Мощное дуновение пронеслось по склепу — и с женщины слетела ее прекрасная оболочка… остался только жалкий скелет. Вдруг принц Дольф бросился и встал между черным призраком и скелетицей.
«Именем короля я запрещаю! — крикнул принц. — Скриппи не должна страдать! Я спасу ее!»
«Он и в самом деле принц, — восхищенно подумала Электра. — Ведь она уже мертва, от нее лишь кости остались. А он бросается ее спасать! Такое благородство лишь Принцу по плечу!»
— Как тебе будет угодно, — пророкотал тот, чье имя было Конь Тьмы.
И тут Электра обнаружила, что стоит на песке, рядом с тем скелетом, которого принц назвал Косто.
Скала, похожая на склеп, как будто растворилась, исчезла… Да и сам остров, на котором когда-то жила волшебница Гобеле, похоже, исчез!
Электра обернулась… Принц сидел на песке у воды, пристально глядя в отверстие гипнотыквы. Рядом с ним… змея с головой женщины! внимательно смотрит на принца! Электра протерла глаза! Неужели это все не сон?
— Принцесса Нада, — церемонно произнес скелет. — А это принцесса Электра.
— Я не принцесса! — возразила Электра. — Принцесса… она… я сейчас объясню…
Но тут же поняла, что ничего объяснить невозможно, и заплакала горькими слезами.
Женщина-змея сменила облик на человеческий и стала ее успокаивать. А Электра, рыдая, пыталась рассказать… и о проклятии, и о яблоке, и о Сольдо, и как попала сюда.
— Я должна стать женой принца Дольфа, — заключила она, — но теперь, когда я узнала, что у него есть невеста, которая его так любит…
— Я не люблю Дольфа, — печально произнесла Над а.
— А если не любишь, то и становиться его женой не хочешь? — тут же приободрилась Электра.
— Я хочу стать его женой. Любить не люблю, но женой… женой мне стать придется.
— Но как? Почему? Не понимаю? — воскликнула Электра.
— Наше обручение состоялось по… причинам чисто политическим.
— А я… я люблю его! И я не могу не стать его женой, потому что если нет, то я попросту умру! — взволнованно объяснила Электра. — А ты ведь совсем иного племени и к тому же его не любишь.
— Но я королевская дочь, — надменно произнесла Нада. — И интересы королевства для меня превыше всего. Если этот брак не будет заключен, мой народ постигнут страшные бедствия, а так у нас появится сила и союзники, и мы одолеем гоблинов.
— Ты и я… Нас двое. Как же нам поделить Дольфа? — растерянно спросила Электра.
— Сначала принц Дольф должен победить Коня Тьмы. Если не победит, то все равно…
— Что произойдет, если он не победит? — боясь услышать ответ, спросила Электра.
— Произойдет то, что его тело никогда не соединится с его душой, — вместо Нады ответил скелет. — Душа будет вечно блуждать в гипнотыкве, а тело останется лежать на песке, как пустая скорлупа.
Электра с состраданием, как на обреченного, посмотрела на сидящего у гипнотыквы принца.
Глава 17СУД
Дольф обнаружил, что стоит в какой-то пустой невзрачной комнате. Рядом с ним Скриппи. Из комнаты ведут две двери — белая и черная. На белой, расположенной по левую руку от них, крупными синими буквами написано слово да. На черной двери справа красными буквами написано слово нет. В промежутке на стене длинная надпись:
ИМЕЕШЬ ЛИ ТЫ ПРАВО ПОСТУПАТЬ
ПЛОХО, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ДОСТИЧЬ
ЧЕГО-ТО ХОРОШЕГО?
Дольф посмотрел на Скриппи. Он успел привыкнуть к ее облику нимфы, но скелетица окончательно и бесповоротно утратила свое иллюзорное тело.
— Где же Конь Тьмы? — спросил Дольф. — Он вроде собирался нас судить.
— Пути Коня Тьмы неисповедимы, — ответила Скрипни. — Прежде чем уничтожить свою жертву, он любит с ней поиграть. Превращая того или иного человека в участника страшного сна, Конь обманывает его, создавая иллюзию спасения. Но ты не надейся: как бы ни развивались события, мы все равно обречены.
— А мой отец король Дор говорит, что Конь Тьмы кристально честен.
— И безжалостен, — с горечью добавила Скрипни. — Даже тебя, ребенка, не пожалел. Тебе не следовало за меня заступаться, Дольф.
— Я не мог не заступиться! — воскликнул Дольф. — Ты помогала мне найти Небесное Сольдо… нет, я не мог бросить тебя в беде!
— Где же оно, твое Небесное Сольдо? — с печальной усмешкой спросила Скриппи. — Как не было, так и нет.
— Есть! У Электры! Она пообещала, что Сольдо у меня обязательно будет.
— Только в том случае, если ты на ней женишься… — напомнила Скриппи, — а ты ведь уже обручен.
— Положение не из легких, — вздохнул Дольф. — Ну ничего…
Скриппи промолчала. Умолк и принц. Повисла тишина. Ничего не происходило. Они стояли в пустой комнате и чего-то ждали. «Может, Конь Тьмы о нас забыл», — забеспокоился Дольф.
Он оглянулся. За их спинами находилась, оказывается, еще одна дверь, зеленого цвета. И без всяких слов Дольф подошел к двери и подергал ручку, но дверь не открылась. «Ага, — подумал принц, — значит тем путем, которым мы сюда вошли, выйти не сможем… если, конечно, мы вошли именно этим путем. Ох, здесь, в гипнотыкве, все так запутано».
Он снова прочел то, что было написано на стене.
