[986] и других музеев, частных коллекций, разрушенных московских церквей и Центральных государственных реставрационных мастерских. В Историческом музее, в отличие от Третьяковки, выдача икон на продажу проходила на фоне глобального разорения иконного собрания.
История Третьяковской галереи характерна и тем, что выдача икон представляла бартерный обмен между отделом древнерусского искусства галереи и торговой конторой. Третьяковка отдавала иконы из своих фондов в уплату долга за полученные из «Антиквариата» произведения древнерусского искусства. Отношения между Историческим музеем и «Антиквариатом», в отличие от Третьяковской галереи, как правило, не строились на обмене, хотя в ГИМ и были иконы, которые музей получил от торговой конторы во временное пользование[987]. Бартер на время обернулся долговой кабалой для Третьяковской галереи. Выплата долга затянулась, так как свои иконы галерее пришлось отдавать по ценам, которые устанавливали эксперты «Антиквариата». Эти цены были в несколько раз ниже оценок сотрудников отдела древнерусского искусства самой галереи.
Прежде чем продолжить рассказ о выдаче икон из Третьяковской галереи, следует сделать отступление. Руководство галереи, а возможно, и многие ее сотрудники не согласятся с тем, что выдача икон из ГТГ в Госторг и «Антиквариат» означала выдачу на продажу. В официальных ответах на мои запросы их авторы тщательно избегали этой формулировки, а в одном из писем прямо указано, что в ответе галереи, на который я ссылалась, не было формулировки «на продажу», а было «только указание на выдачу в Госторг». Далее было добавлено, что по имеющимся в галерее сведениям Госторг, «как и Антиквариат, занимался перераспределением культурных ценностей, которые поступали не только на продажу, но и в Государственный музейный фонд», и что даже если я располагаю сведениями о дальнейшей продаже этих произведений, то на сегодняшний день известно лишь то, что «Третьяковская галерея безвозмездно передавала эти произведения по указанию вышестоящей инстанции» (выделено мной. – Е. О.).
Очевидно, что современные сотрудники галереи стараются реабилитировать свой музей и своих предшественников 1930‐х годов. В этой связи прежде всего следует сказать, что ни современным музейным сотрудникам, ни поколению музейщиков 1930‐х годов не в чем оправдываться. Преданные своему делу и своему музею люди пытались защитить музейные ценности от распродажи. Для многих из них потеря произведений искусства стала личной трагедией. Не музеи принимали решение о массовом экспорте произведений искусства. На то был приказ сталинского руководства, которое распоряжалось национальным художественным достоянием. Будучи государственными учреждениями и при реальной угрозе репрессий музеи были вынуждены отдавать произведения искусства торговцам.
Штат Государственной Третьяковской галереи. 1932 год. В центре группы – седоусый и седобородый человек. Это – директор ГТГ Михаил Петрович Кристи (1875–1956). Слева (через одного) от Кристи сидит Алексей Иванович Некрасов, до 1933 года – ученый секретарь, затем зав. секцией (позже отдел) феодализма, где находились иконы. Именно Некрасов решал, какие иконы передать из ГТГ в «Антиквариат», и проводил их первичную стоимостную оценку. Авторов первого иконного каталога ГТГ В. И. Антоновой (в 1930–1931 годах – практикантка в ГТГ, в секторе феодализма с 1932 года) и Н. Е. Мневой, как и другого специалиста по древнерусскому искусству Н. А. Деминой (обе в ГТГ с 1935 года), на фотографии нет. Публикуется впервые. Государственная Третьяковская Галерея
Отвечая на конкретные доводы сотрудников галереи о том, что выдача икон в Госторг и «Антиквариат» не обязательно была выдачей на продажу, а работала на перераспределение предметов между музеями, следует сказать следующее. И Госторг, и «Антиквариат» были торговыми организациями. Они подчинялись не Наркомату просвещения, который занимался перераспределением художественных ценностей между музеями страны, а Наркомату торговли, который отвечал за выполнение валютных торговых планов. Кроме того, выдача икон из музеев в эти торговые организации, как показывает проведенное мной исследование, была прямым исполнением постановления правительства от 23 января 1928 года об усилении массового художественного экспорта. Нет фактов, которые свидетельствовали бы, что в функции Госторга и «Антиквариата» входило перераспределение художественных предметов между музеями. Музеи порой выменивали у «Антиквариата» произведения, которые считали для себя значимыми, но только в обмен на свои собственные произведения искусства. Следовательно, передача икон в «Антиквариат» была не «безвозмездной», как считают сотрудники галереи, а «в уплату» за полученные от торговцев и, видимо, более ценные произведения искусства.
