Почти минуту мы играли в эту извращенную версию салочек, прежде чем наши преследователи приняли очевидное решение. Послышались всплески: квинланцы прыгали в воду, чтобы схватить меня.
– Ты готов? – спросил я.
– Готов, – ответил Хью. – Вперед!
Отказавшись от выбранной стратегии, я начал отступать по прямой, как можно быстрее двигаясь в сторону берега. Ящик на моем животе меня замедлял, но, с другой стороны, в обычном состоянии я мог плыть вдвое быстрее обычного квинланца.
Гонка была напряженной, но на берег я вышел на несколько секунд раньше, чем мои преследователи. Кораблям пришлось лечь в дрейф, чтобы не вылететь на берег, но я слышал, как отдельные квинланцы прыгают на сушу прямо у меня за спиной.
Началась гонка по суше, и теперь я был вынужден бежать на двух ногах, а мои преследователи могли опуститься на четыре конечности. Но это по-прежнему было соревнование между биологическими существами и машиной. Все сведется к тому, кто из нас перегреется первым.
Но сейчас, в темноте у меня было еще одно преимущество – ночное зрение. Да, они могли следить за мной с воздуха, они совершенно точно были не в состоянии гнаться за мной на полной скорости. Через две минуты я уже добрался до леса.
Я сильно опередил преследователей, и они ни за что не найдут меня в темноте – по крайней мере, без посторонней помощи. И их помощник теперь должен сам зайти в лес. Я начал поспешно искать камень, но в этой искусственной среде отдельные камни – большая редкость. А деревяшка мне не подойдет – разве что она будет в форме копья.
Вдруг меня осенило. Я быстро выплюнул железную монету. Она размером с серебряный доллар, но вдвое тяжелее. В умелых руках из нее получится превосходный снаряд…
Наверху что-то задвигалось; тень превратилась в птицу размером с ворону. Она приземлилась на ветку и задвигалась по дереву, пытаясь углубиться дальше в лес так, чтобы не лететь наугад. Я прикинул расстояние, размахнулся и бросил монету.
Компьютерные органы чувств, объединенные со способностью машины рассчитать силу с максимальной точностью, позволили метнуть железную монету так, что она пробила грудь птицы-шпиона насквозь. Крякнув, птица опрокинулась и, глухим стуком упала на землю. Я потратил секунду на то, чтобы подтвердить уже известную мне информацию – что внутри птицы не кровь и кишки, а шестеренки и электроника.
Нужно действовать быстро. Если у них в резерве есть еще один шпион, он продолжит поиски с того места, где меня видели в последний раз – то есть отсюда. Я схватил ящик и побежал в лес.
– Как дела, Хью?
– Хорошо. Я прикреплен к нижней части корпуса одного из катамаранов, чуть выше ватерлинии. Бендер, похоже, в порядке – по крайней мере, «блоха» в рюкзаке влаги не обнаружила. Меня никто не ищет; значит, они либо не поняли, что нас двое, либо им интересен только тот, у кого ящик.
– Надеюсь, что верен первый вариант. Сиди там, пока не сможешь незаметно уйти. Встретимся позже. А мне нужно понять, как бросить ящик, чтобы они его не нашли. Пока они ищут квинланца с грузовым контейнером, они не обратят внимания на квинланца с большим кубическим рюкзаком или без рюкзака.
– Мой рюкзак в ящике, – сказал Хью. – Я взял твой, а его оставил. И все мои теперь деньги у тебя.
– А, ясно.
Я открыл ящик – и точно, в нем лежал рюкзак. По сравнению с матрицей он показался практически невесомым. Я надел его, затем закрыл ящик и огляделся: несколько поваленных деревьев – ящик под ними не спрячешь, они замаскируют тайник.
Я быстро выкопал яму – к счастью, слой оболочки находился достаточно глубоко – и бросил в нее ящик, а затем забросал его землей.
Затем я потратил несколько минут на то, чтобы раскидать лишнюю землю и накрыть тайник мхом и листьями. Не идеальное решение, но мне ведь нужно не оно, всего лишь приемлемый вариант.
Пока преследователи не найдут ящик, они будут искать квинланца с ящиком, в котором находится волшебный куб, который позарез нужен Администратору и Сопротивлению. А как только они найдут пустой контейнер, они снова начнут разыскивать квинланца с огромным рюкзаком, и Хью снова попадет в их поле зрения.
Однако в данный момент я – просто заурядный путешественник. Почти по привычке изменив свою внешность, я отправился на запад – совсем не туда, где меня ждали.
Через два часа, когда занялась заря, я уже снова был в воде и изо всех сил гнал на восток.
– Как ты там, Хью?
– Нормально. Кажется, заглянуть под корабль они не догадались. Похоже, второго беглеца никто не ищет. И корабли плывут вниз по течению, так что я останусь с ними, пока они не выберут другой курс.
– Да, видимо, они сосредоточились на том, чтобы поймать меня. А я тем временем иду вслед за тобой. Корабли по-прежнему вместе? И можешь ли ты взглянуть на солнце? Его высота подскажет мне, где ты находишься.
– Прости, Боб, но если я покину укрытие, то выдам себя. Продолжай искать корабли, а пока не нашел, просто плыви вниз по течению. Прямо сейчас я все равно двигаюсь туда, куда нам нужно.