Способен ли он совершить что-то плохое, чтобы достичь чего то хорошего? И вдруг его осенило: да, способен; во все время путешествия за Сольдо он именно так и поступает! То и дело втягивается в разные темные истории, из которых потом с трудом выбирается на свет! Но зато Сольдо в его руках… почти.
— Ну-ка, попробуем вот эту дверь… — пробормотал принц. Подошел к двери, где было написано да, и повернул ручку.
Дверь тут же отворилась. И Дольф увидел комнату. Точно такую же, как та, в которой находились.
— Дай мне руку, Скриппи, — сурово приказал Дольф. — Мы должны держаться вместе. Никто не знает, что они задумали. Если мы потеряем друг друга, то… я не смогу помочь тебе — Честно говоря, принц не знал, чем и как сможет помочь Скриппи, но предпочел это не разглашать.
В этой второй комнате тоже были две двери, белая и черная, с теми же словами — синим да и красным нет. Но вопрос между да и нет стоял совершенно другой:
ЧТОБЫ СПАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ,
ТЫ СМОГ БЫ СЪЕСТЬ ЖИВОГО
ВАСИЛИСКА?
Дольф только сокрушенно покачал головой.
— На этот вопрос я отвечаю: не знаю… то есть: нет… ну как можно съесть живого василиска? Ведь у него взгляд смертоносный, дыхание отравленное!
— А я вообще не стала бы есть василиска, ни живого, ни мертвого, — отозвалась Скриппи.
— Но ради спасения чьей-нибудь жизни я бы… постарался василиска съесть, — неожиданно изрек Дольф.
Следовательно, принц открыл дверь с надписью да.
Вопрос № 3 звучал так:
РАДИ СПАСЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО
РЕБЕНКА СОГЛАСИЛСЯ БЫ СТАТЬ
ПРЕДАТЕЛЕМ СВОЕГО ПЛЕМЕНИ?
Некоторое время принц и Скриппи молча изучали надпись. Что-то смутно знакомое слышалось в этом вопросе Дольфу, но что? Он понять не мог.
Скриппи, кажется, мучилась тем же.
— Это о Тристане! — наконец догадалась Скриппи. — Это же он предал троллей, чтобы маленькая девочка осталась жива! За это его и наказали кошмарным сном!
— Я считаю, что Тристан поступил правильно, — сказал Дольф. — Спас семью девочки от непоправимого горя.
— Но он тролль! — возразила Скриппи. — А им полагается быть злыми.
Дольф не сразу нашел, что ответить, но все же нашел:
— Может, Тристан поступил и не правильно, с точки зрения троллей, но я ведь не тролль. Для меня поужинать маленькой девочкой как раз и было бы позорнейшим поступком. Да, я поступил бы так же плохо, как Тристан.
— Ну а я внесла замешательство в предназначенный ему сон, значит… я тоже поступила бы как ты.
Дольф открыл дверь да, и они прошли в следующую комнату.
И тут же увидели на стене вопрос:
СМОГ БЫ ТЫ РАДИ СПАСЕНИЯ
РЕБЕНКА ТРОЛЛЕЙ СМЕСТИ С ЛИЦА
ЗЕМЛИ ПОСЕЛЕНИЕ ЛЮДЕЙ?
И снова они стали думать.
— Мне кажется, это предыдущий вопрос, только наоборот, — высказала свое мнение Скриппи. — Человеческий ребенок или троллий — какая разница?
— Но люди все-таки лучше троллей! — горячо заявил Дольф. — Разрушить целое селение только для того, чтобы… — и он замолчал, потому что ощутил, что говорит что-то не то. Он хотел творить добро. Это верно. Но для кого — для всех или только для людей? И все же даже если согласиться, что люди и тролли равны, то все равно как-то странно разрушать людское жилье ради… Нет, он не мог ответить да на этот жестокий вопрос.
— Жизнь ребенка и целое селение… — бормотала Скриппи. — Как же можно убивать ребенка? Но и селение… Дольф, я не знаю, как ответить.
— Если не знаешь, тогда позволь мне решить: на этот вопрос мы ответим нет.
И Дольф потащил Скриппи за собой в дверь, на которой стояло нет. Скриппи покорно последовала за ним, но ее бледные кости стали как будто еще бледнее, а провалы глаз провалились еще глубже.
Новый вопрос звучал так:
СОГЛАСИЛСЯ БЫ ТЫ СМЕСТИ С ЛИЦА
ЗЕМЛИ ДЕРЕВНЮ ТРОЛЛЕЙ РАДИ
СПАСЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО
РЕБЕНКА?
— На этот вопрос мы уже отвечали, — тихо произнесла Скриппи.
— В самом деле отвечали, — согласился Дольф.
И отворил дверь с надписью нет.
А там их уже ждал вопрос:
СПОСОБЕН ЛИ ТЫ УБИТЬ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РЕБЕНКА, ЧТОБЫ
СПАСТИ ДЕРЕВНЮ ТРОЛЛЕЙ?
Дольф донял, что сейчас расплачется. Это вопрос был всего-навсего вариантом предпоследнего вопроса, и все же смысл его был жесток. Если троллям, для того чтобы выжить, надо убивать детей, то что же это творится на свете?! На этот вопрос никак нельзя ответить да.
Он отворил дверь, где было написано нет и…
СПОСОБЕН ЛИ ТЫ УБИТЬ МЛАДЕНЦА
ТРОЛЛЯ РАДИ СПАСЕНИЯ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО МЛАДЕНЦА?
— Это непереносимо! — вскричала Скриппи, закрыв лицо руками.
— Какая мерзость! — подхватил Дольф. — Какие страшные вопросы! Неужели нет иных?