Кэссиди ткнула здоровяка локтем в солнечное сплетение. С тем же успехом она могла ударить камень. Как раз это ей и нравилось в Тайкусе. Мужик хорошо сложен, и, что бы там ни говорили, размер имел значение. Во всяком случае, для нее. Так что пусть она спуталась с Тайкусом не совсем по своей воле, их отношения частенько доставляли ей удовольствие, не говоря уже об абсолютной необходимости. Потому как из-за войны достать крэб на улице стало практически невозможно. Док почувствовала неодолимое желание пощупать металлическую коробочку через одежду и убедиться, что та на месте. Она сумела сдержаться.
— У тебя нет квадрата, — протянула девушка. — Весь твой квадрат, это спальный мешок.
— Ох, поверь мне, есть, — улыбаясь от уха до уха, ответил Тайкус. — Деньги сговорятся с кем угодно… Теперь я счастливый обладатель кладовки. В комплекте с глубокой раковиной.
— Посмотрим, как пройдет ужин, — сказала Кэссиди. — Как знать, как знать. Если будешь жевать с закрытым ртом, может что-нибудь да обломится. И хорош уже так делать!.. Сколько раз тебе говорить? Не лапай мою задницу на людях!
Со счастливой ухмылкой на лице Тайкус повел девушку на верхние этажи через запутанные сплетения коридоров. Вскоре, открыв дверь с надписью «Бытовое помещение», здоровяк посторонился, пропуская даму сердца вперед. Когда Док вошла в черную как смола бетонную комнату, Тайкус фонариком осветил матрац на полу.
— Ну как? — с гордостью поинтересовался он, подтаскивая Кэссиди к импровизированной кровати и увлекая девушку вниз. — Все удобства, прямо как дома.
Устроившись на матрасе, Док увидела бутылку с любимой выпивкой Тайкуса. Обычно ее любовничек не устраивал прелюдий, но видимо в этот раз он решил удивить. Вместо того чтобы взять ее как обычно «здесь и сейчас», Тайкус вручил ей коробку.
— С днем рождения, секси. Надеюсь, тебе понравится!
Док оторопело уставилась на него. Конфеты? Тайкус не из тех мужчин, что дарят девушкам конфеты. Неужели она целиком и полностью ошибалась в нем? И в этом тоже? Неожиданный наплыв эмоций накрыл Кэссиди с головой. Она ощущала и грусть, и вину, и чувствовала себя недостойной привязанности Тайкуса. Так или иначе, она обвила руками шею здоровяка. Не потому, что решила заняться любовью с ним, а из-за слез, что покатились по щекам, и возможности их спрятать.
Глава двадцать седьмая
«Быть медиком — то же самое, что быть солдатом. Только я убиваю наоборот».
Завод и сборочный цех развернули в просторном техническом депо, где до войны ремонтировали вагоны поездов. Рельсы вели в открытые ангары, в которых теперь разместились «голиафы». Боевые шагоходы стояли с открытыми кабинами, пилоты и техники выполняли последние проверки, шипели сварочные аппараты, визжали гайковерты, а в воздухе витал еле уловимый запах озона.
В глубине ярко освещенного зала некогда занятого станками, на стройных рядах из крюков висели скафандры ДВК-300. Часы показывали 2:14 ночи. До штурма келморийского хранилища осталось менее двух часов. Непринужденно болтая и шутя, мужчины и женщины 321-го колониального батальона рейнджеров приступили к облачению в боевые бронескафандры.
Но Рейнор, экипируясь в скорлупу и подключая управляющие интерфейсы к различным частям тела, знал, о чем на самом деле думают люди вокруг. Сколько товарищей получит серьезные раны? Сколько погибнет? И, прежде всего: Выживу ли я?
Скафандр Джима провонял чужим потом, однако проверка всех систем прошла успешно. Все строчки диагностики на дисплее НСИ светились зеленым — и это было куда важней. После десанта на келморийскую территорию в экспериментальной скорлупе, Рейнор порадовался, что сейчас ему досталась проверенная броня.
«Эксперимент» в итоге фактически провалился, так как после нескольких аварий на полевых испытаниях высшее командование остановило производство громобоев. Хотя он никогда бы не признался в этом Фику, который потратил на разработку данной модели бесчисленную уйму времени, Джим тоже сомневался в практической пользе от подобных скафандров в бою.
В общем, проект заморозили, за исключением модели 230-МО, которую решили модернизировать в нелетающий «Огнебой». После такой новости ни один день не обходился без того, чтобы Харнак не донимал Фика с расспросами, когда будет готов новый скафандр.
Запаковавшись в броню, Рейнор подошел в оружейной пирамиде и взял гаусс-автомат с каким же номером, как и у скафандра. Посмотрел на индикатор боеприпасов. Магазин был полон.
От пирамиды Джим прошел к столу, где дневальный выдавал запасные магазины. Затем, закончив с экипировкой, Рейнор проследовал к точке сбора на второй платформе. Лейтенант Санчес уже была там. Закинув оружие на плечо, офицер открыла лицевой щиток шлема.
— Где Финдли? — спросила она.
Джим только собрался ответить, как рядом возник Кидд.
— Он с броней своей милуется. Думаю, влюбился.
