– Мы еще не сыграли на автомат. И как играть на то, чего нет? Слова – не доказательство. Я не знаю, существует ли он, и даже если не плод твоей буйной фантазии, то не попытаешься ли всучить мне игрушку? Пусть принесут автомат.
– Давайте примем как основу для будущих переговоров: автомат не разыгрывается, а продается за подорожные. Ценнейшая вещь за бумажку. Такой случай выпадает раз в жизни.
Энт выдал это как шикарное завершение торга, но он разговаривал с азаром. Азар покачал головой:
– Для шатуна, которого можно и нужно убить, чтобы не мешал жить честным людям, ценнейшая в жизни вещь не автомат, а собственная шкура. Предлагаю новую ставку: ваши жизни против подорожной. Автомат, если он существует, пойдет в комплекте с жизнями.
– Жаль. – Энт оглянулся. Видимо, решил, что ничего больше сделать не сможет и собрался уйти. – Мне казалось, мы можем договориться.
– Ску-у-учно, – протянул бородач. – Ты не азартный, это неинтересно. А мы игру уважаем. Бегите. В город. Через десять минут начнется охота. Если успеете добраться до ближайших кварталов, я обещаю подтвердить, что вы пересекли границу легально. Если нет… Короче, время пошло. Только помните, что по одному у вас шансов на спасение больше. Правильнее будет сказать так: в том случае у кого-то из вас имеется хоть какой-то шанс.
Энт не двинулся с места. Он поднял одну руку, и стоявшая поодаль Мия вынула автомат из-под полы. Переговоры вышли на новый уровень, которого очень хотелось избежать. Не получилось.
– Жена положит ваших стрелков раньше, чем первая стрела долетит даже до меня, не говоря о ней, и чтобы этого не произошло, у меня к вам встречное предложение. Давайте сделаем перерыв. Я посоветуюсь со своими, а вы со своими. Потом я вернусь и надеюсь, мы все вместе придумаем лучшую судьбу как автомату, так и каждому его патрону. Здесь же через пять минут. Я пошел.
Ош дождался, когда бородач вернется на пост и примкнул к троице шатунов. Энт зло стискивал челюсти, Мия кусала губы, и только Сан приветливо глядел на Оша и казался абсолютно спокойным.
– Все получилось, – объявил Ош.
– Они не соглашаются… – начал Энт.
– Они отпустили тебя и не запустили салют.
– Салют?!..
– Это такая мощная сигнальная ракета, очень дорогая, но азары выиграли у кого-то целый склад. В общем, они не подняли общую тревогу, даже не развели костер, а при угрозе постовым это делается в обязательном порядке. Они клюнули. Теперь иду разговаривать я. Энт будет прикрывать. Мия, вы с мальчиком держитесь подальше – меньше возможностей для провокаций. А солдат – мой знакомый еще по старой жизни, он знал моего отца, мы с ним должны договориться.
Когда вместо Энта в назначенной точке появился Ош, на посту сначала заволновались. Из здания на происходящее глядели еще несколько человек – прохожие, которые не успели к ночи добраться до города. На посту таким выделялась комната, где под охраной спали вповалку, пережидая опасное время.
Постовые рассредоточились, навстречу вышел тот же бородач.
Хоть и знакомый, а Ош для него – нарушитель законов племени. То, что на некотором отдалении Оша сопровождал Энт с направленным на пост автоматом, грело душу – под таким весомым аргументом азары не решатся на необдуманные поступки. Мия с Саном, как им было сказано, держались вдали.
Бородач долго вглядывался и, наконец, раскинул руки:
– Банга?! Как повзрослел! А мы думали, тебя сожрали волки или соседи.
– Привет, Моло. Теперь меня зовут по-другому. Впрочем, сейчас я дома, можешь называть по-старому.
– Просто так на смерть не возвращаются. В муки совести тоже не верится. Что задумал?
Голос бородача был веселый, но взгляд из-под белесых ресниц выдавал напряжение.
– Пришел за отцом. – Показывая, что сейчас скажет нечто значительное, Ош поднял указательный палец. – За него, за себя и за тех, кто по моей вине не стал законным выигрышем, заплачу вдвойне.
