л. 23), купила в московском магазине американка, жена итальянского посла Аугусто Россо (Augusto Rosso, 1885–1964), урожденная Фрэнсис Вилкинсон (Frances Wilkinson). Она дружила с женой американского посла Марджори Дэвис Пост (Marjorie Merriweather Post, 1887–1973). Подруги вместе ходили по антикварным и комиссионным магазинам столицы[992]. Еще одна икона, выданная на продажу из Третьяковской галереи, оказалась в семье Волтера Фекулы (Walter Fekula); возможно, она попала в США через Хаммера или «A La Vieille Russie» (прил. 19 № 83).
Списки икон, отданных из Третьяковской галереи в «Антиквариат», сопровождают объяснения о том, что эти иконы передаются «в частичное покрытие задолженности» или «в обмен» на предметы «Антиквариата»[993]. Начало иконному бартеру между галереей и торговой конторой, видимо, было положено в апреле 1931 года, когда в Третьяковку поступили десять принадлежавших «Антиквариату» икон XV–XVI веков (атрибуция того времени, прил. 26)[994]. Сначала, как следует из акта передачи, галерея получила их во временное пользование, но все они впоследствии остались в ГТГ. Иконы из «Антиквариата» продолжали поступать в Третьяковскую галерею и в 1933, и в 1934, и в 1935, и в 1936 годах. Передача икон «Антиквариата» в Третьяковскую галерею продолжалась и после ликвидации торговой конторы в 1937 году (прил. 26).
Был ли равнозначным обмен иконами между Третьяковской галереей и торговой конторой «Антиквариат»? В численном отношении галерея, видимо, получила из «Антиквариата» икон больше, чем отдала на продажу. Сказать точно, насколько больше, не представляется возможным. В каталоге древнерусского искусства ГТГ 1963 года указано только 36 икон, поступивших из «Антиквариата» (прил. 26). Но эта цифра не полная. В ответ на мой запрос в отделе древнерусского искусства ГТГ начали было подсчет икон, поступивших из торговой конторы, и, по словам сотрудников, их число быстро перевалило за сотню, но эту работу закончить не удалось из‐за загруженности сотрудников плановыми заданиями. Логично предположить, что основная масса, возможно сотни икон, поступили в галерею в результате ликвидации «Антиквариата» и представляли собой непроданный товар. Однако эти предположения требуют проверки и уточнения на основе анализа учетных документов галереи, прямого доступа к которым у исследователей нет.
Соотношение цен на отданные и приобретенные иконы во время обмена было не в пользу галереи, так как цены диктовал «Антиквариат». Нет ни одного документа, который свидетельствовал бы о том, что при передаче в галерею икон, принадлежавших «Антиквариату», в их оценке участвовали сотрудники Третьяковки. А вот свидетельств о том, что эксперты «Антиквариата» пересматривали и занижали цены экспертов Третьяковской галереи на иконы, отобранные на продажу, предостаточно.
В 1934 году цены, установленные экспертами «Антиквариата» Пахомовым и реставратором Тюлиным[995], были в два-три раза ниже оценок А. И. Некрасова, заведующего секцией (позже отдел) феодализма, где находились иконы (прил. 15). Так, икона XVII века «Огненное восхождение Пророка Илии» (инв. 12120), ранее принадлежавшая собранию Остроухова, была оценена Некрасовым в 450 руб., оценка же торговцев составила 200 руб. Икону «Преображение» (инв. 12854) Некрасов оценил в 700 руб., а эксперты «Антиквариата» – только в 250 руб. Семь икон из чина XVI века (инв. 6177–6183) были оценены Некрасовым в 2500 руб., а торговцы дали за них только 1400 руб. Если бы Главнаука утвердила цены Некрасова, поддержав финансовые интересы Третьяковской галереи, то ее долг «Антиквариату» в 1934 году уменьшился бы на 14 550 руб. Однако рукописная резолюция Кристи «Список и расценку Торгсина[996] утверждаю. Вещи выдать» говорит о том, что интересы торговцев взяли верх. Вместо более чем 14 тыс. руб. в погашение своего долга Третьяковская галерея в конце 1934 года смогла перечислить только немногим более 8 тыс. руб. (прил. 15). Неудивительно, что выплата галереей долга «Антиквариату» растянулась на годы.
Цены на иконы, отданные из галереи в «Антиквариат» в 1935 году, были ниже оценок 1934 года. За исключением трех икон, оцененных в 100, 175 и 225 руб., все остальные были отданы за 50, 30, 25, а то и вовсе 10 руб. (прил. 16). Некоторые из этих икон оказались у Ханна и в результате продажи на аукционе в 1980 году принесли его наследникам десятки тысяч долларов. Так, икона XVI века «Рождество Христово» из собрания Е. Е. Егорова (прил. 16, инв. 14349), которую в 1935 году «Антиквариат» получил из Третьяковской галереи за 50 руб., то есть примерно за 25 долларов согласно советскому официальному обменному курсу того времени, продана в 1980 году за 70 тыс. долларов. Бывшая икона Исторического музея «Явление Богоматери Св. Сергию Радонежскому» (прил. 16, инв. 14444), отданная Третьяковской галереей в «Антиквариат» за 30 руб., ушла с торгов Кристи за 12 тыс. долларов[997]. В 1935 году за 23 иконы, отданные в «Антиквариат», Третьяковская галерея смогла перечислить в счет своего долга только 1155 руб.