Санчес рассмеялась. Рейнор улыбнулся и бросил взгляд на друга. Заметил кое-что и улыбнулся еще шире. Кидд смотрел на лейтенанта Санчес с обожанием. Джим не удивился — как женщина, лейтенант была просто шикарна. Даже ее смех звучал мелодично. Рейнор надеялся, что у него будет шанс услышать его еще раз. Подошел Макс Шпеер, в желтом скафандре с надписью «ЖУРНАЛИСТ» на груди, и запечатлел момент.
Штурм начался, как и большинство наземных сражений — с авиаудара эскадрильи «мстителей», за которым последовал артобстрел осадными танками. Со зловещим гудением снаряды пролетали над южным Полькс-Прайдом и взрывались на территории противника. В ответ на стрельбу конфедератов, с келморийской стороны реки также открыли ураганный огонь.
Затем, когда вспышки света и перекаты рукотворного грома разорвали в клочья предрассветную темень, пришел час нешуточного кровопролития.
Первая задача, с которой не смогли справиться два других офицера, и которую теперь предстояло решить полковнику Вандершпулю, заключалась в переброске войск через реку. Попытка использовать подручные плавсредства потерпела полный провал. В тот момент, когда прогулочные теплоходы, баржи и прочие суда, нагруженные солдатами, отчалили от берега, келморийские батареи ударили по ним прямой наводкой и разнесли на куски. Когда батальон изувеченных трупов поплыл вниз по течению, река Пэддик покраснела от крови. На пиршество из мертвечины слетелись тысячи птиц.
План со строительством понтонного моста выше по течению, с последующим спуском вниз и закреплением в нужном месте, также пошел насмарку. При сплаве одна из секций разбилась о затонувший мост, из-за чего переправа утратила целостность и стала бесполезна. Фиаско вышло колоссальным, потому как сотни бойцов оказались отрезаны от берега, и торчали посреди реки до тех пор, пока не были расстреляны келморийской авиацией и артиллерией.
Поэтому Вандершпуль нашел «альтернативу номер три». Такую, какая еще никому не приходила в голову. Расчет стратегии строился на том, что река Пэддик в последнее время сильно обмелела.
Первым свидетелем гениальности Вандершпуля, довелось стать келморийскому бригадиру Эверсу, чей отряд «всадников» патрулировал местность, когда начался авианалет и артобстрел. Чтобы избежать смерти, Эверс с людьми укрылся в полуразрушенном прибрежном складе. Дожидаясь, пока земля не перестанет ходить ходуном, он вдруг заметил на противоположном берегу реки две светящиеся фигуры.
Эверс подумал, что их габариты и объем теплового излучения вполне подходит для «голиафов» Конфедерации. Его нашлемная система индикации подтвердила гипотезу.
«Пофиг, — решил бригадир, — все, что они могут, это ходить вдоль реки туда-сюда и пытаться нас подстрелить. Идиоты. Наша артиллерия сравняет их с землей в считанные секунды».
Будь на улице чуточку светлей, Эверс не был бы столь самонадеян. Только когда первая пара «голиафов» вошла в реку, он осознал, что видит не простые машины, а модернизированные! А когда он увидел, что они несут между собой, то понял, что замыслили конфедераты. «Голиафы» несли секции понтонного моста! Благодаря своему росту, они рискнули перейти Пэддик вброд!
Вдобавок, создав проход, по которому пехота сможет пересечь реку, «голиафы» останутся на прикрытии и будут стрелять в каждого, кто попытается помешать переправе. В итоге конфеды организуют на берегу плацдарм для наступления, остановить которое будет очень непросто.
Только Эверс собрался сообщить столь важную информацию начальнику, как келморийский артиллерийский снаряд рухнул прямо на его позицию. Бригадир и его «всадники» погибли в мгновение ока.
Вспышка взрыва осветила поверхность реки. Шагающие бронемашины не мешкали, и практически целиком скрылись в воде. Пролет моста плыл между ними. Спустя три минуты «голиафы» вышли на вражеский берег, и закрепили конструкцию с надписью «СЕКЦИЯ № 1» в заранее намеченных опорных точках. Завершив работу, пилоты шагоходов просканировали руины на наличие целей и приступили к уничтожению всего достаточно теплого, что оставляло след на тепловизорах. В это время следующая двойка «голиафов» присоединяла вторую секцию к первой.
Когда ответственный за северный Полькс-Прайд келморийский десятник очнулся от глубокого сна, то первое, что он услышал: «Конфедераты перебросили мост через Пэддик, и их «голиафы» уже на берегу!».
Лихорадочно соображая, как так такое могло случиться, и на кого спустить всех собак, мужчина взорвался нецензурной бранью.
Помимо «голиафов» и Макса Шпеера (репортер настоял на том, что перед началом атаки он пробежит по понтонам раньше всех и запечатлеет момент наступления), первым на другой берег по новому мосту перебрался взвод ресоцов, под командованием сержанта Трента. Санчес, Рейнор, Тайкус, Харнак, Кидд, Уорд, Цандер и Док немедленно устремились за ними. Следом колонной шли рота ресоциализированных десантников, оставшаяся часть батальона рейнджеров, плюс различные отдельные взвода поддержки, в том числе и взвод КСМ.