, да, — он её притянул и поцеловал.
— Фу, ты старый, что надумал, — сердилась она.
— Тина, ты сказала, да. Лора свидетель, — засмеялся он, видя, что я зашла в дом.
— Я хотела сказать совсем другое, — оправдывалась она.
— Всё Тина, завтра пойдем к старосте и зарегистрируем наш союз, — твердо сказал Михей. Я подошла и обняла её. Вид её был и растерянный, и счастливый.
А утром они сходили к старосте и оформили свой брак. Здесь всё просто, делается запись в книге у старосты при одном свидетеле. Как скучно, вот с молотом, это романтически было бы. Я обняла Тину, затем Михея, а в качестве подарка для Тины была паутинка, а для него вязаные носки. Мы посидели по семейному, вскоре они ушли к Михею в дом. Так я стала хозяйничать в доме одна.
Мы продолжали собирать травы, варить зелья.
Как-то раз, сортируя рыбу, мы увидели лодку, которая вскоре подошла к причалу.
С неё спрыгнули люди, и подошли к нам.
— Мир вашему дому, — прозвучало приветствие.
— И вашему, — ответил Орм. — Что вас интересует?
— Мы от конунга Эирика, обследуем нашу границу по берегу моря, — ответил один.
— А, чё её обследовать то? — спросил кто-то из мужчин.
— Карту будем делать, сколько королевств, где они находятся, как доплыть, чтобы не сбиться в пути, а по ним уже будем искать новые торговые пути, — объяснил второй.
— И что уже известно, сколько их, королевств, — допытывался Орм.
— Вот смотри, — и он развернул лист, — Это наши земли Нифльхейм, южнее находиться Анидор, а западнее Готшер.
Я тоже подошла и посмотрела на карту. Готшер и Анидор были нарисованы пока кругами, а часть этой земли видна кривыми линиями. Ай да Харольд, всё же уговорил короля издавать карты, и он уже на высшем уровне всё решил, раз парни плывут вдоль берега и записывают локацию побережья, вроде так это называется. Я улыбнулась, вот почему Михею сказали, что все корабли пришли в целости и сохранности. Я-то плыла в Анидор, а выбросило меня севернее. И сейчас я нахожусь на южной стороне Нифльхейма. Я отошла от них и услышала приглушенно:
— Где, это её так?…
— Море принесло….
Теперь, зная где я, надо решить, как добраться до порта и уплыть в Анидор.
Но мне не суждено было уплыть в прошлое.
40
Утром рано меня разбудил стук в дверь. Я быстро оделась и открыла её раннему гостю. На пороге стоял мужчина, лет сорока. Вьющие, чёрные с проседью волосы, мощный подбородок, его серые глаза пристально смотрели на меня.
— Мир вашему дому, — произнес он. Я кивнула, и он удивлённо посмотрел на меня.
— Ты Елена? — задал вопрос. Я широко раскрытыми удивленными глазами смотрела на него. Кто он? Откуда знает моё имя? Зачем приехал? Наверное, что-то увидев на моем лице, он сказал:
— Меня Марья и Дорофея прислали. Велели тебе к ним приехать. Собери вещи, и мы поедим назад, к вечеру будем на месте.
Я кивнула, и жестом показала ему войти, быстро собрала на стол и пригласила его поесть. Он, видя, что я молчу, ничего больше не спрашивал. Пока он ел, я собрала вещи, окинула взглядом свою комнату. Опять в путь!
Мы заехали, и я попрощалась с Тиной, Михей был в море. Я пожелала им здоровья, долгих лет жизни, попутного ветра и хорошего улова.
Дорога заняла весь день, только к вечеру, голодные и уставшие мы подъехали к домику, стоящему в конце деревни. За домиком виднелся огород, а за ним лес.
Мы зашли в дом, и я сразу очутилась в объятиях Марьи.
— Приехала, как я соскучилась. Ты проходи, проходи, — щебетала она. Сняла с меня плащ и усадила на скамейку, а я была так растрогана, что улыбалась во весь рот, а слёзы счастья капали из глаз.
— Ну, ладно, ладно, развели тут половодье, — и я увидела, как из комнаты вышла Дорофея. Я бросилась к ней и обняла, уткнувшись в плечо.
— Ладно, всё хорошо, хорошая моя, всё хорошо, — и её ладонь легко похлопывала мою спину. Немного успокоившись и вытерев слёзы, я села на лавку. Вот теперь я рассмотрела Дорофею. Она была вся седая, уже той активной энергии у неё не было, глаза уже не излучали свет, а как-то потускнели. Видно, что усталость и старость берет своё.
— Что, обиделась на весь свет, и решила помолчать. А зря, — сердито произнесла она.
— Знаешь, любовь дается иногда один раз, её надо только подождать. Но только любовь дает нам силу идти дальше, и пока я жива, они живы со мной, — уже тихо продолжила она. — Твой путь только начинается, а ты уже обиделась, молчи, не оправдывайся. Зря ты желание такое загадала, а может и не зря. Пока не вижу я. Путь твой мне не виден, только знаю, что на север тебе надо. Ты потом сама будешь знать, куда идти, зов будет звать. Вон Марья своё счастье нашла, хотя первое время нос воротила.