Он постоял на крыльце самую малость и начал неторопливо спускаться. Из приоткрытого окна женственно округлой темно-фиолетовой иномарки его тихо окликнули, но он, не услышав, продолжал идти к троллейбусной остановке, вглядываясь в лица встречных людей.
Она приехала, запоздав самую малость.
— Добрый вечер, — пророкотал он, галантно беря ее под руку. — Я должен бы обратиться к вам по имени, но не знаю его. Не находите, что нам пора познакомиться?
— Ольга, — произнесла она сдержанно.
— Александр, — отозвался он в тон и рассмеялся, видя ее смущение. — Расслабьтесь, Оленька, мы же идем праздновать.
В вестибюле ресторана было довольно людно, но швейцар в ливрее тотчас нашел их взглядом, отчего-то выделив эту пару из числа других гостей заведения. Уважительно склонил седую голову и сделал изысканный жест рукой в сторону гардеробной, куда и сам последовал за ними.
— Прошу вас, — сказал швейцар Ольге, готовно становясь у нее за спиной.
Она не помнила, чтобы кто-то помогал ей раздеваться, и засмущалась, но, встретив ободряющий взгляд своего кавалера, стала расстегивать пуговицы пальто.
Под полой у нее оказался целлофановый сверток с гвоздиками.
— Это вам, — сказала она, подавая Александру цветы. — Будьте здоровы и счастливы.
Он бережно принял сверток из ее рук, и его серые глаза растроганно повлажнели.
— Вы грели их возле сердца, и это самый дорогой для меня подарок. Огромное спасибо.
Ольга оказалась в нарядном черном, с блестками, платье. Глаза Александра выразили немое восхищение. И пока она, отойдя к зеркалу, приводила в порядок прическу, он внимательно оглядывал девушку. Платье ей было чуточку великоватым и, кажется, она не очень уверенно себя в нем чувствовала.
Наверное, Ольга увидела в зеркале его изучающий взгляд и прочла в его глазах откровенную жалость, потому что когда она вернулась, выражение ее лица было дерзким, и щеки порозовели от внутренней борьбы.
— Все хорошо? — участливо спросил он.
— Почти, — прошелестели ее подкрашенные тонкие губы. Она глядела на него с вызовом, хотела что-то произнести, но швейцар распахнул перед ними стеклянную дверь в зал, и она отчаянно шагнула вперед, будто ныряя в воду.
В зале перед ними возник гибкий, прилизанный официант, весь внимание и благорасположение. Профессионально белозубо улыбаясь, пригласил их к пустующему столику у стены, не слишком бросающемуся в глаза и откуда хорошо просматривался весь зал.
— Цветы поставьте в воду, — сказал ему Александр, протянув целлофановый сверток.
— Сделаем, сей момент, — сверкнул тот белозубой улыбкой. Положил на скатерть раззолоченную папку меню и исчез.
— Нас тут встречают как родных, — с неопределенной усмешкой заметила Ольга. — Даже как-то странно.
— Благодаря вам, — спокойно отозвался Александр.
— Приятно слушать комплименты. Даже если они и не совсем искренние, — невесело усмехнулась она.
— Считаете, я не искренен?
Неопределенно пожала плечиками.
Он внимательно заглянул ей в глаза.
— У вас пропало настроение. Почему?
— Да так… — поморщилась и вяло махнула рукой.
— Я что-то не так сделал?
— Дело не в вас, — чуть дернула напряженной щекой. — Забудем об этом. Давайте веселиться. И будь что будет.
— Но сначала загляните в меню.
Она отстраненно откинулась на спинку стула.
— Закажите сами. Я сто лет не была в ресторане. Опыта нет.
— Как скажете, — несколько обиженно проговорил он, пододвигая к себе меню. — Постараюсь вам угодить.
Подлетел официант. Поставил вазу с гвоздиками на стол, развернул блокнотик. Карандаш с готовностью завис над бумагой.
Пока Александр заказывал, Ольга оглядывала зал. Народу было много, все столы заняты. На крошечной эстраде, расцвеченной мигающими огоньками, вовсю старались музыканты. Певичка в прозрачном розовом платье, чуть не заглатывая микрофон, пела популярный шлягер, старательно копируя московскую телезвезду. В пространстве между столов плавали танцующие пары. Мужчины — в кожаных куртках, а то и в модном ныне камуфляже. Куртки — нараспашку, на расписных футболках и рубашках мотались кресты и просто цепочки. Партнерши — в блескучих лосинах, в коротких юбочках, с распущенными волосами, с густой косметикой на кукольных лицах.
Люди постарше, посолиднее, в танцах почти не участвовали, восседали за столами, уставленными бутылками и явствами. Женщины среди них сидели в умопомрачительных платьях, сверкая дорогими украшениями, холеные и счастливые.
Ольга не покривила душой, сказав, что давно не была в ресторане. А если точнее, то и была-то всего один раз, да и то три года назад. Они тогда с подружками из бригады обмывали первую Ольгину зарплату. Народ в ресторане был попроще, не то что теперь. Сейчас сюда не только из-за бедности не пойдешь. Вокруг — чуждые люди. Горько рабочей девушке смотреть на их роскошества, и зря она согласилась пойти в ресторан.