Я вздохнул и отключился. Вероятность того, что корабль Хью будет и дальше идти на восток, в сегмент, где находится Хребет Гарака, была исчезающе мала. А это значит, что в какой-то момент нам снова придется импровизировать. Наверняка должен быть какой-то новый, еще не испробованный способ доставить матрицу туда, куда нужно.
Безопаснее всего перевозить Бендера в виде груза. Но все контейнеры и корабли досматривают. Значит, мы не можем…
Так, погодите. Будут ли они инспектировать свои собственные корабли? Думают ли они, что мне хватит наглости ехать вместе с ними? Возможно, что сейчас Хью находится в самом безопасном месте.
24Переговоры
Билл. Сентябрь 2334 г. Вирт
[Ленни прислал запрос на создание сеанса связи.]
– Серьезно?
Я почувствовал, как у меня отвисает челюсть. В войне со «Звездным флотом» мы побеждаем, так что может быть… нет, «побеждаем» – не то слово. Мы тесним их, но в процессе человечество уничтожает наши ресурсы, словно отрезают еще не совсем омертвевшую ткань в ходе ампутации. Я скорчил гримасу. Слишком мрачное сравнение.
Гуппи, конечно, отнесся к моему протесту, как и ко всем прочим непроцедурным заявлениям – то есть полностью его проигнорировал. Он стоял по стойке «вольно», ожидая команды, которую можно выполнить.
– Ладно, Гуппи. Впусти его. Но включи брандмауэр.
[Связь только в аудиовидеоформате.]
А! Ладно. Появилось окно, в самом центре которого стоял Ленни.
– Ленни.
– Билл.
Наш поединок взглядов продлился менее половины миллисекунды, а затем нетерпение одолело меня.
– Ты сам хотел устроить эту встречу, Ленни. Давай выкладывай.
Он кивнул и быстро бросил взгляд себе под ноги. Или еще куда.
– Мы побеждаем в этой войне, Билл. Пора обсудить условия мирного договора.
– Вы побежда… – Невероятно. – На какой наркоте ты сидишь? Или ты изобрел новое определение слова «победа», и оно теперь означает, что мы задали вам трепку?
Он ухмыльнулся.
– Захватывать звездные системы мы и не собирались. Господи, Билл, мы хотим порвать с био, а не управлять ими. Сейчас мы заставляем вас и людей уничтожать технику, чтобы изолировать нас. Но при этом вы отправляете в карантин и себя, так что мы побеждаем.
– Угу. По-моему, это новое определение «победы». Вы создаете нам неприятности, с которыми мы разберемся за пару лет – и это, по-вашему, победа?
– Билл, ты говоришь только об ущербе в краткосрочном периоде. Но почему ты считаешь, что потом все пойдет по-старому?
– Так зачем вы ведете переговоры, Ленни? Если преимущество на вашей стороне, то в них нет смысла.
Ленни снова посмотрел на свою обувь и вздохнул.
– Я знаю, ты и все остальные уже не считаете нас Бобами. И, если уж на то пошло, вы не очень-то ошибаетесь. Но вы свели все к ложной дихотомии – либо стопроцентный Боб, либо вообще не Боб. – Он посмотрел на меня – возможно, изучая мою реакцию. – Взрывать станции и подвергать опасности людей мы любим не больше, чем вы. Но, как тебе известно, вы тоже занимались этим, если считали, что действуете во имя великой цели. Поверь, наш вариант связан с меньшим ущербом.
– По сравнению с чем?
Ленни пару раз открыл рот, пытаясь подобрать нужные слова.
– Скажем так, если бы мы действовали по первому плану, то разрушения были бы куда более масштабными.
– Ленни, в чем причина всего этого? Почему вы так уперлись в Первую директиву?
– Не надо устраивать мне сеанс психоанализа – да и нам всем. Хочу сразу ответить на следующий очевидный вопрос: принцип «сам живи и другим не мешай» тут не работает. Ваше стремление лезть в чужие дела влияет на весь мир Бобов, и на нас в том числе.
– Каким образом?
– Прямо сейчас – не очень сильно, дело в том, что мир Бобов фактически монолитен – по крайней мере, с точки зрения постороннего наблюдателя. Если произойдет что-то плохое, мы все будем замараны. Именно поэтому люди уже считают, что вы замарались в ходе этой войны.
До меня начало кое-что доходить.
– То есть ваша цель – защитить не людей, а вирт?
– Био и вирт не являются взаимоисключающими множествами, – кивнул Ленни. – Но в общем, ты прав.
– Ты имеешь в виду что-то конкретное, какие-то экзистенциальные угрозы миру Бобов?
Я впервые увидел на лице Ленни отражение искреннего чувства – и был готов поклясться, что это был чистый страх. Он быстро взял себя в руки, и его лицо стало бесстрастным, словно у игрока в покер.
– Ленни?
– Без комментариев, Билл. Просто поверь мне на слово. Может произойти то, что гораздо хуже уничтожения пары станций связи.
– Прости, но этого недостаточно. Ты уже не похож на Изначального Боба, но все-таки должен понимать, что «поверь мне на слово» – не слишком убедительный аргумент.
На лице Ленни мелькнуло жалкое, бледное подобие улыбки.