Есть и другие примеры. В апреле 1931 года председатель «Антиквариата» Николай Ильин и член коллегии Наркомата внешней торговли Борис Краевский[1387] собственноручно доставили в США проданные шедевры Эрмитажа – картины «Венера перед зеркалом» Тициана, «Распятие» Перуджино и «Мадонна Альба» Рафаэля. К тому времени советское правительство наконец-то узнало, что сокровища Эрмитажа через триумвират посреднических антикварных фирм – берлинской «Маттизен» («Matthiesen Gallery»), лондонской «Кольнаги» («P&D Colnaghi & Co») и нью-йоркской «Нодлер» («Knoedler & Co») – скупает министр финансов США Эндрю Меллон[1388]. Обычно передача проданного представителям покупателя проходила в Берлине, но в данном случае правило было нарушено. Эмиссары советского правительства отправились в дальнее и дорогостоящее путешествие за океан явно в надежде на личную встречу с министром, в чьей власти было наложить эмбарго на экспорт советских товаров или разрешить их ввоз по демпинговым ценам. Визитные карточки Ильина и Краевского по сей день хранятся в архиве Национальной галереи искусств в Вашингтоне, где оказалось собрание Меллона. Однако попытка советского руководства установить посредством шедевров живописи прямой контакт с влиятельным клиентом провалилась, встреча не состоялась[1389].
Произведения искусства, которые Дэвисы покупали при содействии членов советского правительства или получали в подарок, были частью политики обласкивания американских посланцев и авансирования просоветской дипломатии Дэвиса в Вашингтоне.
До приезда в СССР Дэвис и его жена имели мало представления о русском и советском искусстве. Марджори интересовалась французским прикладным искусством, но, в отличие от жены, Дэвис не был коллекционером. Покупать антиквариат он начал лишь в Москве. Дэвисы вывезли из СССР три коллекции; две из них, произведения соцреализма и иконы, с самого начала составлялись специально в дар Университету штата Висконсин в Мэдисоне. Остальные произведения искусства, купленные в СССР, оставались в доме Дэвисов и при разводе супругов в 1955 году были поделены между ними. Марджори и после возвращения из СССР активно пополняла свою коллекцию русского искусства, покупая на аукционах[1390] и через антикварные фирмы «Hammer Galleries», «A La Vieille Russie», «Wartski»; коллекционирование стало важной частью ее жизни. Она создала свой музей в Хиллвуде. Джозеф Дэвис по возвращении домой[1391] хотя и продолжал время от времени покупать произведения русского искусства, но заядлым коллекционером так и не стал. «Московский эпизод» остался пиком его собирательства. Как предприимчивый человек, он просто не мог не воспользоваться уникальной возможностью, которая представлялась людям со средствами в Советской России. Магазины, через которые государство распродавало национализированное богатство, а частные граждане – свое имущество, ломились от первоклассного антиквариата. Попадались там и предметы музейного значения. Историческая ситуация благоприятствовала коллекционированию, не случайно многие сотрудники дипмиссий увозили из СССР художественные и антикварные коллекции.
Супруги Дэвис и дочь Дэвиса от первого брака Эмлен Найт Дэвис (Emlen Knight Davies), которая приехала в СССР вместе с отцом и училась юриспруденции в советском вузе, стали завсегдатаями антикварных и комиссионных магазинов. В своем дневнике Дэвис не раз писал об интересных находках[1392]. Собирательство Дэвиса началось с произведений социалистического реализма. Советская действительность была столь уникальна, что казалось недостаточно запечатлеть ее в донесениях, письмах и фотографиях, необходимы были более сильные средства. По образному сравнению Дэвиса, грандиозное полотно советской действительности требовало кисти размером с хвост кометы[1393]. Дэвис решил познакомить американцев с СССР с помощью произведений советской живописи. Кроме того, Дэвису нравился и сам соцреализм – его энтузиазм, жизнеутверждающая энергия, масштабность давали сильнейший положительный заряд. В одном из писем Дэвис писал:
Русская живопись необычайна энергией воображения, силой и цветом. Хотя, в общем-то, она может и не представлять мастерства, присущего другим школам, тем не менее у советских художников есть прекрасные полотна… Я всегда более интересовался историей, которую рассказывает картина, и настроением, которое она создает, чем техникой ее исполнения[1394].
