офицера до августа 1918 года, но фронта избежал. После демобилизации один год учился в Техническом университете в Будапеште. В Коммунистическую партию Венгрии вступил в 1918 году в момент ее основания. В период кратковременной победы социалистической революции в Венгрии работал заместителем начальника политотдела в Наркомате внутренних дел. После падения власти коммунистов в сентябре 1919 года был арестован и приговорен к каторге. Советское правительство обменяло Самуэли на «буржуазных заложников». В январе 1922 года прямо из венгерской тюрьмы Самуэли приехал в Москву. До августа лечился в санатории. Потом работал практикантом на Кудринской фабрике электроламп и учился в Московском высшем техническом училище, где окончил два курса. Осенью 1924 года ЦК направил Самуэли на работу в Наркомат внешней торговли: нужны были коммунисты, знавшие иностранные языки, а Самуэли, кроме родного, владел немецким и английским. До мая 1928 года он был председателем правления одного из акционерных обществ Наркомвнешторга, а затем в течение года членом правления и уполномоченным общества Рустранзит в Берлине. Оттуда Самуэли и пришел в «Антиквариат».
Георгий Людвигович Самуэли, венгерский коммунист с незаконченным техническим образованием, руководил «Антиквариатом» с весны 1929 до зимы 1931 года. Именно при Самуэли в состав первой советской зарубежной иконной выставки был добавлен товар «Антиквариата», пятнадцать икон и шесть фресок, предназначенных на продажу. Самуэли приехал в Лондон во время показа выставки в Музее Виктории и Альберта и, по его словам, вел переговоры с потенциальными покупателями. Российский государственный архив социально-политической истории
Венгерский коммунист с незаконченным техническим образованием продолжил начатое Гинзбургом дело по созданию мирового рынка древнерусского искусства. Именно во время руководства Самуэли в состав первой советской зарубежной иконной выставки был добавлен товар «Антиквариата» – 15 икон, предназначенных на продажу. Самуэли лично приехал в Лондон на показ выставки в Музее Виктории и Альберта и, по его словам, вел переговоры с потенциальными покупателями русских икон[1319].
Весной 1930 года – время наивысшего обострения валютного кризиса в СССР и наращивания массового экспорта произведений искусства – в «Антиквариате» появился новый председатель, Николай Николаевич Ильин[1320]. Он пришел из Ленгосторга, где работал «по отделу сырья» – продавал лен, кожу и т. п. Ильин руководил «Антиквариатом» до мая 1935 года, то есть фактически до окончания самостоятельного существования этой конторы и свертывания массового экспорта художественных ценностей[1321]. Фигура Ильина, террориста-боевика, на посту председателя «Антиквариата» выглядит еще более странно и пугающе, чем фигуры Гинзбурга или Самуэли. Столь же мало искушенный в искусстве, сколь и его предшественники, он отличался, судя по документам, огромной воинствующей энергией, напором и неколебимой решительностью – качествами, ценными для революционера, но для антиквара вредными. Но партия, видимо, ждала от него именно боевых наступательных действий на фронте распродажи музейного достояния.
Николай Ильин родился в 1887 году в городе Сестрорецке[1322]. Хотя и отец, и дед его были рабочие, Ильин считал себя по социальному положению крестьянином. Да и то сказать, какой русский рабочий не был корнями связан с деревней? В 14 лет ушел из дома «искать счастья». Образования, как видно, не получил. По его словам, «в 1907 г. держал экзамен на аттестат зрелости». Несколько месяцев был слушателем в университете в Санкт-Петербурге, на юридическом факультете. В партию большевиков вступил в 17 лет. В годы первой русской революции вел агитацию среди рабочих Сестрорецкого завода, где в то время работал слесарем-шлифовальщиком. Видимо, «степень левизны» большевиков не устраивала Ильина. Еще подростком под впечатлением рассказов о народовольцах он мечтал стать террористом, а в 1905 году, по собственному признанию, хотел уйти от большевиков к эсерам или анархистам «на террор». Товарищи по партии отговорили Ильина, посоветовав ему перейти на боевую работу. Так Ильин стал боевиком-профессионалом. «Боевая семерка», организатором и начальником которой он являлся, в 1906 и 1907 годах совершила ряд террористических выступлений. Ильин активно участвовал в транспортировке оружия и нелегальной литературы из‐за границы. После роспуска боевых организаций в 1907 году Ильин послал в газету «Пролетарий» открытое письмо Ленину, в котором выступил против прекращения боевой работы партии. В ответ, как он пишет в автобиографии, Ленин вызвал его к себе в Териоки, «пожурил за резкость тона», но разрешил Иьину взять на себя организацию рабочих кружков по овладению боевой техникой. Выполняя это задание, Ильин создал пять районных кружков в Петербурге, а также склад оружия и небольшую лабораторию по изготовлению бомб и написал брошюру о боевой технике и тактике вооруженного восстания.