– Гм. С языка снял, только хотелось сказать, что цены с тех пор очень выросли. Вдвойне, говоришь? Хороший ход. – Азар погладил бороду. – Выгодный для любого другого. Но мы ведь не другие, Банга. Хозяин твоего отца вряд ли обрадуется простому скучному обмену. Что предложишь такого, чтобы он захотел меняться, а я побежал… и даже полетел решать твои проблемы?
– Интересное предложение у меня есть, но сначала хочу увидеть отца.
– Блефуешь? Мне разгребать дерьмо не улыбается.
Ош снял пояс и показал изнанку. Стоявший неподалеку Энт держал на прицеле стрелков. Их луки были направлены на Энта, но если дойдет до перестрелки, результат предсказуем – что такое летящие палки против пуль? Ссориться никто не хотел. Азары вообще никогда не ссорились. Это вошло в кровь и стало отличительной чертой племени, или, как они сами говорили, общины. Зачем нарываться на неприятности, если можно честно обмануть?
Моло кивнул на Энта:
– Почему разговариваем под дулом автомата? А у него есть патроны?
– Хочешь проверить?
– Теперь точно блефуешь. Что ж, получилось, проверять не буду, поверю на слово. На некоторое время. Так что же ты предлагаешь?
– Сначала расскажи про отца. Он жив?
Моло пожал плечами:
– Крепкий у тебя папаша. Трижды хозяина поменял, и везде старый хрыч выжил. Такой, если специально на голову не укоротить, сотню лет протянет.
Ош почувствовал, как перед глазами мутнеет. Сердце сжало так, что не продохнуть.
– Гигора его продал?! – вытолкнул он наконец. – Кому?
– Аа-а, ты же ничего не знаешь. Гигора оказался жуликом и мутантом. Думаешь, почему он тогда выиграл? У подлеца нюх был нечеловеческий. Он всех на сотни шагов чуял. Все передвижения, не глядя, отслеживал, как собака. Это на следующей игре выяснилось. Гигору казнили, имущество перешло к общине.
– А мой отец?!
– Тоже. Побатрачил на общее благо маленько. Затем у казны его выкупил Нгоно, твой закадычный приятель. Папаша твой так и сказал: однажды ты вернешься за ним, и тот, кто даст ему шанс дожить до этого момента, не пожалеет. Сейчас Нгоно с ним кое-какие делишки обстряпывает. Твой папаша придумывает, делают вдвоем, а барыш гребет Нгоно. Не думаю, что такого ценного раба он отдаст задешево.
– Позовите Нгоно. Или пропустите меня с друзьями. – Ош говорил четко, громко, стараясь не показать волнения. Он долго готовился к этому моменту, ждал его и подгонял всеми силами. В этот миг решались судьбы. – Ты знаешь, что я не сбегу, иначе не пришел бы туда, где осужден как неплательщик и перебежчик.
– С любым другим я держал бы пари на проход в обмен на автомат, но ты все наши штуки знаешь. Какой резон лично мне?
– Устроишь тотализатор на возвращение отца. На посту много людей?
– Зачем тебе? Знаю, что со стороны контейнерных крыс нападения не будет, силенок у них маловато. Еще недавно, когда там была королева-провидица, мы немного забеспокоились: больно круто богатеть соседи начали, а богатство – жуткая болезнь. Заразившийся уже не остановится, он хапает все, до чего ручонки дотянутся. Но провидица пропала, и племя выздоровело. Теперь мы спокойны. Значит, я принимаю ставки и веду игру? Во что играть будете?
Ош иногда оборачивался посмотреть, не обходят ли их по кругу. И не зря. Далеко во тьме – для остальных – два пограничника крались с тыла. Там женщина с ребенком. Если их поймают, у противника появится козырь в торговле.
– Моло, кликни своих, которые сзади меня. Они могут испортить вечеринку.
– Ты их услышал? Отсюда? – Моло задумался. – Говорили, что в детстве у тебя слух был отменный. Ну, примерно, как у Гигоры нюх оказался. Помнится, с тобой даже в прятки тогда не играли, потому что ты все передвижения слышал. Но после того, как тебе уши в кровь разбили, все было в порядке. Слух вернулся?