В 1936 году цены на иконы, отобранные из Третьяковской галереи на продажу, были выше цен прежних лет, достигая 400–500 руб. за икону. Но свидетельствует ли это о благоприятном для галереи изменении условий обмена? Возможно, более высокие цены были связаны с тем, что «Антиквариат», имея теперь среди клиентов таких состоятельных людей, как Ханн, требовал выдачи произведений искусства более высокого художественного значения. Стоимость икон, отобранных из ГТГ на продажу в 1936 году, составила около 5 тыс. руб. (прил. 17).
Общая сумма, «вырученная» галереей с начала продаж, включая и отданные в 1931 году в Госторг три иконы Остроухова (прил. 13), вряд ли превысит 15 тыс. руб.[998], тогда как по состоянию на март 1936 года долг Третьяковской галереи «Антиквариату» составил 20 231 руб.[999] Вероятно, Третьяковская галерея так и не успела полностью выплатить эту сумму до ликвидации «Антиквариата» в 1937 году[1000]. Если бы советское руководство не упразднило «Антиквариат», то галерее пришлось бы и дальше расплачиваться своими иконами.
Цены, по которым «Антиквариат» продавал бывшие иконы Третьяковской галереи иностранцам, мало отличались от тех цен, по которым торговая контора получила иконы из этого музея. Нажиться на иконах Третьяковской галереи торговой конторе не удалось. Так, Ашберг за десять икон Третьяковской галереи заплатил 1575 руб. «Антиквариат» на этой сделке заработал всего лишь 125 руб. (прил. 18).
Глава 2. Фальшивки за копейки?
Цены 1930‐х годов на русские иконы, с точки зрения современного человека, выглядят очень низкими, что служит одним из главных доводов для тех, кто считает, что красные купцы сплавляли на Запад бросовый товар и подделки: дескать, Советы торговали честно, отдавали фальшивки за копейки. Однако до сих пор никто не проводил анализа рыночных цен 1930‐х годов на произведения древнерусского искусства.
Знакомство с архивными материалами позволяет сказать, что ситуация с ценами на иконы «Антиквариата» была более пестрой и более сложной, чем это представляют сторонники теории распродажи фальшивок. Наряду с иконами, которые «Антиквариат» получил из Третьяковской галереи за 50 и даже 30 руб., было много икон, которые достались торговой конторе за 300–400 руб. и дороже. Более того, первоначальные оценки заведующего отделом феодализма ГТГ Некрасова были в несколько раз выше тех цен, по которым «Антиквариат» получал иконы из галереи, и тех, по которым продал иконы на Запад. В 1934 году оценки Некрасова доходили до 700 руб. за икону, а в 1936‐м, очевидно, были и того выше, так как «Антиквариат», даже сбив цену в несколько раз, получал иконы по 400–500 руб. Те десять икон из Третьяковской галереи, которые были проданы Ашбергу, Некрасов оценил в 2850 руб. (прил. 18), то есть на 1400 руб. дороже оценок «Антиквариата» и на 1275 руб. дороже продажных цен Ашбергу.
Кто-то может возразить, что в то же самое время цены «Антиквариата» на произведения западноевропейского искусства были значительно выше. Однако это лишь отражало конъюнктуру мирового антикварного рынка. Спрос на произведения хорошо известных, старых прославленных мастеров западноевропейского искусства был несравнимо выше спроса на пока мало известное в мире древнерусское искусство. Без сомнения, «Антиквариат» старался продать иконы подороже, но в условиях отсутствия развитого рынка на этот товар вынужден был уценять свои запасы. О том, что запрашиваемая цена на икону могла упасть с 1000 до 150 руб., свидетельствуют надписи об уценке, которые сохранились на обратной стороне икон.
Продажные цены на иконы 1930‐х годов необходимо рассматривать в контексте исторической и рыночной ситуации не нашего, а сталинского времени. Цена в несколько сотен рублей за икону в 1930‐е годы вовсе не была бросовой[1001]. Для этого утверждения есть веские основания. Как было рассказано ранее, в связи с ликвидацией Государственного музейного фонда летом 1928 года в его хранилищах работала комиссия Главнауки, которая осматривала и оценивала иконы, отобранные Госторгом/«Антиквариатом» на экспорт. В комиссию входили такие известные специалисты, как заведующий отделом религиозного быта ГИМ Анисимов и реставратор Чириков. В Российском государственном архиве литературы и искусства в Москве в фонде ГМФ сохранилось пять списков отобранных комиссией икон. Против каждой иконы рукой члена комиссии написаны три цены. Докладная записка объясняет троекратную оценку