Боевая активность Ильина не могла не привлечь внимания полиции. Он несколько раз был арестован, отбывал каторгу в Шлиссельбургской крепости и ссылки в Иркутской и Енисейской губерниях и в общей сложности провел более шести лет в тюрьме и два года в ссылке. В ссылке сделал карьеру – получил работу в частной фирме и стал управляющим рудниками. Вместе с Февральской революцией пришла амнистия, и Ильин вернулся в Петроград. Примкнул к «межрайонцам»[1323], а затем, признав единственно правильной тактику большевиков, вернулся в их ряды. В октябрьских событиях, как и в Гражданской войне, видимо, не отличился, иначе бы не преминул сказать об этом в автобиографии.
С приходом большевиков к власти началась хозяйственно-административная карьера Николая Ильина. Он работал в Совете народного хозяйства, а в 1919 году был мобилизован в распоряжение Совнаркома Украины. После временного падения советской власти в Киеве вернулся в Москву и работал в Госконтроле. Был одним из организаторов наркомата Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). До 1920 года руководил РКИ в Ленинграде, затем вместе с Л. М. Кагановичем создавал Наркомат РКИ в Туркестане. Вернувшись в 1921 году в Ленинград, работал в губернском профсовете заместителем председателя Комиссии по улучшению быта рабочих, затем перешел в кооперацию[1324]. Кроме того, был членом Петроградского/Ленинградского совета. В 1924 году, по его словам, «был вышиблен из всех организаций и отправлен на товарную биржу». Причиной, по его мнению, стал конфликт с Григорием Зиновьевым, председателем Ленинградского совета и одним из будущих лидеров «новой оппозиции». С победой Сталина в партийной борьбе этот факт пошел на пользу карьере Ильина, и он не забыл указать его в автобиографии.
В 1927 году Ильин перешел на работу в Ленгосторг, сначала зав. отделом разных товаров, затем директором экспортной конторы. Потом – «Антиквариат». «Работая в Антиквариате, – писал Ильин, – большую часть времени проводил в заграничных командировках» в переговорах о продаже шедевров в Германии, во Франции, в Англии, Америке, Голландии, Австрии и других странах. Методы Ильина отличались авантюризмом. Выискивая и заманивая клиентов, он использовал приемы, известные ему по подпольной и разведывательной работе. Ильин часто действовал на свой страх и риск, будучи уверенным, что победителей не судят и добытые миллионы искупят самоуправство[1325].
В «Антиквариате» бывший террорист Николай Ильин завершил начатую Самуэли сделку века по продаже шедевров Эрмитажа и других музейных и библиотечных коллекций[1326]. Именно Ильин в мае 1932 года, вопреки данным советским музеям гарантиям, предпринял попытку продать иконную выставку во время ее нахождения в США. Эта миссия была поручена специально посланному в Америку агенту Розеншейну[1327].
В мае 1935 года Ильина освободили от должности председателя «Антиквариата» и направили торговым агентом в Румынию[1328]. К этому времени «Антиквариат» прекратил существование как самостоятельная организация, став конторой в структуре Всесоюзного объединения «Международная книга». В 1936 году главой «Международной книги» был назначен уже известный читателю революционер Клестов-Ангарский. Именно во время его руководства на закате деятельности «Антиквариата» были осуществлены массовые продажи икон Ашбергу (август 1935 года), американскому авиапромышленнику Ханну (1936) и послу США в СССР Дэвису (1937–1938).
Политическая подоплека формирования иконной коллекции Дэвиса заслуживает особого внимания.
Глава 2. Джозеф Дэвис: Mission to Moscow
Дэвис приехал в Москву 19 января 1937 года[1329]. Отношения между СССР и США в это время были прохладными, а их будущее – неопределенным. Офис полномочного представителя США в Москве пустовал уже около восьми месяцев. Предшественник Дэвиса, первый посол США в СССР Уильям Буллит (William Christian Bullitt, Jr., 1891–1967), не поладил со Сталиным. До назначения в Москву Буллит был известен своими просоветскими симпатиями[1330]; видимо, поэтому Рузвельт и выбрал его на эту должность. В Кремле Буллита приняли как друга. Медовый месяц, однако, быстро закончился. Близкое знакомство с методами правления сталинского руководства превратило Буллита в ярого антисоветчика. В мае 1936 года Буллит был отозван из Москвы и отправлен послом во Францию.
Советско-американские отношения омрачались еще и тем, что предварительное соглашение между наркомом иностранных дел СССР Литвиновым и президентом США Рузвельтом, заключенное в 1933 году в связи с установлением дипломатических отношений между странами, было сорвано. Соглашение касалось условий выплаты долгов досоветской России Соединенным Штатам Америки. Переговоры по этому вопросу продолжались до 1935 года, однако выяснилось, что русские и американцы понимали соглашение Литвинова и Рузвельта по-разному. Каждая из сторон считала, что выполнила свои обещания, тогда как другая нарушила данное при соглашении слово