Медленно ведя глазами, Ольга приметила: за соседним столом, за спиной Александра, скучали два парня. В плечах — квадратные, шкафоподобные, с короткой стрижкой, отчего их головы, в сравнении с туловищами, казались несоразмерно малыми. Поразили их лица — пустые, без какого-либо выражения, словно маски. И пустые глаза, без проблеска чувств. Парни равнодушно озирали людскую толчею. Перед ними, на скатерти, матово мерцал графинчик с водкой, стояли тарелки с закуской, но они изредка потягивали лишь пепси-колу и дремали с открытыми глазами.
Ольге подумалось, что она не случайно обратила на них внимание. Парни, кажется, тайком на нее посматривали. Женское чутье подсказывало, что она чем-то интересна им. Неужели понравилась? А что, не совсем она и дурнушка, хотя не размалевана тенями и не разодета, как некоторые. Кажущееся внимание шкафоподобных парней несколько взбодрило Ольгу, и она стала наблюдать за ними, но осторожненько, боковым зрением.
Вскоре на столе Ольги и Александра появилась плетеная чаша с фруктами. Уложенные затейливой горкой бананы, яблоки, груши, свисающие кисточки винограда были такие свежие, с капельками росы на боках, что у Ольги сами собой округлились глаза, и она невольно залюбовалась великолепием южных щедрот.
Откровенное восхищение девушки не ускользнуло от кавалера. Его полноватые губы тронула довольная улыбка, хотя глаза оставались сосредоточенно-спокойными. Они у него были очень внимательными, от которых не ускользнуло ничто. И еще в его серых глазах Ольге, временами, виделись начальственно-властные точечки уверенного в себе человека.
Рядом с фруктами встали бутылка шампанского, коньяка, сухого вина, бутылочки пепси-колы и газировки.
— К нам еще кто-то сядет? — озабоченно поинтересовалась она.
— Нет. Только вы и я.
— Тогда зачем всего столько?
— Праздник же… — улыбнулся он.
Стол сервировался с удивительной быстротой. Появились салаты из свежих овощей, бутерброды с красной икрой, янтарные ломтики копченой рыбы с кружочками лимона.
— Вы разоритесь, — обронила Ольга сочувственно.
— День рожденья — только раз в году, — шутливо продекламировал он, откупоривая шампанское и разливая по бокалам. — Начнем? — И поднял бокал на уровне глаз.
— За вас, — сказала она, — подняв бокал. — Чтобы в вашей жизни все было хорошо-хорошо!
— Спасибо, — кивнул он с чувством.
Ольга пригубила из бокала до половины, Александр осушил до дна и показал глазами на фрукты.
— Это — для вас. Так что не стесняйтесь.
Она благодарно улыбнулась, взяла банан.
Бросив себе в рот ягодку винограда, Александр свинтил пробку с коньячной бутылки, спросил:
— Что будете пить дальше? Шампанское, коньяк, сухое?
— Шампанское, — сказала она, слегка заалев от выпитого.
— А мне коньячок больше нравится, — признался он виновато, наполняя ее бокал шампанским и рюмку — коньяком. — Не осуждаете за такое пристрастие?
— Вы — мужчина, вам надо покрепче.
— Молодец, Ольга. Понимаете нашего брата. Кстати, расскажите о себе. Если, конечно, не секрет.
— Какие у меня секреты, — искренне рассмеялась Ольга. — Я из Повалихи. Есть такая деревня на той стороне Оби. После школы приехала сюда и вот работаю.
— Поступить в институт не пытались?
— На очное отделение? Где уж мне. Я средненько училась. Мать хотела дояркой устроить, а подружки на комбинат сманили. Из нашей деревни многие на комбинате работают. Утром — в город, вечером — обратно. Мотаются туда-сюда.
— Но это же так неудобно.
— Зато отработал в городе смену и дыши дома чистым воздухом. А у многих еще хозяйство. Коровы, свиньи, куры…
— Получается, вы наполовину крестьяне?
— Ага, серединка наполовинку.
— А квартиры вашим в городе дают?
— Раньше семейным часто давали. Но это еще при Советской власти. А теперь бесплатно — сами знаете… Строить — у комбината денег нет. Зарплату бы давали вовремя.
— Но вы, как я понял, в городе живете?
— В общаге. Так что я — настоящая рабочая. А вы?
— Закончил политехнический. И самый настоящий итээровец, то бишь, инженерно-технический работник.
— Я сразу так и подумала, — призналась Ольга. — Наверно, к нам на комбинат приехали?
— Вы очень догадливы, — легко согласился он. — Впрочем, хватит о работе. Мы же веселиться пришли. — Поднял рюмку с коньяком, показал глазами на бокал с шампанским. — Давайте выпьем за то, чтобы всем жилось хорошо. И рабочим, и инженерам, таким, как я. И чтобы все мы понимали друг друга.
— Хороший тост, — похвалила Ольга.
Две девицы в тесных юбочках, едва прикрывающих низ живота, и в ажурных блузках, с полуприкрытыми грудями, вызывающе раскрашенные, брели по проходу, ожидающе взглядывая в лица сидящих мужчин. У соседнего, сбоку, стола обе замедлили шаг, искательно уставясь на примеченных Ольгой двух парней. Один из них отрицательно повел головой, и девицы, сразу заскучав, двинулись дальше. Одна обернулась и, уловив прямой взгляд Ольги, скорчила ей гримаску. Позавидовала, должно быть.