Тогда как другие путешественники везли из СССР альбомы с фотографиями, Дэвис привез в США порядка ста[1395] произведений советских и русских художников. В этом собрании копии с известных картин Репина, Куинджи, Сурикова, Айвазовского[1396], Кипренского, сделанные специально для Дэвиса с разрешения советских властей[1397], соседствовали с произведениями соцреализма сталинских лет. Имена некоторых молодых советских художников, чьи картины заинтересовали американского посла, в наши дни уже никто не вспомнит, но есть и известные мастера – Николай Дормидонтов, Петр Кончаловский, Павел Соколов-Скаля, Александр Герасимов, Николай Ионин и другие.
Образы красноармейцев в Донском походе и легендарных чапаевцев, рабочих Севкабеля и Днепростроя, шахтеров, грузинских пастухов и сборщиц касторовых семян, исследователей Арктики; тройки лошадей, избы, церквушки по соседству с кооперативными лавками и сельсоветами с красными флагами; образы русской природы и бухарские дыни рядом с индустриальными пейзажами дымящихся заводских труб, гор угля, паровозов и вышек могут немало озадачить неосведомленного путешественника, в наши дни оказавшегося за океаном в столь далеком от Третьяковки и Русского музея городе Мэдисон северного американского штата Висконсин. Эклектика эпох, жанров, сюжетов и географии в коллекции Дэвиса свидетельствовала о намерении отобразить панораму советской жизни. Дэвис писал:
Моей целью было иметь группу картин, которые бы более или менее показывали различные сферы деятельности и жизни страны; народ, солдат, революционное движение, строительство великих заводов и жизнь в отдаленных уголках России[1398].
Дэвис надеялся, что кто-то из молодых советских художников со временем станет знаменитым, но его коллекция не была вложением капитала. Ее главное назначение заключалось в том, чтобы, используя силу искусства, рассказать американцам о Советском Союзе и поразить их. Жизнеутверждающие образы новой России должны были способствовать пониманию и доверию. Искусство стало одним из средств дипломатии Дэвиса в решении политических задач. С самого начала коллекция предназначалась для всеобщего обозрения[1399] и по прибытии в США была выставлена в Вашингтоне и Нью-Йорке. Репродукции картин социалистического реализма появились в американских журналах[1400].
«Филиал Третьяковской галереи» в Висконсине мог оказаться гораздо более внушительным. На счастье российских музеев, посольство Дэвиса выпало на вторую половину 1930‐х годов, когда острой нужды в валюте у советского правительства уже не было. Если бы дипломатические отношения между СССР и США существовали к концу 1920‐х и Дэвис приехал бы в Москву во время апогея валютного кризиса, то мог бы, если бы предложил хорошую цену, купить не копию «Запорожцев» Репина или «Лунной ночи на Днепре» Куинджи, а их оригиналы, а также любые другие полотна Третьяковской галереи или Русского музея[1401]. Печальная судьба Эрмитажа не оставляет в этом сомнений.
Архив Дэвиса свидетельствует о том, что идея создать коллекцию соцреализма появилась у него практически сразу по приезде в Москву. Не прошло и двух месяцев, и уже в марте он интересовался условиями вывоза картин в США. Известно, что о возможности покупки картин и изготовлении копий он запрашивал советское руководство, в частности, через наркоминдела Литвинова. Через него же было получено и разрешение на вывоз. Рекомендации при отборе картин, по словам Дэвиса, давали «эксперты в области искусства»[1402], однако их имен он не назвал. Сведений о том, сколько стоили Дэвису произведения живописи, нет, но, видимо, сумма была немалая[1403]. Пошлина, выплаченная им весной 1937 года по случаю вывоза картин в США, составила более 28 тыс. рублей[1404], или, в соответствии с официальным обменным курсом, существовавшим в то время в СССР[1405], более 5 тыс. долларов. Хотя вряд ли Дэвис обменивал доллары на рубли по советскому курсу. Рубли для сотрудников американского посольства, которым, так же как и советским гражданам, в СССР приходилось жить на советские деньги, покупали контрабандно в Варшаве, Хельсинки и Париже. Там их предлагали по курсу от 19 до 23 рублей за доллар вместо официального советского 5 руб. 30 коп.[1406] При таком обменном курсе налог, который Дэвис заплатил советскому правительству, стоил ему порядка полутора тысяч долларов.