После принятия решения о ликвидации «Антиквариата», которая завершилась в 1937 году, ситуация изменилась. Непроданные произведения искусства были распределены между музеями. Зачастую иконы возвращали не туда, откуда они были выданы на продажу, а на новые места хранения. В то время действительно произошло перераспределение иконного товарного фонда между музеями, но «Антиквариат» не имел к этому отношения. Не деятельность этой торговой организации, а ее уход с исторической сцены сделал такое перераспределение возможным. При ликвидации «Антиквариата» галерея могла получить многие непроданные иконы бесплатно.
Утверждение сотрудников галереи, что «Антиквариат», «перераспределяя музейные ценности», отдавал произведения в Государственный музейный фонд, противоречит историческим фактам. Прежде всего, ГМФ прекратил свое существование к началу 1929 года. Его ликвидация, как показывает данное исследование, началась еще до выхода январского 1928 года постановления правительства об усилении художественного экспорта и появления «Антиквариата». Реальная картина была прямо противоположна той, что представляется сотрудникам галереи. Не «Антиквариат» пополнял фонды Государственного музейного фонда, а ликвидация ГМФ послужила одним из главных источников создания иконного товарного фонда Госторга/«Антиквариата». Другим основным источником был разгром иконного собрания ГИМ (прил. 10).
На фоне тысячных изъятий из ГМФ и Исторического музея 104 иконы, которые Третьяковская галерея отдала в «Антиквариат», могут показаться незначительной потерей, однако они принадлежали одному из лучших музеев страны, следовательно, при передаче в галерею считались художественно ценными. Выданные в Госторг и «Антиквариат» произведения искусства предназначались для продажи, и это не составляло секрета для музейных сотрудников 1930‐х годов. Именно поэтому они и старались оставить наиболее ценное в музее.
Списки икон, выданных из ГТГ в «Антиквариат» по актам № 232 от 25 декабря 1934 года и № 216 в ноябре 1935 года. Отдел рукописей. Государственная Третьяковская Галерея
Списки икон, выданных из ГТГ в «Антиквариат» по акту № 75 в марте 1936 года. В их числе две иконы из собрания основателя галереи П. М. Третьякова. Отдел рукописей. Государственная Третьяковская Галерея
В феврале – марте 1933 года из Третьяковской галереи для передачи в «Антиквариат» было отобрано одиннадцать икон. В их число, в частности, попали иконы из собрания Рябушинского и Зубалова, всего пару лет назад поступившие в галерею из Исторического музея, а также икона «Св. Иоанн Предтеча крылатый» из собрания основателя музея П. М. Третьякова (прил. 14). Из письма, подписанного директором галереи А. А. Вольтером и ученым секретарем А. И. Некрасовым[988], следует, что выбранные иконы предназначались «в обмен на иконы и резьбу», принадлежавшие «Антиквариату»[989]. Письмо Вольтера и Некрасова было адресовано заведующему московским антикварным магазином О. Г. Колодному, выполнявшему также обязанности уполномоченного «Антиквариата». Видимо, в магазин к Колодному и должен был поступить отобранный иконный товар. Однако бартерная сделка по каким-то причинам сорвалась. Почти все иконы из «списка Вольтера – Некрасова» остались в Третьяковской галерее, кроме четырех, но они покинули галерею позже и в результате других сделок, одни в 1934, другие – в 1935 году.
Активная выдача икон из Третьяковской галереи началась в самом конце 1934 года и продолжалась в 1935 и 1936 годах. Она была напрямую связана с появлением крупных покупателей произведений древнерусского искусства, и в первую очередь американского авиапромышленника и коллекционера Джорджа Ханна. В 1934 году галерея передала в «Антиквариат» 49 икон (прил. 15). Больше половины из них – 25 икон – оказались в коллекции авиапромышленника (прил. 21 № 1–7, 22–39). В 1935 году Третьяковская галерея выдала в «Антиквариат» 23 иконы (прил. 16), из них шесть были проданы Ханну (прил. 21 № 16, 40–44). В 1936 году галерея лишилась 29 икон (прил. 17), из них 19 были проданы Ханну (прил. 21 № 8–12, 13–15, 17–21, 45–50). Таким образом, Ханн купил без малого половину икон, выданных на продажу из Третьяковской галереи в 1934–1936 годах. Еще десять принадлежавших Третьяковской галерее икон «Антиквариат» продал в августе 1935 года шведскому банкиру и коллекционеру Улофу Ашбергу[990] (прил. 24). Кроме того, шесть икон из тех, что в то время были переданы из Третьяковки в «Антиквариат», оказались в коллекции посла США в Москве Джозефа Дэвиса (прил. 25 № 1–6)[991]. В общей сложности эти три человека, Ханн, Ашберг и Дэвис, купили 66 икон из 104, отданных из галереи в «Антиквариат» в 1931 и в 1934–1936 годах.
Остальные иконы, отданные из Третьяковской галереи, видимо, разошлись поштучно или мелкими партиями через антикварные магазины Торгсина и «Антиквариата». Так, две иконы, выданные из Третьяковской галереи в 1934 году (при