– Такой топот даже в Лесных землях слышно, хороший слух ни при чем. Отзывай ребят.
– Они делают свое дело. Удостоверятся, что нет засады, и по-тихому вернутся. Ты же никого больше не привел, вас только четверо?
– Не нас четверо, а я и со мной трое: мужчина, женщина и ребенок, которым нужны пропуска. Позже мы об этом отдельно поговорим.
– Ладно, врать тебе вроде как не с руки. Эй, в полях, отбой! – Моло на миг замолк, затем голос стал тише. – Подорожные в обход закона всегда были недешевы. А сейчас время неспокойное… Эти шатуны – кто они тебе?
– Никто. Семья, которой не повезло в своем племени. Мальчик родился некрасивым, а там таких не любят. Но мне выгодно их общество, а им – мое.
– Подведу итог. Твой интерес: отец и подорожная на троих. Интерес Нгоно: деньги за отца и игра, скажем, на него же или на твою шкурку плюсом к отцовской. Мой интерес: плата за подорожную и прием ставок за вашу игру. Все правильно?
– Подорожные на семью из трех человек, а также на меня и отца.
– Подорожные сменяю на автомат, если он действующий и с патронами, или сыграю на оружие против подорожных. Идет? Ты тоже азар, хоть и беглый. В отличие от этих, – последовал кивок на шатунов, – у тебя реальные шансы выиграть.
– Как потом объяснишь, откуда у тебя оружие предков? Или с таким богатством в бега подашься, чтобы не отобрали?
– Рабочий автомат за подорожную, которая ничего не стоит тому, кто ее дает – очень выгодная сделка для любой общины. Сам подумай: бывший шатун превратится в добропорядочного прохожего и сгинет в неизвестности за следующей границей, а оружие останется в общине.
– Автомат не мой, и мы не играть пришли. Если не хочешь распоряжаться игрой и заведовать ставками, я обращусь к другому. Позови кого-нибудь или давай пройдем вместе.
– Пропустить тебя не могу, ты в бегах. Даже Нгоно придется вызывать сюда, за пределы поста, и играть здесь же. И ты еще не сказал во что. Может быть, Нгоно не согласится, а я не смогу собрать на такое людей и деньги?
– То же, в чем не повезло в прошлый раз.
Моло вскинул брови:
– Серьезно? Стой тут, я быстро.
Глава 4
На игру среди ночи собралось больше людей, чем Ош мог представить. Из города Моло привел на границу с десяток истовых игроков, которые ничуть не возражали, что ради такого случая их вытащили из постели. Еще присутствовали все пятеро пограничников, включая самого Моло, и ночевавшие на посту странники. Чувствовалось, что пограничникам интереснее игра, чем поимка беглеца или охрана территории, но для них это было нормально – никто из соседей не развязал бы войну с азарами, в этом не было смысла. Земля бедная, воды едва хватало для выживания, ценности только личные, хотя и немалые. Но люди разбегутся, и что тогда останется возможному захватчику, кроме неприятностей с другими племенами? Времена большого передела вызывали инстинктивную дрожь, это был пережитый старшим поколением страшный сон, возвращения в который боялись больше боли. Племя-агрессор недолго бы просуществовало, против него разово объединятся даже непримиримые враги. И уж тем более – даже гипотетически – не стоило ждать нападения со стороны «контейнерных крыс»: там в очередной раз дрались за власть, и, значит, окружающие могли спать спокойно. Раздираемые склоками племена сильными не бывают, и пусть они, как правило, много лают на соседей, потому что у плохого хозяина всегда сосед виноват, но в опасении за собственные зубы никогда не кусают. Шатуны тоже были не столько проблемой, сколько средством заработка – их честно обирали до исподнего, если не больше, и отправляли обратно в поля – это было веселее, проще и выгоднее, чем поимка силой и передача в общую казну. Рабов много, а хороших игр мало, вывод отсюда очевиден для каждого азара. Рисковать жизнью стоило только при полном комплекте козырей на руках и отсутствии за столом другого азара.